Реабилитация тантры

Андре Паду. Понять тантризм / Пер. с фр. Андрея Игнатьева. – М., 2019.

На самом же деле тантра – это огромный, разнообразный и впечатляющий мир, отнюдь не сводящийся к изощренному сексу, вакханалиям и мрачным магическим ритуалам. Такое невежественное представление о тантризме распространено в России, на Западе и отчасти в самой Индии, а представить его в реалистичном и лишенном изъянов предрассудков и суеверий свете и призвана работа французского индолога Андре Паду.

Автор этого общего «введения в тантрологию» – потомственный дипломат, по долгу службы работавший в Индии, а у себя на родине он сотрудничал такими с коллегами-индологами, как Лилиан Сюльберн. Книгу перевел известный читателю по «Теософизму» и «Заблуждениям спиритов» Генона Андрей Игнатьев, калининградский индолог, специализирующийся на шактистской и тантрической литературе.

Первая и принципиальная для ученого задача – уяснение терминологии. Паду справедливо отмечает, что сам термин «тантризм», как «индуизм» и даже само понятие «религии», – плод западной позитивистской научной привычки каталогизировать и «объярлычить» все изучаемое. Но в силу и устоявшейся традиции и отсутствия адекватного традиционного эквивалента вынужденно используемый индологами, включая самого автора.

«Тантра» на санскрите буквально означает непрерывность, преемственность – собственно «традицию», «передачу». Автор сосредоточился исключительно на индуистской тантре, за редкими необходимыми и корректными отсылками к буддийской. Как и сами религиозные традиции в целом, их тантрические дискурсы также разнятся по принципиальным вопросам. Но развивалась индуистская и буддистская тантра в период своего бурного расцвета в раннем Средневековье в тесном взаимодействии.

Пытаясь хотя бы приблизительно назвать время возникновения тантры, Паду говорит о IV–V веках н.э., которыми датируются самые ранние археологические памятники, имеющие бесспорное отношение к феномену. Сама же традиция полагает свое начало вневременным, а источник – божественным. Тантризм и ортодоксально-официозный индуизм – два измерения многоликой индийской духовности. «Я склонен утверждать, что здесь мы имеем дело с двумя проявлениями одного и того же индийского наследия. Одно из них – народное, всеобщее (более связанное с почвой), а другое – интеллектуальное, ограниченное узкими кругами (с индо-европейскими связями), и контакт того и другого, их взаимное наложение привели к появлению на окраинах ведийской и брахманской ортодоксии теоретических построений и практик, чей набор образует тантризм», – пишет автор.

Официальный индуизм насквозь дуалистичен: бог–человек, свет–тьма, добро–зло, жизнь–смерть, чистое–нечистое. Тантризм ставит своей целью преодолеть этот сковывающий души в сансаре (повседневности) дуализм и видит вселенную и человека в совокупности: «Тантрик смотрит на вселенную как на нечто созданное, поддерживаемое и полностью пронизанное божественной энергией – шакти, присутствующей также в человеческом существе, которое может ее улавливать и использовать. Существует если не имманентность, то по крайней мере вездесущность, даже в дуалистических системах, божества».

В тантризме насыщено не только энергией, но и своим особым, дополнительным смыслом все – речь, язык, повседневная жизнь, архитектура и политика, медицина и география. Поэтому существует сложнейшая система глубинного семантического понимания и применения акшар – слогов санскритского алфавита. Поэтому и знаменитые эротические фрески храма в Каджурахо при должном понимании могут быть интерпретированы совершенно иначе, чем кажутся непосвященному. Архитектура храмов и королевских дворцов основана на принципах Васту, «индийского фэншуй». Без тантры не обошлась и политика, а точнее, правящие династии королей и князей. Божественная природа монарха – принцип, знакомый и западным традициям, – существует в Индии еще с брахманистских времен. Тантризм его переосмыслил и оживил. Паду пишет: «Обозначение deva – «бог» – прилагалось к монарху как к божеству, а значит, сами божества играли роль в жизни государства. Монарх получал посвящение благодаря тантрическому обряду, сопровождаемому чтением тантрических мантр, благодаря аналогичному обряду происходило посвящение в духовные учителя. Будучи воплощением бога, он символически заключал брак с богиней, чаще всего с Дургой… Монарх, который жил во дворце, воздвигнутом в соответствии с предписаниями тантрических текстов, совершал обряды и использовал тантрические мантры, чтобы утвердить свою власть и, в частности, одержать победу над врагами».

Сакральная география тантры почти неотделима от представлений простонародного индуизма. Вся Индия – одно большое место паломничества. Впрочем, тело настоящего тантриста само по себе сакрально и содержит все необходимое: «Здесь, в моем теле, находятся Ганга и Ямуна… здесь все святые места. Я никогда не видел мест паломничества и блаженства, подобных моему телу», – цитирует Паду буддийского тантриста Сараху, но то же самое мог бы сказать индуист, ведь еще Атхарваведа говорил: «Боги пребывают в теле, как коровы – в стойле».

Тантрическая магия… да, она существует. Называется абхичара, и в ее арсенале шаткарма, или «шесть действ», хотя скорее можно говорить о типах или группах таковых. «Как бы то ни было, все эти практики нацелены прежде всего на обретение сверхъестественных сил – сиддхи: в действительности тантрик намного больше стремится к магической власти над вселенной, чем к освобождению из мира», – утверждает автор.

Скажем, наконец, и о тантрическом сексе. Да, тантра воспринимает человека во всех его измерениях и все инварианты его жизни органичными и естественными, равно пронизанными или насыщенными божественной жизнедающей энергией – шакти. Но это в идеальном, «просветленном» варианте. «Продвинутый» тантрист, как предполагается, таким все видит и чувствует, для начинающего же, а тем более непосвященного профана разница между добром и злом, вредным и полезным, возвышающим и оскверняющим наглядна и очевидна.

В индийской и, шире, восточной культуре сексуальность всегда рассматривалась как естественное измерение человеческого бытия в отличие от патологичной негативизации секса на средневековом христианском Западе – всем известна Камасутра и те же барельефы Каджурахо: «Секс в Индии не воспринимается как грех. В целом он считается естественной деятельностью, которая привязывает человеческое существо к миру и его радостям, как и к его страданиям, вызывая растрату силы, которую было бы лучше сохранять, чтобы беречь или увеличивать ее воздействие, использовать, преобразовывать или переводить на более высокий уровень, чтобы освободиться от ограничений земной жизни».

Тантра использует мощнейший потенциал человеческой сексуальности технически, как возможность, инструмент и средство: «Школы тантризма, исходившие из положения, что kama, эрос, любовная страсть являются доступным par excellence средством для того, чтобы превзойти эмпирическое «Я» и достигнуть божественного, могли только довести тенденцию до крайности как в области мифологии и теологии, так и практики. Таким образом, тантризм задействовал одно из самых могущественных человеческих побуждений и одновременно утверждал свою трансгрессивную сторону, потому что эти практики ритуального секса вступали в противоречие с нормами индуистской ортодоксии».

Именно практики ритуального секса и другие нарушения брахманских установлений способствовали тому, что в Индии создался зловещий облик тантристов, а индуистские реформаторы XIX–XX веков осуждали сексуальные ритуалы как извращенные и оргиастические. Подобные предрассудки в восприятии «тантрического секса» поначалу бытовали и на Западе, но после сексуальной революции и с легкой подачи нью-эйджа ситуация изменилась на противоположную.

Однако Паду категоричен: «Секс во всех рассмотренных нами случаях используется как средство достижения трансцендентности (или по меньшей мере «измененных состояний сознания») или сверхъестественных способностей. Это не влечение, которому мы поддаемся, но сила, которой мы управляем. Это техническое мастерство, а не гедонизм: жизнь тантрика – это не поиск удовольствий». «Запад не перестает сочинять хорошие или плохие сказки об Индии» – так завершает Андре Паду свою книгу.