Дмитрий Матвеев
Ганс Кюнг. Христианский вызов. – М.: Издательство ББИ, 2012. – x + 465 с.
Почему стоит быть христианином? В чем христианство является вызовом, то есть тем, что не оставляет равнодушным, а настоятельно требует ответа – безотлагательного и по существу? Мысли на этот счет знаменитого католического богослова Ганса Кюнга теперь доступны и на русском языке благодаря изданной Библейско-богословским институтом его книге «Христианский вызов».
Хочется обратить внимание на исходный методологический принцип, проступающий и в данной книге, и во всем творчестве Кюнга, – принцип критической рациональности. Означает он, по сути, заповеданное Кантом требование исследовать границы разума всякий раз, когда мы приступаем к серьезному мышлению. А что среди мышления может быть столь же серьезным, сколь богословие, имеющее дело с вопросом о Боге – основании и последней тайне нашего бытия?
В богословии с особой очевидностью проявляется упомянутая граница разума. В споре о Боге как нигде наглядно видна невозможность прижать оппонента к стене неотразимой аргументацией. Эту принципиальную нерешаемость данного спора Кюнг встречает лицом к лицу, имея мужество выговорить то свойство, которым обладает выбор как в сторону атеизма, так и в сторону веры: риск.
Как же в условиях этого неустранимого риска представить веру в Бога и Христа как вызов? Кюнг находит решение, которое не оставит равнодушными поборников разума, столь многочисленных среди атеистов и агностиков: выбирая «верить», говоря Богу свободное, не обусловленное железной логикой «да», мы выбираем рациональность, разумность, поскольку тем самым полагаем, что реальность имеет смысл. Евангельская Весть о Христе означает для Кюнга следующий шаг все в ту же сторону «разумного доверия реальности», она способна дать новое основание взять на себя риск веры в осмысленность бытия, в том числе и там, где, казалось бы, должен капитулировать любой разум: в бессмыслице беды и греха.
У понимания веры как риска имеется еще одно важное следствие: приняв это понимание, мы попадаем в совсем иной мир по сравнению с миром незыблемых истин и безошибочных догм. Это миры даже с разной этикой: в мире, где любое мое убеждение или высказывание содержит риск ошибки, никто не имеет оснований подвергать другого репрессиям за инакомыслие. Наибольшее, на что я имею обоснованное право в ситуации конфликта убеждений, – это пытаться прояснить для оппонента основания собственных убеждений в надежде, что они станут значимы и для него. Напротив, в мире, где возможно заключить истину в надежную формулу, последняя становится вопросом жизни и смерти и неизбежно требует себе цену в виде недопущения инакомыслия.
Но возникают следующие вопросы: для всех ли приемлема вера как риск, на таком ли ее понимании зиждутся реальные религии, включая христианские конфессии? Вопросы эти кажутся явно риторическими, на что указывает и судьба самого Кюнга в его родной Церкви, где он едва ли не 40 лет воспринимается потрясателем устоев. Что немудрено: фактические адресаты Кюнга – люди, для которых основополагающую ценность имеет свобода мышления. Не стоит, однако, закрывать глаза на другую человеческую потребность: потребность в уверенности. Она заставляет нас страшиться той конечной неясности бытия, которую Кюнг принимает как данность, и искать в религии не риск, а, напротив, убежище от риска.
Обе позиции понятны и заслуживают того, чтобы с ними считаться. Понятно, с одной стороны, желание спокойствия и защищенности на уровне пресловутого «простого верующего, равно как и стремление к стабильности со стороны тех, кто отвечает за плавание огромного церковного «корабля». С другой стороны, что делать там, где вопрошания разума уже набрали силу? Хотим мы того или нет, в мире больше нет всевластия традиций, дающих свои «единственно верные» ответы на все вопросы. И если в этой ситуации подавлять вопросы и сомнения, вместо вызова миру получается лишь зов в «светлое прошлое», которого больше нет, то есть в никуда. Стабильность и динамику совместить трудно, как трудно совмещаются мир неустранимого риска и мир твердокаменных истин. И в нашу эпоху небывалого плюрализма, сосуществования самых разных взглядов и стилей мышления трудности этого рода особенно обостряются и все более требуют разрешения. Все творчество Кюнга, включая и данную книгу, – важная констатация необходимости новых подходов.
