Анатолий Пчелинцев Неуважение к личности, доставшееся России от прошлого, остается постоянной тяжелой болезнью нашей государственной и общественной жизни. Непросвещенность, неразвитость идеалов свободы и достоинства личности связаны не только и не столько с тем, что нас "этому не учили", сколько с разрушением основных, базовых понятий об уникальности и абсолютной ценности человеческой личности.
Мы так привыкли к идеологическому единообразию и казарменной дисциплине, что не мыслим своего существования без некой руководящей инстанции. Вспомним, как звучала статья 6 Конституции СССР 1977 года: "Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является КПСС. КПСС существует для народа и служит народу". А теперь замените КПСС на аббревиатуру РПЦ (Русская Православная Церковь. - "НГР"), и вы получите то, о чем мечтают сегодня многие в церковных, околоцерковных и даже политических кругах. Только вот на пользу ли обществу, государству, да и самой Церкви та роль, которую пытаются отвести ей ее апологеты? Думается, что нет.
Игорь Куницын утверждает, что "в России сложилась нездоровая религиозная ситуация и Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" не способен ее исправить". С таким утверждением можно было бы согласиться, если бы автор имел в виду многочисленные факты религиозной дискриминации и ущемления прав верующих. Однако автор о них даже не упоминает, очевидно, в его понимании это нормальное явление.
Под ненормальностью автор видит отсутствие у Русской Православной Церкви специального правового статуса, "разбазаривание" духовных ресурсов нации, размывание традиционных ценностей, активную деятельность западных миссионеров и т.п. Не стоит забывать, что если бы не миссионеры, христианство вряд ли бы укоренилось в России. У его истоков стояли и прибывшие в Россию в IX веке иностранные братья-миссионеры Кирилл и Мефодий (так в авторском тексте. - "НГР"). Среди их многочисленных свершений было создание славянской письменности и алфавита.
Сразу оговоримся, что с некоторыми аргументами Куницина мы вполне согласны. Однако если буквально следовать логике рассуждений автора и его рекомендациям, то завтра мы получим религиозную ситуацию в стране, многократно более худшую и нестабильную, нежели сегодня. Автор, будучи высококвалифицированным правоведом, прекрасно понимает, что в законе невозможно дать однозначное понятие "традиционной" религии, и, очевидно, по этой причине он не называет критериев традиционности. Однако юристы прекрасно знают, что отсутствие в законодательстве юридической определенности заведомо закладывает конфликтную ситуацию в правоприменительной практике. Ссылки же на то, что в ряде государств существует понятие "государственная" религия и по отношению к ним осуществляется протекционистская политика, не убеждают.
Во-первых, в западных странах сформирована многовековая культура уважительных межрелигиозных отношений, а в современной России они находятся только в зачаточном состоянии. Во-вторых, de facto Русская Православная Церковь сегодня имеет значительные привилегии по сравнению с другими конфессиями. И подчас религиям, имеющим на Западе статус государственных, до них весьма далеко. Один из авторов этой статьи недавно посетил в лондонском аэропорту "Хитроу" комнату молитвы для представителей разных вероисповеданий. А между тем Англиканская Церковь имеет статус государственной религии. Возможно ли такое в России, где согласно Конституции все религии равны перед законом? Вряд ли, именно поэтому сегодня во всех московских аэропортах есть только православные часовни.
На днях в адрес Института религии и права поступила жалоба из военного городка поселка Рощинский Самарской области от представителей мусульманской общественности. Они жалуются на дискриминацию по отношению к мусульманам. На территории гарнизона построили православный храм, а вот многочисленные просьбы о выделении земли под строительство мечети либо выделении помещения для культовых обрядов командованием гарнизона игнорируются. Более того, особо активные практикующие мусульмане из числа военнослужащих откомандировываются в другие воинские части. Как пишут авторы жалобы, из 25 тыс. жителей городка около 8 тыс. составляют мусульмане. В личной беседе один из жителей городка прямо заявил, что идет искусственное нагнетание обстановки религиозной нетерпимости. К сожалению, подобная ситуация типична для многих регионов России. И это при конституционном принципе равенства перед законом. Что же будет, когда у нас на законодательном уровне появится государственная или "самая традиционная" религия?
В теории права существует понятие "позитивная дискриминация", когда государство предоставляет отдельным гражданам или организациям определенные преимущества с целью поддержать их более устойчивое развитие и защитить отдельные права. Например, закон о малочисленных народах Севера призван поддержать коренные народности северных территорий, чтобы сохранить их самобытность, культуру, традиционный жизненный уклад и т.д. Однако установление привилегий крупным народам и нациям в ущерб малочисленным уже не может носить позитивный характер.
Именно в этом заключен краеугольный принцип демократии, когда большинство защищает меньшинство. Также не является дискриминацией строительство православных храмов на центральных улицах городов, если большинство жителей исповедуют православие. Но если представителям других конфессий под любыми надуманными предлогами не позволяют строить культовые здания даже на окраинах населенных пунктов, как это имеет место в том же поселке Рощинский или Воронеже, то налицо "негативная дискриминация". Вот почему законодатели других государств так бережно и аккуратно используют эти понятия, дабы не внести смуту в общественное сознание.
Статья 5 Закона Литовской Республики "О религиозных общинах и сообществах" от 4 октября 1995 г., например, содержит понятие "традиционных религиозных общин". К ним государство относит девять религий, составляющих часть исторического, духовного и социального наследия Литвы: римско-католическую, греко-католическую, евангелическо-лютеранскую, евангелическо-реформатскую, ортодоксальную (православную), старообрядческую, иудейскую, мусульманско-суннитскую и караимскую. Другие религиозные сообщества также могут быть признаны традиционными для Литвы, если они пользуются поддержкой общества, а учения и обряды в них не противоречат законам и нравственности. При этом религиозная община должна иметь юридический статус сроком не менее 25 лет.
У нас же, судя по публикациям, к числу традиционных не относят даже язычников и старообрядцев, имеющих куда более древние корни и традиции, нежели православие. Что говорить тогда о католиках и протестантах. Ведь историческая память подсказывает, что вслед за понятием традиционной или государственной религии в законодательстве автоматически появится понятие зловредной секты. Аналог уже есть: сегодня активно внедряется понятие так называемых тоталитарных сект. Непримиримый борец с сектами Александр Дворкин в одной из публикаций заявил, что число тоталитарных сект внутри православия больше, чем вне его. Поиск ведьм активно идет по всем направлениям. Между тем ценности, исповедуемые представителями так называемых нетрадиционных конфессий, - культ больших крепких семей, исключительное трудолюбие, взаимовыручка и братская взаимопомощь, отказ от курения, алкоголя и наркотиков, добросовестное исполнение гражданских обязанностей, - как никогда прежде в истории нашего Отечества востребованы жизнью. Отсюда и небывалый рост, например, протестантских общин в России.
Это объективный исторический процесс, по своей сути он возник как ответ на вызов времени. Трудно здесь не согласиться с теми печальными статистическими сведениями, приводимыми Куницыным, относительно высокой смертности среди населения, детской беспризорности, преступности, наркомании, алкоголизма и других социальных пороков и язв.
Искусственное навязывание дискуссии о наших и чужих, "традиционных" и "не очень традиционных" религиях разобщает, а не консолидирует общество. Только неукоснительное соблюдение законности и следование требованиям Конституции Российской Федерации, гарантирующей свободу совести и вероисповедания каждому, равенство всех перед законом, способны обеспечить устойчивое развитие общества и стабильность государства. Другого пути у России нет.
