Рафик Мухаметшин Малашенко А. Ислам для России. – М.: РОССПЭН, 2007, 192 с.
Как ни парадоксально, чем заметнее возвращение в нашу жизнь исламских ценностей, тем больше проблем возникает с их адаптацией к российской действительности. Сколько бы мы ни говорили о том, что «ислам един», всегда приходится добавлять, что он «многолик». В какой форме (в богословско-правовом, идеологическом и культурологическом контексте) должен проявить себя ислам в России? Является ли ислам, возвращающийся в российское общество, возрожденным, традиционным исламом? Или это некий симбиоз арабско-салафитско-традиционных представлений? Можно ли сегодня вообще рассуждать о возрождении каких-либо традиций или о реформировании того ислама, который еще не приобрел своего богословско-идеологического лица?
На первый взгляд может показаться, что ответить на эти вопросы не так уж и сложно: литературы по исламу издается много. Но при чтении этих книг вопросов меньше не становится. Они либо необоснованно комплиментарны, либо отражают скрытую исламофобию. Правда, в регионах все чаще появляются интересные исследования с серьезным анализом местного материала. Но из сложной мозаики ислама на местах выстроить целостную картину тоже не так просто.
В этой связи нельзя не обратить внимание на новую книгу Алексея Малашенко «Ислам для России». Не только потому, что это очередное исследование известного отечественного исламоведа. Алексей Малашенко подводит итог тем процессам, которые происходят в современном мусульманском сообществе.
Российское мусульманское сообщество сегодня оформилось организационно и структурно, но еще не определило для себя богословские ориентиры и принципы дальнейшего развития. Книга Алексея Малашенко если и не определяет эти ориентиры, то по крайней мере отрезвляюще действует на тех, кто мифологизирует ислам, будучи оторванным от его реалий.
Книга открывается главой о состоянии мусульманской уммы России в современных условиях. Здесь приводятся данные статистики, обозначены основные проблемы «обретения полноценности», проанализированы попытки мусульманских идеологов найти свою нишу в политических структурах страны, показаны причины и последствия стремлений к созданию оппозиции и попыток радикализации мусульман, выявлены основные формы противостояния традиционалистов и реформаторов, очерчен круг государственно-исламских отношений. Выводы, к которым приходит автор, убедительны, хотя и не вызывают особого оптимизма.
Алексей Малашенко пишет, что «российское мусульманство полиэтнично и мультикультурно┘ Каждый из двух больших ареалов (имеется в виду ислам в европейской и в азиатской частях России. – «НГР») обладает своими конфессиональными традициями, историями, по-разному складывались их отношения с центром», поэтому в «России нет единой мусульманской общины, а есть два сравнительно слабо взаимосвязанных сообщества» и «религиозная солидарность носит ограниченный характер». С этим нельзя не согласиться. Автор прав и в том, что мусульмане, до сих пор не обозначив свое место в политической нише, «не отказываются окончательно от присутствия на политическом поле в качестве конфессионального социума», что совершенно не исключает возможности использования религии «оппозиционными силами, религиозными радикалами, исламистами». Одной из тенденций в этом процессе стало то, что «среди представителей молодого поколения все чаще встречаются люди с высшим образованием, осознанно разделяющие основные идеологические постулаты неосалафийи» (фундаменталистское течение в исламе. – «НГР»).
Любопытной является и вторая глава, в которой автор рассматривает основные субъекты общественно-политической жизни России, принимающие самое активное участие в формировании общественного мнения об исламе. Это и художественная литература, и публицистика, и интернет-сайты, и позиция российских политиков, озвученная в средствах массовой информации. Анализируя СМИ, Малашенко обозначил одну из главных причин формирования общественного мнения в России об исламе: «Исламский фактор гиперболизировался, искажались основные понятия ислама, идеология экстремизма – сознательно или вследствие неведения – экстраполировалась на всю мусульманскую традицию. Публикации об исламе и мусульманах оказывались привязанными к войнам, терактам и конфликтам». Поэтому «негативную тенденцию в восприятии ислама в России в ближайшем будущем вряд ли удастся переломить. Тем более что далеко не все зависит от хода событий в самой России».
Значительная часть книги посвящена государственно-исламским отношениям в самой России и за ее пределами. Хотя и, по утверждению автора, «сегодня государственная политика в отношении ислама и мусульман ясна: контролировать обстановку в мусульманском сообществе», он сам же описывает сложные перипетии межконфессионального и конфессионально-государственного «триалога». Мысль Алексея Малашенко о том, что «государство и впредь будет относиться к мусульманам и исламу с публичной симпатией, а в действительности – скептически-настороженно», звучит вполне убедительно. В принципе этот вывод имеет отношение и к разделу о внешней политике. Прав автор книги в том, что во внешней политике «для России связь с мусульманским миром останется маркером курса на многополярный мир, самостоятельности ее внешней политики. Она будет позиционировать себя как «частично мусульманская держава» и вместе с тем как посредник между мусульманским миром и Западом».
Казань
