Будда как бы спорит с Христом

Великие дебаты в Панадуре: буддизм и христианство лицом к лицу. – Косья: Шедруб Линг, 2019. – 212 с.

Дебаты стали эпохальной кульминацией серии споров, начавшихся в 1865 году, а инициировал диспут очередной антибуддийской проповедью Давид да Сильва, выпускник христианской миссионерской школы при методистской общине города Панадуры. Его оппонент – Мигеттуватте Гунананда. Он был крещен, подобно многим сингалам, в раннем детстве, общался с католическим священником, читал христианскую литературу и даже подумывал стать пастором, но судьба (или карма) распорядилась иначе – он стал буддийским монахом и критиком христианства. Во многом благодаря Гунананде, интеллектуально одаренному и талантливому оратору, на Цейлоне в конце XIX века началось буддийское возрождение, когда после десятилетий форсированной христианизации казалось, что буддизм на острове может полностью исчезнуть.

Реакция ланкийских буддистов была, по сути, самозащитой – ведь «буддийский монах не мог пройти по улице без саркастических усмешек со стороны христиан». Западное образование и обучение английскому на практике приводило к тому, что деревенского жителя в течение года обучали критиковать буддизм, что он и делал по окончании обучения за 20 рупий в месяц.

Мигеттуватте Гунананда и другие участники диспута со стороны буддистов – представители Тхеравады, древнейшей и самой традиционалистской школы буддизма. Однако обсуждаемые в дебатах вопросы, в частности, критические аргументы христианской стороны, актуальны и поныне – в христианских миссионерских проповедях и текстах они появляются вновь, как и полтора века назад. Первое русскоязычное издание «Дебатов», где обсуждались основные положения буддизма, – еще и значимый прецедент для всех буддийских традиций и школ, той же традиционной для России Махаяны в ее тибетской версии.

Популяризации записей дебатов способствовал писатель и путешественник Джеймс Мартин Пибблс, чей текст о буддизме предваряет материалы диспута. Хотя статья Пибблса «в гораздо большей степени представляет его собственные взгляды на буддизм, основанные на спиритуализме, нежели собственно буддийские учения», сообщает в предисловии переводчик и буддолог Сергей Куваев, это понятная и простительная ситуация второй половины XIX века, времени зарождения буддологии как науки и открытия буддизма Западом. Этому открытию и способствовала публикация записи дебатов, попавших в изданной Пибблсом версии к полковнику Олкотту и Елене Блаватской. Несоответствие и даже враждебность некоторых положений теософии буддизму отметил и сам Гунананда, поначалу очарованный «пробуддийской» деятельностью теософов.

Хотя никакого формального судейства и заключительного вердикта по итогам дебатов не было, принято считать, что победа осталась за буддийской стороной. Уверенность в победе буддистов подкрепляет реакция многотысячной аудитории. Популяризаторы текста «Дебатов» Пибблс и Олкотт были ими вдохновлены. Христианской стороне осталось лишь «утешать себя тем, что, хотя им и не удалось уверить собравшихся в справедливости положений христианства, они по крайней мере сумели огласить их перед большим количеством слушателей», пишет Куваев. Сами спорные темы, обсуждавшиеся в диспуте, сегодня покажутся по большей части наивными и не заслуживающими внимания религиоведов и теологов, но остаются значимыми для «простых верующих» христиан и буддистов. Дебатировались основные вероучительные положения обеих религий и их слабые, с точки зрения оппонентов, места: проблема перерождающегося субъекта ввиду отрицания существования души в буддизме, христианская идея первородного греха и антропоморфность библейского образа Бога-Творца. Жаркое обсуждение тонкостей фразеологических нюансов, мифологических метафор и эвфемизмов немало повеселит и современного читателя.

Ошибка или же осознаваемый просчет христианских, а вслед за ними и иных западных критиков восточных религий, из века в век одна и та же. Они пытаются «взломать» восточные метафизические конструкции, исходя из монотеистической креационистской парадигмы. В частности, из преамбулы наличия Бога и вечной души, отсутствующей в буддизме. И неизменно терпят крах – для буддиста их аргументы пустой звук, ему не нужно верить в персонифицированного Бога-Творца, равно как и в вечную душу. Бесплодной оказалась и попытка да Сильвы критиковать буддизм, основываясь на текстах палийского канона. Буддология в середине XIX века только зарождалась, да и сам проповедник не был Максом Мюллером, а большая часть его аудитории – простые сингальские крестьяне. Противостоявшие же ему монахи знали канон куда лучше.

Красноречив хотя бы такой пример столь же уничижительной, сколь и наивной аргументации да Сильвы, по букве и по духу типично протестантской, когда миссионер на основании доктрины анатмана (несуществования души) приравнивает буддистов к животным: «Из этих авторитетных источников ясно, что буддизм учит тому, что все то, из чего состоит человек, исчезает со смертью, и что внутри него не существует никакой бессмертной души; если так, то человек – всего лишь скот, и что за дело ему до какой бы то ни было религии? Может ли он обладать хоть какими-то моральными принципами?»

Гунананда виртуозно разгромил аргументацию оппонента, в том числе и на примере Библии, и упрекнул миссионеров в хитрости. Для лучшей адаптации и восприятия христианства населением Индостана, говорил апологет, «в Калькутте Христа они называют сыном Ишвары, что видно из слов «Ишварена суте Кристе», находящихся в составе одной строфы, составленной ими на санскрите». «Это было сделано для того, чтобы привлечь к себе симпатии индусов, у которых бог Ишвара в великом почете. А на Цейлоне Иегова был переименован в Девьянвахансе, так как этот термин бытовал среди сингалов в качестве обозначения божества, в которое они верили. Таким образом, видно, что христиане приспосабливаются к разным народам для того, чтобы обмануть их», – утверждал буддист.

После обсуждения сущностных моментов, таких как упомянутая проблема перерождающегося субъекта, дискуссия быстро сошла до уровня «учтивого» обмена колкостями. Христиане обвиняли Будду в гипотетической смерти многих живых существ, услышавших его «львиный рык» (метафора сильной и могучей речи), придирались к образным перечислениям пожертвованных Буддой в прошлых жизнях женах и детях и требовали или показать гору Меру, или отречься, согласно обещанию, от буддизма. Буддисты не отставали в этом состязании на выявление противоречий: ссылались на буквальные «три дня и три ночи», проведенные Иисусом в могиле, обсуждали психическую адекватность Марии Магдалины как первой свидетельницы Воскресения и сложные родственные отношения между Ликами Троицы и Богородицей. Особенно напирал Гунананда на антропоморфную, завистливую и жестокую сущность христианского Бога.

Защищать «буквальное понимание буддийской космологии» и аргументировать существование горы Меру магнитным полем Земли и морским компасом со стороны цейлонских буддистов было наивно и смешно, но и христианская критика буддийских систем учета кармы и исправления нарушенных обетов иллюстрирует их принципиальное непонимание традиционной религии населения острова.

«Дебаты» – интересный исторический памятник, ценный как проекция для возможной дискуссии, особенно в сегодняшних российских реалиях, где у православия с буддизмом негласное «джентльменское соглашение о ненападении». Буддисты и ныне со своего метафизического «высока» полупрезрительно третируют монотеистические догматы в сетевых обсуждениях, а на «официальном» уровне, в книгах и выступлениях далай-ламы XIV и других учителей «повествование идет в исключительно положительном ключе: подчеркиваются призывы Христа к милосердию, доброте и самоотверженности, одобрительно упоминаются его заповеди и так далее», напоминает в предисловии Куваев. Возможно, появление этой книги, как и сам диспут полтора века назад, снимет табу на диалог и прорвет плотину взаимного непонимания, недоверия и неприятия между российским православным большинством и буддийским меньшинством.