Александр Гаврилов НЕТ, ну мы же с вами понимаем", - говорила тетушка с угрожающе восходящей интонацией, и следовало заткнуться тотчас же. Тетушка знала толк: она жила в доме Нирнзее и водила дружбу с директором Большого театра. Для домовой библиотеки она получала все толстые журналы и читала их первой. Прочим литература доставалась из-под тетушки, но они не роптали - боялись.
От "мы-же-с-вами" (в сотне разных вариантов) меня тошнит. Я знаю, что все не так. Во-первых, нет никаких "мы", во-вторых, никаких "вами", а кто и есть, тот уж точно никак не "с".
Есть толпы потребителей букв. Для них в месиве русской азбуки расставлены вешки: колонки, рецензии, телепередача (одна-одинешенька), наконец - премии. Это вроде дорожных указателей или надписей на баночках темного стекла: "...состав: три-метил-бутил-хватил┘", "┘проверено электричеством┘", "┘все мамы советуют...", "┘при чтении ни одна собака не пострадала". По ним каждый составляет снадобье для себя, выбирает тропы.
Вместо того чтобы их расставлять, "мы-же-с-вами" грызутся меж собой и меряются гениталиями по гамбургскому счету. Причем вот к этой потайной процедуре привлекая как можно больше внимания: эксгибиционисты, ваше благородие, что с них взять.
Вот за что я люблю литературные премии: там читают книжки, думают про них и дают подержать живого доллара. Хорошая премия - это вменяемое высказывание, базар, за который есть кому ответить. "Убеждения только тогда чего-нибудь стоят, когда стоят вам денег", - сказал старик Огилви - и не грех повторить это опять.
Мне не очень нравятся премии, в которых деньги отдельно от идеи (это малоэффективно с точки зрения бизнеса). Но они лучше, чем идея "Долой премии!".
Мне вот нравится премия "Дебют". Толстый розовый человек Андрей Скоч тратит свои деньги, потому что хочет, чтобы "пишущим детишкам" жилось получше. Зануда и буян, человек-красавец Липскеров тратит свои нервы и время, потому что ему пусто в литературе. В результате - Спайкер&Собакка, Шиш Брянский, Антон Фридлянд и пьеса "Пластилин". Худо ли? Нет, не худо. Боба Иисусович Рабинович, любимец Exlibris"a, не проходит в эту компанию по возрасту.
Если бы все премии были такими, редакции всех издательств стоило бы закрыть. Оставить одних печатников. Если бы все премии были такими, на обложках книг стоило бы писать "лауреат того-то и этого". То есть и сейчас, конечно, пишут - только от этого продажи книжек, как правило, не растут. Премии-то тоже надо холить и лелеять, выпасать на росных лугах, кормить скандальцами и поить телеэфиром.
Потому на белом свете есть еще и издатели. Когда адмаргинальный Иванов соглашается выпускать Проханова (браво!) или Болмата (no comments) - он рискует своими (подчеркнуть, обвести, послюнявить - выберите по желанию) деньгами и репутацией. Его убеждения я готов принимать в расчет - соглашаясь с ними или споря. При этом издатель Иванов не говорит "ну-мы-же-с-вами", потому что сам - не "с".
Так Вадим Назаров в одночасье сделал болотного угрюмца Крусанова суперпопсой и девичьей игрушкой. Без "с".
Так коллективный разум "Азбуки" выдумал Фробениуса и Лу.
Издаться так - тоже литературная премия. Я об этом давно писал - когда еще "Вагриус" был жив и делал "черную серию".
А когда десяток профессиональных критиков, то есть людей, торгующих взглядами в розницу, костерят все написанное буквами за последние тридцать лет (потому как обкушались, болезные, в ходе профессиональной деятельности: желудок у критика меньше котенка) и получают за это деньги в кассе - я тоскую мимо. "Цирк ушел, а клоуны остались", - как говорит один из авторов экзотических полос "Ex Libris НГ".
Суть даже не в том, что за номера показывают оставшиеся клоуны, - а в том, как далеко ушел цирк. Москва-Воронеж - хрен догонишь.
А что "большая-русская-проза-для-внутреннего-употребления" не нуждается в новых текстах - так это ее проблема и больше ничья. Как мы-то с вами понимаем.
