Екатерина Трифонова
Во многих судах действуют собственные дополнения к типовым правилам поведения посетителей и участников процесса. Фото PhotoXPress.ru
Суд оштрафовал адвоката за отказ ожидать, когда судья примет решение по делу, в том конкретном месте, на которое ему указали сотрудники аппарата и приставы. В Красноярском крае судебные инстанции сочли законным наказание за то, что защитник не удалился молча на проходную, а стал выяснять смысл подобного распоряжения. В адвокатском сообществе отмечают, что вне зависимости от реальных обстоятельств данного происшествия оно демонстрирует, какую из сторон процесса российская Фемида считает для себя чужой.
На адвоката Адвокатской палаты Красноярского края Дмитрия Боева был составлен протокол об административном правонарушении. После того как судья удалился в совещательную комнату, от секретаря суда защитнику поступило указание ожидать вызова в зал заседания у проходной. Однако адвокат остался в коридоре возле зала, проигнорировав и аналогичное требование судебного пристава.
Штраф Боев пытался оспорить в вышестоящем суде, настаивая, что в Гражданском процессуальном кодексе нет соответствующих норм. Норильский горсуд оставил без изменения постановление мирового судьи о назначении штрафа. Потому что нежелание адвоката удаляться от правосудия, чтобы показать себя полноправной стороной дела, дескать, «не освобождает его участников от обязанности ожидать продолжения судебного заседания в месте, указанном секретарем судебного заседания».
Как сказал «НГ» старший партнер юридической фирмы «ЮСТ», экс-президент Федеральной палаты адвокатов РФ Юрий Пилипенко, прогулки по судебным помещениям в современных условиях действительно небезопасны для отправления правосудия. Их свободное дозволение, с одной стороны, проблематично, а с другой – это, несомненно, входит порой в противоречие с принципом открытости судебных разбирательств. И при этом для него очевидно, что «эта проблема будет разрешаться в интересах прежде всего удобства судебных служащих». Само же решение мирового суда, по словам Пилипенко, вызывает глубокое разочарование крайне низким уровнем правовой культуры.
А еще оно демонстрирует неприятие адвокатов как полноправных участников правосудия и публичных фигур, что представляет собой «давний и печальный тренд в российских реалиях». Пилипенко констатировал: «Из известных обстоятельств дела совершенно неочевидно, что имелись хотя бы какие-то реальные причины «строить» адвоката у проходной, не позволяя ему в коридоре дождаться оглашения решения суда, как это принято при разумном положении дел».
«Я считаю, что нет никаких оснований для привлечения адвоката к административной ответственности. Его действия не образуют состав правонарушения, ведь требования судебного пристава должны быть обоснованны и законны», – пояснил «НГ» адвокат, учредитель московской коллегии адвокатов «Постанюк и партнеры» Владимир Постанюк.
Партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Вадим Клювгант заметил, что в этом крайне прискорбном инциденте, как в капле воды, отразилась «гремучая смесь чиновничьего чванства и пренебрежения духом и смыслом закона со стороны тех, чей профессиональный долг – его защищать и исполнять». Это проявилось и в доводах о недопустимости оставлять посетителей суда «без присмотра» после удаления судьи в совещательную комнату, и в том, что такая «безнадзорность» угрожает личным вещам сотрудников и служебной технике. И, конечно, в том, что такое отношение к людям, по мнению судов двух инстанций, образует «законность» требований судебного пристава. Ингредиентом гремучей смеси также стало игнорирование того, что правовой статус секретаря судебного заседания как участника судопроизводства определен законом, а не ведомственной инструкцией. И тот не наделяет секретаря полномочием давать адвокату обязательное указание быть «у проходной» в ожидании оглашения судебного акта по тому делу, в котором он участвует. Последнее и даже, может быть, самое важное – это демонстративное отношение к адвокату как к «постороннему посетителю», а не полноправному участнику судопроизводства.
«Все это в совокупности, по моему мнению, не позволяет относиться к комментируемым судебным решениям как к актам правосудия в силу их откровенной антиконституционности», – заявил «НГ» Клювгант. Он напомнил, что, согласно фундаментальным нормам Конституции РФ (ст. 2, 17, 18), высшей ценностью является человек, его права и свободы, а вовсе не указания секретаря судебного заседания и не необходимость держать посетителей суда «под присмотром». Более того, в тех же нормах Конституции сказано о том, что деятельность всех органов государственной власти, включая суды, призвана обеспечить указанный приоритет ценностей, а статьей 48 закреплено право каждого на получение квалифицированной юридической помощи. «Это право не подлежит ограничениям ни при каких обстоятельствах, а его реализация обеспечивается адвокатами, что наделяет их особым публично-правовым статусом при оказании такой помощи. Вопрос о том, знали и помнили ли все участники этой истории из судебной системы о существовании Конституции и ее требованиях, видимо, следует отнести к числу риторических», – подчеркнул Клювгант.
Вице-президент Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству Владимир Кузнецов напомнил, что в судах страны с точки зрения организации пространства нет единообразия. Отдельные помещения вообще мало напоминают залы судебного заседания. При этом федеральный закон устанавливает определенные процессуальные требования, например тайну совещания судей. В идеальном варианте судьи удаляются в специальные комнаты, но в некоторых судах такие просто отсутствуют. Поэтому для реализации требования закона о тайне совещания не остается иного решения, кроме как обеспечить удаление участников процесса из зала. При этом органы обеспечения деятельности судов полномочны устанавливать правила пребывания участников процесса и посетителей в зданиях – и такие требования все же являются обязательными. По словам Кузнецова, может показаться, что героя истории каким-то образом оскорбило требование сотрудников суда, но фактически никакого унижения достоинства тут нет и быть не может. И вместо того чтобы выполнить требование, адвокат решил начать спорить с сотрудниками, в результате чего ему и был назначен формально правомерный штраф. «Учитывая, что соответствующие правила являются действующими и никем не оспорены в судебном порядке, адвокату следовало им подчиниться, однако он этого не сделал», – заметил Кузнецов.
Адвокат Кирилл Мариненко – сам бывший судья пояснил «НГ», что в данном случае вопрос в том, что статья КоАП, по которой оштрафовали Боева, предусматривает ответственность за неисполнение законного распоряжения судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности судов о прекращении действий, нарушающих установленные в суде правила. «С этой точки зрения в судах, рассматривающих подобные материалы, господствует формальный подход: ведь в данном случае неисполнение распоряжения пристава действительно состоялось. Однако такое распоряжение должно быть законным, а с этим чаще всего никто не разбирается», – заметил он. Законность же определяется, во-первых, наличием указанной нормы в правилах, действующих для конкретного суда, которые утверждены его председателем, а во-вторых, пониманием того, что является законным в суде, а что нет.В настоящее время постановлением Совета судей РФ от 07. 12. 23 №32 утверждены типовые правила пребывания посетителей в судах, на основании которых региональные суды уже сами формируют свои собственные. В основном копируется текст правил типовых, но там ничего не говорится о конкретном месте пребывания посетителей в суде. «Да, в пункте 3. 1 есть норма о том, что посетителям в целях безопасности запрещено находиться в служебных помещениях суда без разрешения судей, работников аппарата суда и судебных приставов. Возможно, ссылка шла именно на этот пункт. Но, во-первых, «служебные помещения суда» – это звучит скорее указанием на отдельные, обособленные помещения типа кабинетов суда, а не общие коридоры. Во-вторых, толкуют эти правила сами работники аппарата судов и судьи, а также приставы, следовательно, адвокат здесь изначально не в равном положении», – указал Мариненко. И все-таки ему представляется, что составители типовых правил «вовсе не имели в виду ситуацию, описанную в данном случае, при составлении указанной нормы».
При этом, как бывшему судье, ему «не очень понятны мотивы судьи, предписавшей ожидать оглашения решения на первом этаже»: «Это очень странно, непрофессионально, и даже вычурно: по большому счету, если оглашение планируется в течение ближайшего времени, стороны ожидают решения прямо в зале, а тут их выгоняют не просто в коридор, но на целый этаж вниз. А почему не на крыльце или за оградой суда предложено ожидать?». И, конечно, Мариненко заметил, что, «разумеется, ни одному следователю или прокурору подобное распоряжение бы не поступило – ни от секретаря, ни от пристава». В итоге же получается: правила сформированы судьями, ими и толкуются в процессе их применения непосредственно в суде, рассматриваются вопросы о нарушении правил тоже судьями. «Поэтому перспектив в таком деле немного. Здесь необходимо проходить практически нереализуемый путь оспаривания конкретного пункта правил. А для этого в массовом судейском сознании должен находить воплощение тот факт, что суд – это место осуществления судебной власти, где люди находятся законно. А следовательно, ожидать оглашения решения суда в зале суда – это норма. В данном же случае суд решил выдать норму за исключение, что противоречит логике функционирования судебной власти: правосудие вершится в зале суда, а не на его первом этаже. И еще немаловажный факт: дело о нарушении порядка в суде рассматривает, как правило, мировой судья того же района, который находится в профессиональной зависимости от председателя данного районного суда. Что бы там ни говорили официальные документы», – констатировал экс-судья.
