Конституционный суд защитил госбюджет от претензий

Фото Павла Сарычева\НГ-Online

Конституционный суд (КС) РФ поддержал нынешний порядок компенсации судебных расходов гражданам, которые по уголовным делам были реабилитированы, а потом решили взыскать с государства за моральный вред. Заявитель в КС жаловался на пресловутые «разумные пределы» возмещения, на самом деле – заниженные, тех средств, что потрачены на оплату юриста уже в гражданских процессах. И пытался доказать, что все компенсационные выплаты должны оцениваться судами сразу, а не рассматриваться потом и уже отдельно в рамках иных процедур. КС счел, что ничего менять не надо, чтобы тем самым, очевидно, защитить госбюджет от серьезных потерь.

Неудачной оказалась попытка оспорить в КС конституционность ст. 133 «Основания возникновения права на реабилитацию», ст. 135 «Возмещение имущественного вреда» и ст. 136 «Возмещение морального вреда» Уголовно-процессуального кодекса (УПК), а также ст. 100 «Возмещение расходов на оплату услуг представителя» Гражданско-процессуального кодекса (ГПК). Заявитель в КС настаивал, что все эти нормы как раз и позволяют судам «произвольно определять критерии рассмотрения требований реабилитированного о возмещении расходов на оплату юрпомощи при рассмотрении гражданского дела о компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием».

Требование заявителя заключалось в том, что подобные расходы должны рассматриваться в порядке гл. 18 УПК, дающей большие гарантии защиты прав по сравнению с процедурами гражданского судопроизводства. Нынешний же порядок позволяет судам определять размеры компенсаций по своему усмотрению, а не в фактически понесенном размере. Это обычно сопровождается серьезным уменьшением выплат. По словам экспертов, формально КС в своем отказе прав, например, там не раз указывали, что не имеют полномочий принимать решения о целесообразности содержания тех или иных правовых норм. Это, мол, исключительная компетенция законодателя. И теперь суды общей юрисдикции скорее всего станут использовать отказное определение КС для еще большего сокращения сумм возмещения.

Как пояснила «НГ» советник коллегии адвокатов Pen & Paper Алена Гришкова, КС справедливо разграничил процедуры, в рамках которых возможно осуществить взыскания. Расходы реабилитированного на юрпомощь в гражданском процессе в связи с исковыми требованиями о компенсации морального вреда действительно возмещают по правилам ст. 100 ГПК. «Само по себе требование о взыскании судебных расходов, не будучи самостоятельным имущественным требованием, всегда рассматривается судом в рамках того дела, по которому суд принимает решение по существу. А распределение судебных расходов является производным от этого решения», – заметила она.

По словам члена Ассоциации юристов России Марии Спиридоновой, расходы на оплату услуг представителя, понесенные обвиняемым в уголовном деле, не относятся к числу процессуальных издержек, но они могут расцениваться как вред, причиненный лицу в результате его незаконного уголовного преследования – по смыслу ст. 15 Гражданского кодекса о возмещении убытков. Между тем п. 4 ч. 1 ст. 135 УПК прямо включает суммы, выплачиваемые реабилитированным за оказание им юрпомощи, в возмещаемый имущественный вред, причиненный незаконным уголовным преследованием. Как пояснила Спиридонова, КС правильно и однозначно указал, что расходы на юриста, понесенные уже в ходе гражданского разбирательства по иску о компенсации морального вреда, возмещаются по ст. 100 ГПК.

Однако советник юрфирмы «ЮСТ» Игорь Пастухов разъяснил «НГ», что заявитель, который был незаконно привлечен к уголовной ответственности, хотел, чтобы к полностью возмещаемым ему государством имущественным расходам были отнесены все затраты на юрпомощь, включая гражданский иск о моральном вреде от такого уголовного преследования. И все дело в том, что п. 4 ч. 1 ст. 135 УПК говорит о возмещении за юрпомощь в полном объеме, то есть в размере фактически понесенных расходов. А вот по п. 1 ст. 100 ГПК расходы реабилитированного на оплату услуг представителя по гражданскому делу о возмещении морального вреда, причиненного незаконным преследованием, возмещаются только «в разумном пределе». Последний, напомнил он, чаще всего определяется в размере значительно меньшем, чем фактически выплаченные истцом деньги своему представителю. «В силу этого у реабилитированного вполне могут быть имущественные потери», – подтвердил Пастухов. Конечно, заметил он, каждому хотелось бы получить возмещение расходов на представителя не «в разумном размере», а в фактически понесенном. Но такое возмещение будет подлежать взысканию либо с проигравшей стороны (в гражданском процессе), либо с осужденного (в уголовном). А также полное возмещение расходов на представителя может привести к реализации пословицы «С богатым не судись». Поэтому, при всех недостатках нынешнего положения, государству непросто решиться на установление возмещения расходов в фактически понесенном размере.

А учредитель московской коллегии адвокатов «Постанюк и партнеры» Владимир Постанюк пояснил «НГ», что в целом не урегулирован вопрос о возмещении расходов на оплату услуг представителя, понесенных в рамках гражданского судопроизводства при защите прав реабилитированных. Граждане вполне обоснованно указывают на то, что действующее законодательство предоставляет судам возможность произвольно толковать правовые нормы. Конечно, КС, отказывая в жалобе, ссылается на отсутствие у судей излишне широкого усмотрения при применении главы 18 УПК. Ведь если требование о возмещении вреда не удовлетворено или реабилитированный не согласен с решением, принятым по правилам уголовного процесса, то ч. 1 ст. 138 УПК позволяет ему обратиться с тождественным требованием в порядке гражданского судопроизводства. Однако проблема, считает Постанюк, в том, что законодательство не предусматривает комплексного подхода к компенсации любых видов вреда, понесенных реабилитированным, включая расходы на представителей в рамках гражданского судопроизводства. «Это создает правовую неопределенность и нарушает баланс между защитой прав реабилитированных и процессуальными гарантиями», – подтвердил он.