Екатерина Трифонова
Фото сайта apmo.ru
В адвокатской корпорации подготовлены рекомендации для защитников, с которых требуют подписку о неразглашении секретов расследования. Что в лучшем случае осложняет их участие в процессе и в худшем – позволяет сделать объектом уголовного преследования. Эксперты «НГ» подтвердили, что правоохранители стали повсеместно злоупотреблять институтом «тайны следствия», в том числе в попытках вывести чересчур активных оппонентов из дела.
На сайте Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ размещены Методические рекомендации, утвержденные Советом АП Республики Дагестан, где прописан алгоритм действий защитника при взятии у него подписки о неразглашении данных предварительного следствия. Документ призван помочь избежать необоснованных претензий к адвокатам со стороны правоохранительных органов.
По словам советника Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Евгения Рубинштейна, это полезный и сбалансированный документ, позволяющий получить ответы на многие вопросы. В нем говорится и о возможных тактических приемах, которые могут быть использованы в конкретных процессуальных ситуациях. Также есть ссылки на конституционно-правовые позиции, которые «позволят эффективно обосновывать и отстаивать защитительную позицию по этому вопросу, а материально-правовой анализ ст. 310 Уголовного кодекса – минимизировать риск привлечения адвоката к уголовной ответственности».
Эксперты, опрошенные «НГ», подтвердили, что подписка о неразглашении превратилась в еще один инструмент давления на защитников. Несмотря на то что ранее Конституционный суд (КС) обязал сотрудников органов конкретизировать сведения, которые не подлежат огласке, правоохранители продолжают злоупотреблять ст. 310 УК РФ. Требования подписать подобного рода подписки о неразглашении поступают в адрес адвокатов регулярно.
С одной стороны, это делается для того, чтобы пресечь распространение информации, например, чтобы скрыть собственные нарушения либо не допустить привлечения внимания к резонансным делам. При этом и дальше сохранять монополию на свою – единственно истинную – интерпретацию материалов уголовных дел. А еще может быть попыткой вынудить адвоката выйти от конкретного дела путем уголовного преследования за разглашение сведений предварительного расследования.
Как подтвердил «НГ» зампредседателя МКА «Центрюрсервис» Илья Прокофьев, у адвокатов отбираются подписки о неразглашении данных предварительного следствия без достаточных на то оснований, что негативно отражается на возможностях активной защитительной позиции.
Обычно органы предварительного следствия прибегают к данной практике, когда не желают, чтобы уголовное дело было предано огласке, в том числе и посредством привлечения СМИ. Это же ограничивает адвокатов и в сборе доказательств невиновности доверителя, например, путем направления адвокатских запросов или опроса лиц с их согласия. При этом объективных причин, для того чтобы сделать уголовный процесс по делу закрытым, нет, настаивает эксперт. В такой ситуации адвокаты-защитники оказываются под своего рода давлением, опасаясь за то, что могут быть привлечены по ст. 310 УК РФ.
Чтобы преодолеть данные злоупотребления, в дальнейшем требуются изменения в уголовно-процессуальный закон с указанием на конкретные основания, по которым следователь вправе предупредить участников процесса о неразглашении данных предварительного следствия, «а также необходимости конкретного указания на то, какие именно сведения не могут быть разглашены», – подытожил эксперт. Адвокат Асад Джабиров, в свою очередь, пояснил, что проблема ограничения защитника в разглашении тайны следствия остается насущной и своевременной, в первую очередь и к сожалению, потому, что «она связана со злоупотреблением своим правом со стороны недобросовестных сотрудников правоохранительных органов, не преследующих законные цели при производстве расследования». В таких случаях активная и качественная защита воспринимается как «помеха» на пути к обвинительному результату, которую необходимо нивелировать.
В таких ситуациях и рождаются неконкретизированные подписки, в которых «объем сведений, не подлежащий разглашению, не определен либо упомянут в размытых формулировках», заметил Джабиров. Если адвокат-защитник соглашается дать такую подписку, то он практически связывает себя процессуально «по рукам и ногам» и полностью ограничивает себя в защитительных инструментах, потому что теперь любые попытки качественно усилить защиту – будь то обсуждение с коллегами или консультация со специалистами, любое взаимодействие со СМИ и даже общение с родственниками подзащитного – теперь чреваты привлечением его к уголовной ответственности.
На практике, рассказал эксперт, есть случаи, когда адвокат давал интервью по одному громкому делу после того, как в СМИ была опубликована позиция, озвученная стороной обвинения. «Адвокат, у которого к тому моменту была отобрана подписка о неразглашении тайны следствия, специально высказал свою позицию ровно в тех пределах, которые уже были разглашены общественности следствием. Однако это не спасло его от дальнейшего привлечения к ответственности по ст. 310 УК РФ и последующего лишения статуса адвоката», – посетовал эксперт. Обращение в КС РФ также не возымело должного результата. В его практике тоже была ситуация, когда в одном из высших следственных ведомств следователь предъявил для подписания абстрактную подписку, где не был конкретизирован ни объем данных, не подлежащих разглашению, ни пределы, ни сроки. «Мне пришлось написать на самой подписке о том, что в указанном виде она отобрана быть не может без устранения допущенных нарушений законодательства».
Впоследствии адвокату несколько раз поступали «предупреждения» об отводе из уголовного дела. Логика была проста – раз, мол, «подписку не даете, то предъявлять мы вам должным образом документы не можем, а раз не можем предъявить, значит, вы и защиту осуществлять по делу не вправе». Давление прекратилось лишь после официального обращения к руководителю следственного органа о том, что адвокат не отказывается дать подписку, но она должна соответствовать требованиям закона». Причем пока адвокатов пытаются лишить права голоса, сами правоохранительные органы используют публикации в СМИ, чтобы выставлять обвиняемых не в лучшем свете.
Как отметил «НГ» адвокат, управляющий партнер АБ «Карпов, Тараборин и партнеры» Дмитрий Тараборин, проблема требует системного подхода со стороны адвокатского сообщества, которому «необходимо добиваться исключения защитника из перечня субъектов, подлежащих уголовной ответственности за разглашение так называемой тайны следствия».
Положение дел, при котором следователь вправе разглашать любую информацию по собственному усмотрению, в то время как защитник вынужден держать обет молчания, здоровым признать нельзя. Это тем более очевидно с учетом того, что сами подзащитные никакой ответственности по ст. 310 УК РФ не несут в принципе. «Разве не является абсурдной ситуация, когда обвиняемый может совершенно безнаказанно публично разгласить любую информацию (за исключением сведений, составляющих государственную тайну), а если то же самое сделает стоящий рядом с ним в этот момент защитник, он будет осужден и, как следствие, изгнан из профессии», – говорит Тараборин. Кроме того, заметил он, нередко из-за злоупотреблений властью, допускаемых стороной обвинения, отдельные данные предварительного следствия требуют срочной и незамедлительной огласки просто для того, чтобы спасти жизнь или здоровье доверителя, вследствие чего «институт тайны следствия банально становится платком, который обвинение накидывает на рот защитника».
Дарья Гармоненко 
