Приватизаторы истории

Артмузей – артиллерийские системы, которых якобы не было на заднем дворе ВИМАИ ВВС. Фотографии из архива автора

Прежде чем решить, каким должен быть военный музей XXI века, надо вспомнить о его назначении. Музей – превосходное средство для патриотического воспитания молодежи, изучения истории отечества. Безусловно, он очень нужен для подготовки будущих офицеров, а также всем интересующимся историей России. Неплохо туда заглянуть и профессорам, озвучивающим в СМИ фэнтезийные предположения типа: «Ах, если бы не февраль 1917 года, то мы в мае были бы в Берлине! Русская армия с автоматами Федорова, танками Лебеденко, бомбардировщиками «Илья Муромец»…»

Если бы в музее оные профессора смогли посмотреть автомат Федорова, а рядом крупносерийный пистолет-пулемет Гуго-Шмайсера образца 1916 года и двуствольный пулемет (не спарка, а два ствола с одной автоматикой) Гаста, серийно выпускавшийся с 1915 года, макеты танка Лебеденко и немецких танков, уже выпускавшихся серийно в 1917 году, а также деревянный биплан «Илья Муромец» и цельнометаллический моноплан-бомбардировщик «Юнкерс» образца 1916 года, то их фантазии были бы куда умереннее.

НЕ НАДО КИВАТЬ НА МОЛОДЕЖЬ

Говорят, что нынешняя молодежь не интересуется военной историей. Это неверно. После 1991 года, с одной стороны, прекратилось давление в школе и комсомоле по линии патриотического воспитания, а с другой – школьники, интересующиеся военной историей, получили куда большие возможности для реализации своих увлечений.

Я сам видел в Военно-историческом клубе и несколько раз слышал аналогичные истории – мальчик лет 12 выговаривает 40-летнему дяде, ряженому под гусара: «Ментик у вас от Ахтырского полка, рейтузы – от Павлоградского, ташка же – полная фантазия». У дяди физиономия багровеет, а возразить-то и нечего.

И у нас, и на Западе по телевидению гоняют «мыльные оперы» и пошлые детективы, рассчитанные на малограмотных людей и даже интеллектуалов, желающих просто вечером отдохнуть. В музеях – совсем иная ситуация. Их экспозиция должна быть рассчитана на весьма компетентных людей. Ну а остальные пусть уносят в головах то, что способны унести.

В военных музеях Западной Европы и США ездит все, что может ездить, летает все, что может летать, а у всех пушек открываются затворы и многие даже стреляют, пусть и зарядом в одну сотую от боевого.

Один из образцов артиллерийского вооружения был запечатлен на Бабушкинском складе в декабре 2008 года. Фото автора

Под изделиями в музеях должны быть достаточно грамотные таблички. Практически в каждом классе начиная с 6-го найдется хотя бы один мальчишка, который отличит танк Т-34 с 76-мм пушкой от танка Т-34 с 85-мм пушкой, поступавшего в части с конца 1944 года, а также различает автомобили ЗИС-5, ЗИС-6, «Студебеккер» и ЗИС-151. Стоит ли обвинять школьников, что они смеются над экскурсоводами, показывающими на танк Т-34/85, который якобы участвовал в битве за Москву или Сталинград, или на «Катюшу» на шасси ЗИС-5 или ЗИС-151.

Проблема решается элементарно. Под «Катюшей» в табличке следует написать, что ее артиллерийская часть участвовала в Великой Отечественной войне на шасси автомобиля «Студебеккер». После износа шасси в 1950-х годах его заменили на шасси автомобиля ЗИС-151. Подрывает ли такой текст официальную идеологию? Ни в коем разе! Наоборот, артиллерийская часть М-13 столь хороша, что находилась в частях и на складах вплоть до перестройки и участвовала в ряде локальных войн, включая Корейскую. А может, кто-то из деток, никогда не слышавших о Корейской войне 1950–1953 годов, захочет побольше узнать о ней.

КАК БОРОТЬСЯ С ВАНДАЛАМИ

Большая проблема для военных музеев – неуправляемые дети некультурных родителей. Руководство отдельных музеев разрешает им лазить по танкам, пушкам и самолетам. В итоге – травмы и порча музейных объектов. Я сам видел, как детки и их папы тщательно отламывали от экспоната все, что можно унести на пополнение домашней коллекции. И вот тогда-то музейщики огораживают экспонаты заборами, после чего нормальные посетители могут видеть их только в одном ракурсе. Ну а попытка зайти с фотоаппаратом за ограждение, дабы снять танк с борта, строго карается.

Результатом издевательства над посетителями стал забавный казус. Один законопослушный человек в санкт-петербургском Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи (далее – Артмузей) сфотографировал пушку «Рижский лев» с единственно доступной стороны – сзади. На фото оказалась казенная часть пушки и великолепные бронзовые фигуры – длинные вьющиеся волосы, жирные спины, переходящие в рыбий хвост. Кто бы это мог быть? Вот и написал законопослушный человек, что пушку «Рижский лев» украшают «пышногрудые русалки». Ну а моя жена оказалась закононепослушной, залезла за ограждение и сняла «Рижского льва» с запретной стороны, то есть с дула. Каково же было мое удивление, что спереди «русалки» оказались бородатыми дядьками.

Почему посетитель, заплативший деньги, а сейчас они не маленькие, за вход в музей и за фотосъемку, из-за отдельных хамов и воров не может сфотографировать экспонаты во всех ракурсах, подойти к казенной части орудия и посчитать число нарезов, поскольку написать их число в табличке сотрудники музея, включая профессоров и кандидатов наук, не удосужились?

Кстати, и эта проблема при желании легко решается. Есть возможность и желание у руководства музея сделать детскую площадку с малоценными экспонатами – пожалуйста, пусть детки по ним лазят. А вот кто будет лазить и ломать другие экспонаты, пусть платят ощутимый штраф. На то есть и камеры наблюдения, и охранники. А остальные посетители имеют право на полную информацию и изучение экспонатов.

А может ли музей зарабатывать деньги? Может и должен! Например, музей может предоставлять образцы техники и вооружения в сопровождении сотрудников музея на киносъемки, на разного рода фестивали и военно-исторические шоу (особенно автомобили и танки на ходу). Почему не продемонстрировать публике, к примеру, разборку и сборку горного орудия, а потом сделать холостой выстрел уменьшенным зарядом? Никакого вреда экспонату от этого не будет – система рассчитана на тысячи подобных операций.

Есть множество способов заработать деньги, вплоть до организации приличных буфетов при музеях. Осматривая музей, люди проголодались, особенно приезжие. Почему бы им не предложить широкий ассортимент блюд от диетической каши до дорогого коньяка? Неужели руководство музеев думает, что у них будут собираться алкаши?

ДЕЛО О КАТАЛОГАХ

Во всех военных музеях мира издаются подробные каталоги оружия, хранящегося в них. К примеру, я купил каталог Мальтийского музея. Там говорится не только о коллекции музея, но и приводятся фотографии, тактико-технические данные и даже инвентарные номера всех турецких и орденских орудий, участвовавших в боях за Родос и Мальту, а ныне находящихся в музеях Парижа, Берлина, Стамбула и других городов.

У нас, к сожалению, каталоги выпускают нечасто. Хороший пример – каталог «Вооружение, военная техника и инженерные сооружения» музея на Поклонной горе, изданный в 2007 году. Там приведены фотографии и текстовая информация по всем без исключения объектам, выставленным на открытых площадках, как советских, так и германских и японских. Каждый объект подробно и без ошибок описан на одной-двух страницах.

А вот антипример – «Каталог материальной части отечественной артиллерии» Артмузея был опубликован в 1961 году и с тех пор, в течение 57 лет, даже не переиздавался. Я уж не говорю о новых изданиях.

Ну а иностранная артиллерия – просто тайна за семью печатями. Так, на переднем дворе Артмузея валяется как минимум сотня уникальных стволов русских и иностранных орудий XVI–XIX веков, причем без всяких табличек. В конце мая 2009 года экскурсоводы нашли-таки мне дяденьку, ведавшего оными стволами. Я решил сразу заинтересовать материально дяденьку и спросил его, ведет ли он экскурсии. Получив утвердительный ответ, я предложил ему сразу деньги за экскурсию и попросил рассказать о нескольких стволах во дворе или просто показать формуляры на них. Замечу, что формуляры – это не книги, а всего один листок в несколько строк: вес орудия, длина, время поступления в музей и т.д. На это дяденька ответил, что формуляры есть, но чтобы прочитать их, надо заплатить 5 тыс. руб. за штуку!

Руководство Артмузея утверждает: «Издаются фундаментальные каталоги с великим трудом, потому что требуют больших затрат… Большая часть тиражей расходится очень медленно». Вроде бы все верно. Увы, руководство музея забыло, что мы живем в XXI веке. И если им лень самим составлять каталоги своих экспонатов, пусть наймут несколько студентов-энтузиастов. Те за месяц, а то и пару недель отснимут, обмеряют экспонаты, расшифруют все надписи на них, изучат все формуляры и все это занесут в собственный ноутбук. Далее сотрудники музеев смогут продавать по разумной цене диски интересующимся посетителям, избавляя их от необходимости читать таблички, фотографировать, считать нарезы и оставив им только эмоциональное наслаждение. Часть средств пойдет студентам, а большая часть – музею.

Давайте пофантазируем. Вы – историк или любитель истории. Вам нужно узнать, в каких музеях РФ хранятся 240-мм минометы «Тюльпан», германские танки Т-III или турецкие пушки XV–XIX веков. Вы делаете запрос в Интернете и через несколько секунд получаете точную и подробную информацию с фотографиями. То же самое с саблями, знаменами и прочими экспонатами. Представляете, насколько бы это облегчило труд историков, да и просто учителей, которые хотят рассказать школьникам о тех или иных эпизодах войн и соответствующей военной технике?

Почему же не выпускаются электронные каталоги? Все просто: это очень выгодно музею, но бьет по интересам отдельных его сотрудников.

В одном из музеев экспонируется германская безоткатная автоматическая (!) пушка. Спрашиваю экскурсовода: «Что это за пушка?», где на табличке значится лишь калибр и страна изготовитель. Через четверть часа ко мне подводят упитанного «эсэнэса». Повторяю ему вопрос. «Да, мы знаем об этой пушке и сейчас готовим о ней статью, вот прочтете и узнаете». Ну как мне объяснить этому новоявленному «товарищу Саахову», что надо отделять своих баранов от государственных? Кстати, прошло 12 лет, а статья так и не появилась. То, что «товарищ Саахов» в свободное от службы время накопал в архивах – это его личные бараны. А вот формуляры пушек и иные документы, хранящиеся в музее – это бараны государственные, которых «Сааховы» приватизируют и пытаются использовать в своих целях.

Так что, может быть, писать о военной технике – привилегия исключительно сотрудников музея? Уверен, руководство Артмузея так и думает, но сказать официально боится. Хотя в других музеях это считается аксиомой.

ГДЕ ПУШКИ?

Представьте себе картинную галерею, залы которой увешаны полотнами третьеразрядных художников. А шедевры Рембрандта, Гойи, Рубенса и других хранятся в запасниках или валяются во дворе галереи без подписей. Они, мол, ждут, пока ушлые сотрудники их опишут и издадут их описания в своих книжечках.

Бред! Фантазии! Для любого музея. Но для ряда наших военных музеев – норма. Я могу назвать десятки орудий, снарядов, стрелкового вооружения, хранящихся в запасниках в угоду «товарищам Сааховым». Гарантирую, что перевод их в основную экспозицию станет сенсацией и темой статей в отечественной и зарубежной специальной литературе.

Мало того, отсутствие каталогов прикрывает исчезновение сотен уникальных орудий. Что-то пропало из музеев, что-то отправили со склада в музей, но туда оно не попало. Вот, к примеру, с 1943 года в НИИ-58 (ЦАКБ), руководимом В.Г. Грабиным, были собраны десятки уникальных советских, германских и других орудий. В конце 1950-х годов Ф.Д. Устинов и С.П. Королев «съели» НИИ-58. Территория НИИ была отдана Королеву, документация разбросана по всему Союзу (когда-нибудь я об этом напишу). А вот куда делись уникальные пушки?

Кстати, по личному указанию Устинова в 1960 году была сдана на лом крупнейшая в мире 800-мм пушка «Дора», хранившаяся в Прудбое – полигоне завода «Баррикады».

В далеких 60-х я еще студентом попытался проникнуть на задний двор Артмузея, где было собрано множество уникальных отечественных и иностранных орудий, многие из которых сейчас стоили бы десятки, если не сотни тысяч долларов. Но у входа на задний двор висела табличка «Посторонним вход воспрещен. Штраф 50 руб.» и стоял милиционер. Я предложил ему заплатить штраф и быстренько сфотографировать несколько образцов. Милиционер ответил, что штраф он возьмет, но пропустить – не пропустит: «Вон пушки стоят – их и фотографируйте». И показал на десяток орудий на бутафорских лафетах, стоявших между служебных входом музея и обелиском декабристам.

Потом задний двор опустел. В «НВО» за 3–9 февраля 2012 года в статье «Тайны Артиллерийского музея», посвященной работе военных музеев, я в весьма корректной форме, а иные в «НВО» не допускаются, поинтересовался, куда делись орудия с заднего двора Артмузея. В ответ пять кандидатов наук, профессоров и даже один член-корреспондент РАН разразились ругательной статьей в журнале «Калашников» № 3 за 2012 год, где на семи страницах доказывалось, что я – подлец, фальсификатор, «спички ворую, дома не ночую» и далее по списку.

Жаль лишь то, что на конкретный вопрос они ответили коротко и неясно: «Представляете, сотни орудий – все на месте, как, впрочем, и все другие музейные предметы… Задний двор музея действительно долгое время был достаточно неприглядной территорией, заросшей бурьяном, с покосившимися сараями-хранилищами, древней котельной». То есть, если перевести с профессорского на русский, ни одно орудие не пропало, а на заднем дворе их вообще не стояло, а рос только бурьян.

Вступать в дискуссию с подобными персонажами я не стал, а опубликовал в разных изданиях десятка два фотографий орудий, исчезнувших с заднего двора Артмузея. Причем на многих видны инвентарные номера Артмузея. Увы, ученые мужи уже пять лет по сему поводу хранят гордое молчание. «Где пушки, Зин?»

4 декабря 2008 года я по большому «блату» попал в арсенал (склад) в бывшем городе Бабушкине, ныне вошедшем в состав Москвы. Там хранились многие десятки орудий и пусковых установок 1940–1970-х годов. Ряд опытных систем никогда не упоминались в открытой печати.

Арсенал (склад) был снесен, а орудия, по сведениям весьма компетентных людей, отправили в тот же Артмузей. Прошло 10 лет. Материалов об этих артсистемах и пусковых установках не было ни в СМИ, ни в Интернете. Куда они пропали?

Скажем, что только орудий, пропавших с заднего двора Артмузея и склада в Бабушкине, хватило бы на создание десятка музеев. Разумеется, эти два эпизода – лишь вершина айсберга. А какова судьба многих десятков артсистем полигона Ржевки под Санкт-Петербургом, десятков брошенных и уничтожаемых фортов Кронштадта и Севастополя и многого другого? Зато у нас часто восхищаются уникальными зарубежными военными музеями.