Протоиерей Всеволод Чаплин выпустил «свою самую хулиганскую книжку»

– Отец Всеволод, почему вы именно сейчас написали книгу про последнюю битву человечества? Для кого наступит апокалипсис: для Русской церкви, России или Запада?

– А что, возможен «апокалипсис в одной отдельно взятой стране»? Как в советском анекдоте? Даже в отдельно взятой церковной системе он вряд ли возможен – хотя одни об этом предупреждают, а другие мечтают. Впрочем, Запад и примкнувшая к нему Москва – это авангард, конечно. В книжке есть два рассказика и две зарисовки – вроде как футурология изнутри нас, сегодняшних. Речь идет про 2023, 2041, 2043 и 2117 годы. В первой половине века разворачивается противостояние Свободной России – то есть традиционалистской, глубинной, – и Московской конфедерации. Последняя – часть Запада. С кучей разных гендер‑идентичностей, легализованной наркотой, «тоталерантной» цензурой под названием Amnesty и так далее. Да, я прокладываю некую канавку преподобного Серафима вокруг части России. Но Откровение Иоанна – книга суровая. Триумф зла не может не стать всемирным – иначе как же оно успокоится? Через 100 лет – после глобальных войн и катастроф – появляются уже и «пророк», и «помазанник», а большинство людей перестает пользоваться речью. Даже устной. Она ведь уже отмирает, не так ли? Когда‑то кому‑то захочется это закрепить и этим воспользоваться. «Говоришь – ты фашист» – вот такую фразу изрек Псой Короленко, когда мы с ним хохмили на тему будущности слова. Кстати, из этого разговора родилась идея рассказика «Накануне Армагеддона», заголовок которого потом издатели на обложку вынесли.

– Кто автор этой книги – священнослужитель Московского патриархата, вольный консервативный публицист или фантаст Арон Шемайер?

– Вроде бы я не разделялся сам в себе, коль пока стою. Арон Шемайер – общеизвестный псевдоним. И он уже скорее для тех, кто не разделяет автора и героев. А герои у меня по большей части отрицательные – наркотики употребляют, пол меняют с ураганной периодичностью, воюют со Свободной Россией, ну и так далее. Но главная моя цель – это цель христианина и священника. Сдвигать горы. В первую очередь гору обывательского сознания миллионов, со всем его «прогрессом», «гуманизмом», культом свободы. На самом деле вершина этой горы – привычные грехи. А подошва – богобоязнь (не путать с богобоязненностью). Вот об этом сегодня священник должен говорить – каким угодно языком. В том числе публицистическим. А не только убаюкивать гламурным «позитивчиком» – фу, какая гадость.

– Говорят, для верующих апокалипсис вовсе не зло. Наоборот, победит в конечном итоге добро. Какое добро победит? Или все‑таки зло?

– Откровение Иоанна – книга о радости и надежде. Добро победит. Но добро Божие – а оно от условного добра человеческого может сильно отличаться. Бог есть любовь, но не всякая любовь есть Бог. С любовью иногда совсем уж дикие вещи отождествляют – например, «сбережение эмоций» и вообще сохранение себя как главного объекта духовного блуда (ай, любви, простите). Бывает ведь и так: «Свет, который в тебе, тьма» (Мф. 6: 23). Любовь и добро, которые в нас, – это часто блуд и зло. Вот все это и восторжествует в конце времен – уже торжествует, между прочим. Зло и порок, объявившие себя добродетелью и светом. Но за ними придет Армагеддон, и большинство удивится: «Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?» (Мф. 7: 22).

– Книга основана на тех рассуждениях о пользе войны и нетерпимости, за которые вас больше всего упрекали? Как вы развиваете эти идеи?

– Кроме рассказиков и старых выступлений – включая те самые – в книжке есть два скучных текста. Один о смерти, второй о свободе. Что о них говорит настоящее христианство? Свобода вовсе не абсолютна. И Бог часто вмешивается в нее. Принуждение к вере – вещь с точки зрения Писания и Предания вполне допустимая. Как и применение силы для защиты веры и ближних. Смерть для христианина скорее благо, если он готов к ней. Да, нас отдрессировали, и нам уже почти нравится вилять хвостом перед ненасилием‑непринуждением‑нетеократичностью. И перед культом земной жизни, и перед неприкосновенностью комфорта. Но зачем?! Мы либо поменяем эту парадигму, либо умрем, либо переродимся, что еще хуже. Ветхий и Новый Заветы, апостолы, святые, их жития говорят иначе. Мне давно терять нечего – значит, есть краткий шанс поповторять то, что говорили они. Без купюр. А то их все время «обрезают» в плохом смысле.

– Каждая из религий претендует на свой Армагеддон, последнюю битву добра со злом. Уделено ли место в вашей книге этой проблеме? Если нет, то почему?

– Я немного не дохожу до Армагеддона. Останавливаюсь на том, что к нему подводит как раз. Дальше‑то все ясно… По крайней мере для христианина. Да, есть разные эсхатологии. Но в некоторых религиях они слишком туманны. Как будто их прячут – или прячутся от них. А религия «нового мира» – это примитивный хилиазм. Вера в царство человеческое, человеческими же руками построенное. Там нет Бога – или Он где‑то далеко, под снежными шапками деизма. Однако в этом «царстве» есть вечность, есть иерархия людей и идей во главе с «единственно верным» прогрессизмом. Чем не религия? Плюс трансгуманизм – чем не сотериология, из которой опять же Бога вынули? Кстати, у меня и об этом речь идет: элитарии с полуискусственным телом, люди‑программы и низшая ступень – common human beings, управляемые гаджетами‑имплантами.

– Не станет ли реальным Армагеддоном межрелигиозная мировая война? Точно ли в такой войне победит добро по‑русски?

– В последней битве победит Бог. А межрелигиозная война, конечно, более чем возможна. Думаю, ее устроят те, кто хотел бы столкнуть христиан и мусульман – чтобы избежать их совместной борьбы с религией секуляризма, гедонизма, консьюмеризма. Об этой борьбе, кстати, шла речь в самом первом рассказе Арона Шемайера – в 1998 году было предсказано использование гражданских самолетов для теракта. Правда, ядерного. Но все еще впереди. Тем не менее в нынешней истории победит «новая религия», объединившая все прочие вокруг кошелька, брюха, мира и согласия. Но потом вмешается апокалиптический Всадник – Христос. Да и погибнуть за истинную веру всегда хорошо – пока ее можно исповедовать, пока вместо мозга гаджет не вшили.

– Нет ли в выборе темы книги про Армагеддон рыночной конъюнктуры?

– Есть немного, куда без этого. Так издатели посоветовали. Хотя при чем здесь рынок? Вы думаете, я за эту книжку что‑то получу? Тут даже великие вроде Прилепина получают тысяч 300, а я себя литератором не считаю и считать не хочу – смело причисляйте к ворчунам‑графоманам. К тому же это «книга в эпоху смерти книги» (поклон Александру Кырлежеву, одному из моих литературных учителей). Большое печатное издание, да и вообще большой текст – давно в хосписе. Но мы вроде еще живы… Поэтому я и пытаюсь под одну обложку закачать множество маленьких и разножанровых текстов. Собери‑разбери… Все советуют писать роман, а я думаю: куда? Когда? Если только про протесты, Путина и олигархов. Но это опять же будет сценарий‑предупреждение, а не искусство никакое, не приведи Господь.