Проблемы российской ПВО окружают молчанием

Процесс пополнения боезапаса комплексов С-300 и С-400 занимает слишком много времени. Фото с сайта www.mil.ru

После ознакомления с отзывом специалистов научно-исследовательского центра (г. Тверь) Центрального научно-исследовательского института Войск воздушно-космической обороны МО РФ на ряд моих публикаций по теме ПВО (см. «Какая система ПВО нужна России?», «НВО», 01.03.19) представляется необходимым сказать следующее.

Не нужно дискутировать с моими статьями, написанными в 2010–2011 годы, то есть в совершенно других условиях. Геополитическая ситуация тогда была более благоприятной, чем сейчас (хотя теперь понятно, что и тогда уже все шло к тому, к чему пришло сегодня). С другой стороны, ситуация в ВС РФ (особенно с точки зрения их технического оснащения) была гораздо хуже, чем сейчас. С тех пор довольно многое изменилось. В частности, из моих статей действительно исчезла тема обезоруживающего неядерного удара ВВС и ВМС США по российским Стратегическим ядерным силам (СЯС). Исчезла отнюдь не из-за «учета критики со стороны ученых РАН» (извините, но я ничего об этой критике не знаю), а потому, что за последние годы значительно возросли возможности российской ПВО. При этом, кстати, геополитических предпосылок для обезоруживающего удара стало гораздо больше, чем было, но дело в том, что при таком ударе «если не уничтожено все – не уничтожено ничего». А уничтожить сразу все у США в данный момент не получится. Но и это скорее всего не навсегда.

Более чем удивительна защита авторами статьи «Какая система ПВО нужна России?» российского бюджета от расходов на оборону. У нас ведь и так есть кому защищать бюджет от вообще каких-либо расходов – это весь экономический блок правительства РФ, руководство Центробанка, близкие к ним ученые-экономисты. Они скорее всего будут наращивать денежные резервы даже в том случае, если народ вокруг начнет умирать от голода. У военных вообще-то совершенно другая задача – защищать страну от внешней агрессии. В частности – предотвращать тот экономический ущерб, который такая агрессия может стране нанести. Поэтому дело военных – требовать денег, а не экономить их, стесняться здесь абсолютно нечего. Да, можно непомерными военными расходами надорвать экономику, но ничуть не менее «успешно» можно эту экономику уничтожить бесконечной экономией на всем. Военные (и другие люди, зависящие от бюджета) обязаны приводить экономистов в чувство. Спорить за деньги военным следует с представителями оборонно-промышленного комплекса (чтобы те не слишком задирали цены на свою продукцию), но это отдельная история.

И уж если исходить из экономических критериев военного строительства, то чрезвычайно важно не уподобиться множеству стран (особенно европейских и латиноамериканских), которые строят армии непонятно для чего. Их армии избыточны против слабых противников, которые и так ни на кого не нападут, но совершенно недостаточны против сильных и опасных противников. В итоге армии пожирают большие деньги, но, по сути, не выполняют возложенные на них функции. Современные ВС РФ к западу от Урала в общем и целом адекватны внешним угрозам. К востоку от Урала они сейчас, увы, очень похожи на эти европейские и латиноамериканские армии – избыточны против тех, кто на нас и так не нападет, но совершенно недостаточны против реальных угроз. В связи с чем и возникают вопросы по поводу эффективности военных расходов.

На данный момент НАТО снова является для нас потенциальным противником, это более чем очевидно. Не менее очевидно и то, что таким же противником для нас всегда был, есть и будет Китай, все разговоры о «стратегическом партнерстве» – не более чем политическая пропаганда. Причем угроза со стороны Китая определяется внутренними факторами развития самого Китая и вообще никак не зависит ни от наших отношений с Западом, ни от отношений Китая с Западом. Более чем понятно теперь и то, что никогда, ни при каких обстоятельствах, ни при какой российской политике защищать нас от Китая Запад не будет.

Соответственно, исходя из тех же экономических соображений, мы не имеем возможности «наносить противнику ущерб не меньше, чем он нанес нам». Оба потенциальных противника гораздо сильнее нас экономически, поэтому мы обязаны наносить любому из них гораздо больший ущерб, чем он нанес нам, в противном случае поражение России гарантировано. Здесь уместно вспомнить про агрессию НАТО против Югославии в 1999 году. Несмотря на очень небольшие военные потери, НАТО затратило на эту войну практически такие же средства, какой ущерб нанесло Югославии. Однако это отнюдь не привело к ничейному исходу войны (как, например, в корейской или ирано-иракской войнах), а скорее к полному разгрому Югославии – из-за несопоставимости экономических потенциалов.

Автор данной статьи является безусловным сторонником тезиса «лучшее средство ПВО – наш танк на вражеском аэродроме». Но будучи при этом реалистом, он понимает, что у наших танков нет ни единого шанса добраться не то что до Барксдейла и Майнота, но даже до Лейкенхита и Элмендорфа. Именно поэтому ПВО придется в полном объеме решать присущие ей задачи – предотвращать ущерб прикрываемым объектам путем уничтожения средств воздушного нападения. В связи с чем и встает во весь рост проблема достаточности сил ПВО.

Авторы статьи «Какая система ПВО нужна России?» дискутируют с моими статьями почти десятилетней дальности, в значительной степени утратившими актуальность, но каким-то образом не заметили гораздо более свежую мою статью на данную тему: «Почему не стрелял С-400» («НВО», 01.06.18). В ней как раз речь и шла об этой самой достаточности в свете все более очевидной проблемы перенасыщения ПВО целями и безнадежности для ПВО борьбы со средствами поражения, а не с их носителями. Единственное возражение по данному поводу, которое приведено в статье «Какая система ПВО нужна России?», совершенно удивительно. Оказывается, у С-300 и С-400 готовых к стрельбе зенитных управляемых ракет (ЗУР) не меньше, чем у «Пэтриота»!

Господа офицеры, вы действительно считаете это аргументом?! Меня вот совершенно не волнует, сколько ЗУР готовы к пуску у «Пэтриота». Равняться на американскую наземную ПВО как минимум странно: она гораздо хуже нашей, но и задачи перед ней стоят совершенно другие, поскольку ВС США и ВС РФ совершенно разные. И вообще, при чем тут «Пэтриот»? Их боекомплект – это их проблемы, а не наши. Наши проблемы – это наш боекомплект.

То, что одной ЗУР можно сбить не более одной цели, объяснять, видимо, не нужно вообще никому, это арифметика на уровне первого класса. Боевые алгоритмы С-300П и С-400 подразумевают при автоматической боевой работе применение двух ЗУР по одной цели, перейти на вариант «одна ЗУР – одна цель» можно лишь вручную. То есть если в полку 64 готовых к пуску ЗУР, то он может сбить максимум 64 цели, реально – 32. После чего полк «обнуляется». Норматив перезаряжания одной пусковой установки (ПУ) на оценку «отлично» – 53 минуты. То есть на восстановление боеготовности полка уйдет не менее часа, что в условиях современной войны многовато.

Однако на самом деле полк ни за какой час не восстановится, и за два тоже. Просто потому, что в состав ЗРС не входят заряжающие машины, нет в дивизионах и хотя бы одного запасного боекомплекта. Все это должно привозиться с баз хранения и подготовки ракет. Соответственно речь идет уже о многих часах, если не сутках. Что делает полк, по сути, «одноразовым» (если речь идет о войне с серьезным противником).

Маневр силами применительно к ЗРС С-300П/400 теоретически возможен, но практически нереализуем, учитывая громоздкость этих систем и наши огромные расстояния. Все это не имело особого значения, когда «трехсотые» полки были частью мощной эшелонированной системы ПВО СССР (см. «С-300 и мифы о «чудо-оружии», «НВО» от 22.02.19), но имеет очень серьезное значение сейчас. Особенно опять же к востоку от Урала. У меня нет ни малейших сомнений, что авторы статьи обо всем этом прекрасно знают, но почему-то умалчивают.

Также они прекрасно знают о том, что США имеют вполне реальную возможность «загрузить» российские ЗРС огромным количеством ракет BGM-109 «Томагавк», AGM-86, AGM-158 JASSM-LR «и прочая, и прочая». А до самого сильного в зенитных ракетных войсках 183-го зенитного ракетного полка в Калининградской области могут дострелить с собственной территории реактивные системы залпового огня (РСЗО) М270 MLRS и М142 HIMARS (американские, а в ближайшей перспективе и польские). Кроме того, формально считающиеся в ВВС США воздушными мишенями самолеты QF-16А/С на самом деле будут использоваться в первую очередь в роли боевых беспилотников для прорыва сильной современной ПВО (управлять ими будут летчики «нормальных» F-16, а также F-35), американцы этого уже и не скрывают.

Цель все та же – перенасыщение С-300/400, истощение их боекомплекта с дальнейшим уничтожением «обнулившихся» ЗРС, а затем и прикрываемых ими объектов. Американцы могут позволить себе истратить несколько сотен ракет и QF-16 (уже выработавших ресурс в качестве боевых самолетов) для подавления каждого полка (особенно тех, которые не входят в системы ПВО Москвы и Питера, то есть не имеют «страховки» со стороны других полков). Да, это весьма затратно, но денег у них много. Много их и у Китая, при этом есть огромный арсенал баллистических ракет различной дальности (в том числе запускаемых с дальнобойных РСЗО семейства WS, которые с китайской территории достреливают до зенитных ракетных полков в районах Хабаровска, Владивостока и Находки), крылатых ракет DH-10/CJ-10, а также старых истребителей J-6 и J-7, которые тоже переделываются в боевые беспилотники с той же целью – прорыва мощной ПВО.

Данная проблема становится все более серьезной, что в малых масштабах мы уже наблюдаем в Сирии. Но у нас она превращена в «фигуру умолчания», что, в частности, продемонстрировано статьей «Какая система ПВО нужна России?». То есть статья не отвечает на вопросы, а лишь укрепляет желание их задавать.

На самом деле автор данной статьи очень хотел бы продолжить дискуссию по этой проблеме. Только это должна быть именно дискуссия по существу дела. К сожалению, очень часто дискуссия подменяется чем-то совсем другим. У этого «совсем другого», как правило, бывают три варианта.

Очень распространенным вариантом, к сожалению, является переход на личность оппонента с оскорблениями в его адрес. Этот вариант просто неприличен, при этом, кстати, переход к нему всегда эквивалентен победе оппонента (потому что переход на его личность означает, что по существу дела сказать уже нечего).

Второй вариант, элементы которого заметно проявляются в статье «Какая система ПВО нужна России?», можно описать известной песенной фразой: «У нас есть такие приборы… Но мы вам о них не расскажем». Речь идет о ссылке на некие сокровенные знания, которые полностью уничтожили бы все доводы оппонента, но их нельзя привести, потому что они секретны. В рамках этого приема сокровенные знания становятся «котом Шредингера». Может быть, они и на самом деле есть, а может быть, их нет, а имеет место набивание себе цены при отсутствии аргументов по существу дела. Вообще-то, если секретоноситель ввязывается в дискуссию в открытой печати, то упоминать про секреты не нужно. Или не нужно ввязываться в дискуссию.

Наконец, есть вариант «в огороде бузина, а в Киеве дядька». В несколько утрированном варианте он может быть, например, таким: «Мы создали такой великолепный танк Т-14 «Армата», что он доедет не только до Лейкенхита и Элмендорфа, но и до Барксдейла и Майнота. И никакая ПВО нам не понадобится».

Если обойтись без этих вариантов, то очень хотелось бы действительно выяснить – так достаточно ли у нас ПВО, особенно за пределами зон Москвы и Санкт-Петербурга? И как мы будем решать проблему перенасыщения ПВО целями? С помощью истребителей, которых у нас тоже отнюдь не переизбыток? С помощью лазеров, которых пока еще вообще почти нет? С помощью РЭБ (да, это «тонкая» тема, но тем не менее)? Или никак, поэтому и имеет место «фигура умолчания»?