Игорь Куницын Несмотря на экономические трудности последних 10 лет, Русская Православная Церковь, так же как и другие традиционные конфессии, возрождает свое социальное служение. Это позволяет включить их потенциал в процесс государственного строительства, что, разумеется, невозможно без предоставления им дополнительных прав.
Однако ориентация вероисповедной политики России оказалась далека от сотрудничества с традиционными конфессиями. Внешнее декларативно-благожелательное отношение к ним не получает должного правового развития. Более того, каток либерально-рыночных реформ систематически асфальтирует молодые ростки общественно полезной деятельности традиционных конфессий.
Самым серьезным не только экономическим, но и морально-этическим ударом по позициям традиционных конфессий стало сохранение их имущественной зависимости от государства, имеющей свои истоки в советской антирелигиозной политике. Последним нормативным документом, подтверждающим эту тенденцию, стал принятый недавно Федеральный закон "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации". Создалась парадоксальная ситуация: Российская Федерация, провозглашенная светским государством, имеет в собственности большую часть зданий религиозного назначения, которые были экспроприированы у Русской Православной Церкви и других традиционных конфессий.
Статус памятников истории и культуры, каковым наделено это имущество, стал настоящим бичом в руках поборников запрета на реституцию. Но мифичность их позиции становится очевидной при ознакомлении с действующими Основами законодательства о культуре, согласно которым допускаются все формы собственности на здания, сооружения и другое имущество культурного назначения. Более того, заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры Конституция РФ обязывает каждого, что позволяет обеспечить их сохранность путем закрепления специального режима их использования независимо от того, в чьей собственности они находятся. Однако полуразрушенные здания передаются сегодня лишь в безвозмездное пользование. И хотя по Федеральному закону "О свободе совести и о религиозных объединениях" государство должно оказывать помощь религиозным организациям в его реставрации, содержании и охране, нищета многих регионов делает это требование закона невыполнимым.
Призывы традиционных конфессий к решению этого вопроса вызвали массированный шквал обвинений в мракобесии со стороны поборников госсобственности на отобранное у первоначальных владельцев имущество. Светская власть оказалась в тупике, поскольку затягивание решения этой проблемы порождает серьезное противоречие российскому и международному праву. Россия имеет прямое международное обязательство "в кратчайшие сроки возвратить собственность религиозных организаций" (заключение Парламентской ассамблеи Совета Европы # 193). Весьма бледно Россия выглядит и на фоне стран Восточной Европы и СНГ, где реституция не переросла в неразрешимую проблему. Возникает вопрос: для чего недвижимость религиозного назначения нужна светскому государству, тем более если самим фактом ее передачи в пользование религиозных организаций оно признало их единственным законным владельцем?
Нерешительность власти понятна, так как расстаться с мощным инструментом политического давления на традиционные конфессии очень трудно. К тому же реституция будет означать косвенное признание ошибочности политики в этом вопросе на протяжении всего прошедшего десятилетия. Таким образом, решение вопроса о возврате недвижимого имущества религиозного назначения зависит от политической воли светской власти, так как лежит не в правовой, а в политической плоскости.
Очередным ударом по религиозным организациям стали новые правила уплаты налога на прибыль, установленные Налоговым кодексом (НК) РФ с 1 января 2002 г. К счастью, светская власть осознала ошибочность этих нововведений, и в конце мая были приняты поправки к НК, которые в целом восстановили положение, существовавшее до 1 января. Однако эти позитивные изменения по-прежнему не затрагивают общественно полезной деятельности традиционных конфессий. Совершенно очевидно, что льготное налогообложение - едва ли не самая эффективная форма ее поддержки, базовым принципом которой мог бы стать учет особого некоммерческого статуса внекультовой религиозной деятельности (культурно-просветительской, паломнической, производства и распространения предметов религиозного назначения и других). Но тотальное и безусловное освобождение от налогообложения также не принесет особой пользы, так как может превратить религиозные организации в центр притяжения разного рода криминальных элементов. Основные льготы должны предоставляться в случае направления денежных средств и иного имущества на указанную общественно полезную деятельность, а также на реализацию иных общественнозначимых программ и мероприятий.
И, наконец, не менее тяжелым ударом, последствия которого неизбежно скажутся в скором времени, оказался перевод религиозных организаций на платное землепользование. Сегодня большинство подразделений традиционных конфессий, в том числе и Русской Православной Церкви, владеют земельными участками, на которых располагаются церковные здания, на безвозмездной основе в постоянном (бессрочном) пользовании. Но с вводом в действие Земельного кодекса РФ они лишились этой возможности. Права на земельные участки, оформленные на этих условиях до его принятия 30 октября 2001 г., подлежат обязательному переоформлению либо в собственность, либо в аренду до 1 января 2004 г. Но переоформление их в собственность на безвозмездной основе возможно лишь в случае, если на их территории уже имеются в собственности религиозных организаций церковные здания, а, как известно, подавляющее большинство таких зданий находится у них лишь в безвозмездном пользовании, что становится непреодолимым препятствием для бесплатного землепользования. Государство поставило религиозные организации в жесткие условия аренды. Размер арендной платы в разных регионах неодинаков, но с уверенностью можно сказать, что он достаточен, чтобы окончательно задушить все социокультурные инициативы традиционных конфессий.
Традиционные российские религиозные организации в отличие от тех, которые имеют зарубежные корни, финансируются из источников внутри России. Стабильность этих источников привязана к внутренней социально-политической и экономической ситуации в стране. Следовательно, традиционные религии оказываются особенно уязвимы перед лицом социальных потрясений и перечисленных выше отрицательных тенденций в законодательстве, поэтому именно они нуждаются в государственном стимулировании.
Идея выделения в отдельную юридическую категорию традиционных конфессий в последнее время обсуждается очень активно. Но при всей своей очевидности и историко-культурной обоснованности проблема создания соответствующего правового механизма не имеет столь же очевидного юридического решения, что дает повод многочисленным спекуляциям.
Конструктивный разговор на эту тему нужно начинать с вопроса о том, правомерно ли в принципе выделять традиционные конфессии в отдельную категорию. Первым шагом на этом пути стал Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях", в верной по содержанию, но не совсем удачной по форме преамбуле которого признается особая роль некоторых конфессий в развитии Российского государства. Но поскольку текст преамбулы имеет лишь мотивировочное, но никак не нормативное значение, конфессиональные приоритеты государства так и остались декларацией.
Существует точка зрения, что подобная постановка вопроса является неправомерной. Она была высказана уполномоченным по правам человека РФ в заключении о проверке соответствия Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" международно-правовым обязательствам Российской Федерации. В нем формулировка преамбулы признается некорректной, поскольку создает условия для нарушения права на свободу совести и декларирует привилегированное положение отдельных религий. В Заключении, однако, не уточнено, каким образом нарушается право на свободу совести и в чем именно заключается привилегированность отдельных религий.
Необоснованность подобных выводов становится очевидной при обращении к текстам Конституции РФ и Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях", где совершенно определенно закреплено правило: никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Это положение препятствует провозглашению государственного статуса какого-либо религиозного объединения и установлению обязательности членства в каком-либо из них. Принадлежность или не принадлежность к определенному религиозному объединению не может служить основанием для ограничения гражданских прав. В то же время ни в российском законодательстве, ни в международных документах мы не найдем положения, препятствующего признанию свершившегося факта - наличия определенной религиозной традиции. Равным образом неправомерно отождествлять нормативное закрепление традиционности конфессий с установлением их государственного или обязательного статуса.
Второй и самый важный вопрос - правомерность предоставления традиционным конфессиям расширенной правосубъектности. Сегодня агрессивно навязывается мнение о том, что этому препятствует Конституция РФ, где закреплено равенство всех религиозных объединений перед законом. Однако в Конституции речь идет вовсе не о равноправии религиозных объединений. Разница между равенством перед законом и равноправием весьма существенна. Равноправие - это наделение равным объемом прав и обязанностей по сравнению с другими субъектами, в то время как равенство перед законом, о котором говорится в Конституции, означает равенство требований закона ко всем религиозным объединениям. Следовательно, установление расширенной правосубъектности традиционных религиозных объединений не противоречит конституционному принципу равенства религиозных объединений перед законом, что подтверждается постановлением Конституционного суда РФ от 23 ноября 1999 года.
Предоставление особого статуса традиционным конфессиям не является умалением прав других конфессий, так как все они действуют на условиях, позволяющих в полном объеме осуществлять религиозную и хозяйственную деятельность. При этом должны быть соблюдены два главных требования международных документов, в частности Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений: во-первых, условия деятельности традиционных конфессий должны быть закреплены в законе; во-вторых, их установление должно быть обусловлено потребностью демократического общества в предотвращении преступлений, охране государственной и общественной безопасности, общественного порядка, здоровья, морали, а также основных прав и свобод.
Мировой опыт показывает, что предательство национальных традиций не свойственно демократическим правовым государствам. Так, в Германии религиозные организации публичного права в отличие от других имеют расширенную правосубъектность, позволяющую им сотрудничать с государством во многих сферах. В Бельгии, несмотря на признание равенства между всеми религиями, в социальной сфере ряд конфессий пользуются особым статусом и дополнительными правами. В законодательных актах Болгарии, Литвы и Ирландии прямо указывается на конфессии, обладающие эксклюзивными правами. Такие же права, включая и налоговые льготы, предоставлены Католической Церкви в Италии и Испании. В Великобритании Англиканская Церковь наделена особым статусом благотворительной организации.
Поэтому резолюция, принятая на апрельской сессии ПАСЕ, где указывается на недопустимость доминирующей роли Русской Православной Церкви, выглядит эффектно, но по отношению к России не совсем уважительно.
Дарья Гармоненко