Депутаты и чиновники нащупывают пределы самообороны

Депутаты Госдумы от ЛДПР спорят с правительством из-за принципа «мой дом – моя крепость». Фото с сайта www.ldpr.ru

В Госдуме опять обсуждают предложение о праве граждан реагировать любыми способами на незаконное вторжение в жилище. И об отмене в этих случаях уголовной ответственности за какой-либо вред агрессору, то есть всяких пределов самообороны. По закону и сейчас нет наказания для лиц, реально защищавших свой дом. Но следствие обычно исходит как бы из принципа соразмерности: сперва потерпевший должен им стать, а уже потом давать отпор. Суды это поддерживают, поэтому так редки оправдательные приговоры.

Группа депутатов Госдумы из ЛДПР в очередной раз предлагает отказаться от пределов допустимой самообороны для реализации принципа «мой дом – моя крепость». Мол, Уголовный кодекс (УК) подразумевает, что гражданин должен заранее просчитывать последствия отпора с его стороны.

Авторы поправки в УК уже привычно указывают на то, что у каждого свое понимание пределов самозащиты. И это подтверждают правительство и Верховный суд (ВС) РФ, которые опять депутатскую инициативу не поддерживают, утверждая, что действующее законодательство достаточно четко отрегулировано, изменения его лишь испортят. Опрошенные «НГ» практикующие адвокаты подтвердили оба данных тезиса. Однако из ответов ряда экспертов выявилось ключевое уточнение ситуации, сложившейся с пределами необходимой самообороны.

Отмечаются действительно многочисленные случаи, когда следствие охотнее защищает нападавших, обвиняя тех, кто оборонялся по-настоящему. Суды же по традиции поддерживают сторону правоохранителей, из-за чего за решеткой часто оказываются не налетчики, а добропорядочные граждане. По статистике ВС, за шесть месяцев прошлого года по ст. 108 УК («Убийство при превышении пределов необходимой самообороны») были осуждены 132 человека, оправданы лишь двое. За причинение тяжкого вреда здоровью агрессорам по той же причине за это время были осуждены 203 человека.

Однако, пояснил «НГ» советник Федеральной палаты адвокатов РФ Нвер Гаспарян, депутатами фактически предпринимается попытка приравнять две охраняемые уголовным законом ценности – защиты жизни и защиты имущества. Такой, по его мнению, сомнительный подход заимствован из-за океана: «Защита жизни должна иметь приоритет над защитой своей собственности и соответственно предусматривать более широкие границы права на необходимую оборону». Иначе, настаивает адвокат, может случиться так, что собственник, увидев человека, случайно либо без дурных намерений зашедшего к нему в дом, получит право его застрелить без опасений насчет уголовной ответственности. Гаспарян напомнил, что правительство уже неоднократно отклоняло подобные законопроекты, потому что позиция, когда ставится знак равенства между угрозой жизни и угрозой хищения имущества, не является основательной: «При наличии первой угрозы защищаться как угодно можно и нужно, при наличии второй допустим уже иной режим реагирования».

Адвокат Нарине Айрапетян также заметила, что пребывание под крышей дома своего не может и не должно служить неким оберегом: «Соразмерность пределов необходимой обороны должна учитываться вне зависимости от обстоятельств, связанных с правом собственности и местом совершения преступления». Например, анализ современной криминологической ситуации позволяет констатировать, что огромный пласт преступлений совершается в так называемых квартирных условиях, а большую долю занимают уголовные дела, возникшие по итогам обычных бытовых конфликтов. «Боюсь, что предлагаемая подобная «декриминализация жилья» приведет к неожиданному и незапланированному законодателем эффекту, а именно – число преступлений разительно возрастет», – подчеркнула она.

Как отметил адвокат Овагим Арутюнян, цель поправок в УК от депутатов ЛДПР – это дополнительные правовые гарантии для лиц, обороняющихся от посягательства. В пояснительной записке есть ссылки на судебную статистику, из которой следует, что институт необходимой обороны в настоящее время очень редко признается судами, а потому и выносится ничтожно малое количество оправдательных приговоров. Хотя сам он считает предлагаемые изменения излишними: нынешнее регулирование (ст. 37 УК) во взаимосвязи с разъяснениями ВС «полностью исключают возможность привлечения к уголовной ответственности лица, который реально защищал свой дом от посягательства». Он привел такой пример: кто-то в состоянии опьянения и проявляя агрессию в ночное время пытается проникнуть в жилье условного потерпевшего для хищения телефона или денежных средств, а обороняющийся из-за неожиданности, страха, времени суток, поведения нападающего застрелил того насмерть. На первый взгляд это явное превышение пределов необходимой обороны, поскольку причиненный в ее ходе вред несоразмерен вреду предотвращенному. Но исходя из ч. 2.1 ст. 37 УК и п. 4 постановления пленума ВС от 2012 года действия защищавшегося необходимо квалифицировать как необходимую оборону. Ведь это лицо вследствие неожиданности не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения. Иными словами, подчеркнул Арутюнян, проблема не столько в законодательстве, сколько в его применении к конкретным происшествиям. А вот на что действительно стоит обратить внимание, так это на малое количество оправдательных приговоров по данной категории дел. По его словам, «по какой-то непонятной причине следственные и судебные органы часто придерживаются принципа, что причиненный при необходимой обороне вред не может быть выше предотвращенного». То есть получается так, что условный потерпевший должен дождаться, когда ему нанесут серьезные телесные повреждения и только потом – уже в ответ – нанести серьезный урон нападавшему. «При таком подходе не исключено, что условный потерпевший уже не сможет защищаться», – заметил адвокат.

Если говорить о практике в целом, пояснил «НГ» адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро KALOY.RU Калой Ахильгов, то она, безусловно, вызывает немало вопросов, ведь на данный момент есть «много людей, которых обвиняют в превышении пределов необходимой обороны». При этом выходит, что в таких делах именно нападавшего защищает государство, поскольку его представителем становится и следствие, и прокурор. Другую же сторону привлекают к уголовной ответственности даже в тех случаях, когда превышения не было – и «особенно это касается вопросов семейного насилия». Ахильгов напомнил о ярком деле, которое дошло до ВС: супруга ударила ножом мужа, когда тот ее душил, а следствие квалифицировало это как превышение пределов необходимой обороны только лишь по формальным признакам. Ведь у супруга не было орудия, так что удар ножом следствие посчитало превышением, якобы голыми руками тот не мог ничего значительного сделать. Однако ВС подтвердил, что там не было превышения пределов необходимой обороны. Поэтому эксперт считает, что данный законопроект – это хотя бы маленький шажок в повороте законодательства в сторону более справедливого взгляда на подобные нападения, в том числе и в жилищах. Действительно, значительную роль тут играет субъективный характер квалификации деяния: допустим, человек говорит: «я думал, что меня могли ударить ножом» или «я думал, что там был пистолет, и поэтому сделал так-то и так-то». Так что и следствие часто оценивает по своему усмотрению то или иное личное восприятие, «несмотря на то что в законе прописано – если человек воспринимал для себя посягательство как риск для жизни, здоровья или для имущества». Поэтому нужно решать проблему такой квалификации, а точнее – оценки тех или иных действий. По его мнению, было бы, конечно, правильно, чтобы ВС высказался более точно не только по пределам необходимой обороны в жилище, но и в целом по самообороне.

Впрочем, управляющий партнер адвокатского бюро «Авекс Юст» Игорь Бушманов назвал инициативу депутатов скорее популистской, нежели направленной на реальную гуманизацию. Сводить регулирование фактически к одному из многочисленных случаев применения средств необходимой обороны недопустимо для законотворчества. По его словам, будет гораздо полезнее, если законодатели наконец озаботятся практикой реализации в судопроизводстве основополагающих принципов – права на защиту, презумпции невиновности и состязательности сторон, которые во многих делах демонстративно игнорируются правоприменителями. А также все-таки обратят внимание на порочность кадровой политики при формировании судейского корпуса, большинство которого составляют бывшие технические работники аппарата судов, не имеющие достаточного жизненного и многогранного практического опыта для беспристрастного отправления справедливого правосудия.