Михаил Рябов
Группа военнослужащих 86-й зенитной ракетной бригады 18-й зенитной ракетной дивизии особого назначения войск ПВО СССР. ВВБ «Каир-Вест» ВВС Египта, апрель 1970 года. Третий слева – автор статьи, в то время – слушатель II курса факультета восточных языков Военного института иностранных языков (ВИИЯ МО СССР), а впоследствии – старший научный сотрудник одного из ведущих научно-исследовательских учреждений МО СССР и РФ. Фото из личного архива автора
В одном из предыдущих номеров «НВО» (№ 8 за 01.03.19) был опубликован материал заместителя директора Института политического и военного анализа Александра Анатольевича Храмчихина «Битва на истощение. Почему Израиль все же пошел на мирные переговоры». Ряд положений данной статьи вызывает вопросы. В частности, в отношении 18-й зенитной ракетной дивизии особого назначения войск ПВО СССР, которая в 1970 году принимала участие в боевых действиях на территории Египта в рамках «Войны на истощение» (операция «Кавказ»), А.А. Храмчихин утверждает: «Боевой дебют дивизии состоялся уже 14 марта и был, мягко говоря, неудачным: ЗРК С-125 сбил египетский бомбардировщик». Однако, как непосредственный участник боевых действий в Египте в составе упомянутой 18-й дивизии, в том числе и указанного конкретного эпизода, считаю, что такая оценка абсолютно противоречит мнению как отечественных, так и египетских профессионалов войск ПВО и, более того, египетского военного руководства. Но обо всем по порядку.
ЗАПРАШИВАЙТЕ! ЗАПРАШИВАЙТЕ! ЗАПРАШИВАЙТЕ!
Следует сразу указать, что те события, о которых пишет А.А. Храмчихин, имели место не 14, а 15 марта. Именно в ночь на 15 марта 1970 года два зенитных ракетных дивизиона под командованием подполковников Кутынцева и Кириченко первыми в нашей дивизии были поставлены на боевое дежурство. А теперь представьте себе степень напряжения тех командиров, которые в условиях идущих уже не первый год реальных боевых действий, всего несколько дней назад прибыв в совершенно чужую страну и не имея при этом никакого боевого опыта, начали решать поставленную боевую задачу.
Так вот, в первый же день нашего боевого дежурства, 15 марта, старший планшетист располагавшегося на военно-воздушной базе (ВВБ) «Каир-Вест» (она же «Каир-Западный») командного пункта 86-й зенитной ракетной бригады 18-й дивизии младший сержант Валентин Миронов из-за планшета боевой обстановки, знаками попросив меня подойти к нему, проинформировал о том, что он ведет «борт» курсом прямо на нашу базу. При этом совершенно непонятно, чей это «борт».
В свою очередь, я, доложив дежурившему в тот день на командном пункте начальнику штаба бригады подполковнику Эдуарду Михайловичу Ржеусскому, получил указание связаться с арабской стороной (мы располагались на совмещенном командном пункте, где кроме нас работали еще дежурный расчет летчиков и штурманов с ВВБ «Каир-Вест» и дежурные расчеты египетских зенитной ракетной бригады и зенитного артиллерийского полка).
Сначала я, естественно, взглянул на планшет заявочных самолетов. Неоднократно говорил потом нашему глубокоуважаемому командиру дивизии, тогда еще генерал-майору, а впоследствии генерал-полковнику, первому заместителю Главнокомандующего войсками ПВО СССР Алексею Григорьевичу Смирнову и, более того, готов поклясться на чем угодно и сегодня, что этого «борта» там не было! Общение с офицерами египетских дежурных расчетов тоже никакой информации не дало: все, даже летчики с родного «Каир-Веста», заявили, что они ничегошеньки об этом «борте» не знают...
В этих условиях Э.М. Ржеусский связывается с ЦКП ВВС и ПВО в Каире на предмет, что делать, и получает указание: «Запрашивайте!» Запрашиваем раз, запрашиваем два, запрашиваем три. Но, что называется, «ноль внимания и кило презрения»... Борт уже совсем близко, а ЦКП ПВО только и повторяет: «Запрашивайте! Запрашивайте! Запрашивайте!»
Тогда подполковник Э.М. Ржеусский берет ответственность на себя и дает командиру стоящего рядом с базой зенитного ракетного дивизиона подполковнику Н.М. Кутынцеву команды «Готовность!» и потом «Пуск!». Я, воспользовавшись моментом, пулей вылетаю из «преисподней» расположенного под землей командного пункта бригады и успеваю увидеть, как вторая ракета добивает уже садящийся «борт»...
Спустя несколько минут от дежурного расчета ВВБ «Каир-Вест» получаем информацию о том, что это, оказывается, Ил-28 с нашей базы, который уходил на разведку на север, на Средиземное море. Экипаж – египетский. В ответ на мой вопрос, почему этого «борта» нет на планшете заявочных самолетов, – молчание и недоуменное пожимание плечами.
Далее, по команде командира бригады полковника Б.М. Жайворонка, звоню командиру авиабазы «Каир-Вест» полковнику Хусаму аль-Башари. И слышу в ответ:
– Михаил, передай, пожалуйста, всем вашим, чтобы оставались на своих местах, никто и никуда не ходил. Я сейчас собираю своих офицеров, а потом приеду к вам.
Когда полковник аль-Башари появился у нас на КП, речь его была краткой:
– Господа советские офицеры! Я сейчас собирал своих офицеров и сказал им: «Русские не виноваты! Это война! А на войне бывает все что угодно. Бывает, что даже и убивают... Так что работайте спокойно!»
И действительно, мы потом, вплоть до окончания боевых действий, не услышали ни единого слова упрека в свой адрес. Более того, цитирую нашего комдива, генерал-майора А.Г. Смирнова:
«...После этого я поехал к командиру арабской дивизии ПВО генерал-майору Мухаммеду Сейиду аль-Басьюни и доложил ему о невиновности наших офицеров. Аль-Басьюни встретил меня радостно и заявил, что, действительно, советские офицеры не виноваты. А то, что сбили самолет, так это даже очень хорошо...
В это время меня вызвали к телефону для разговора с Москвой. Вызывал Главком ПВО Батицкий П.Ф. Я доложил о случившемся. Получил указание посетить военное руководство ОАР (в 1970 году еще Объединенная Арабская Республика, впоследствии Арабская Республика Египет. – М.Р.) и принести им извинения. О результатах встречи доложить Батицкому.
Я выразил соболезнование, рассказал о действиях наших офицеров начальнику Генерального штаба генералу Садеку. Садек от имени министра обороны генерала Фавзи извинений не принял, а мне сказал, что офицеры сделали все верно и подтвердил, что поражение самолета произвело хорошее впечатление на офицеров и весь личный состав арабской армии, которые все это видели и высоко оценили возможности наших частей, прибывших для оказания помощи. Садек поблагодарил меня и весь личный состав за умелые действия и высокую боевую выучку» (Гриф секретно снят. М., 1996).
УВЛЕЧЕНИЕ СЕКРЕТНОСТЬЮ
С годами в ответ на мучающий меня до сих пор вопрос, почему же этого «борта» не было на планшете заявочных самолетов, в голове нет-нет да и проскакивала иногда крамольная мысль, что, может быть, египтяне просто решили нас таким жесточайшим образом проверить?! Но гнал и гоню ее от себя прочь. Даже не могу предположить что-нибудь подобное.
Посему остается только предполагать, что либо египетская сторона по каким-то сугубо своим причинам не хотела, чтобы мы знали об этом вылете, либо сработал пресловутый «человеческий фактор»: кто-то забыл или не успел (а потом уже стало поздно...) поместить этот «борт» на упомянутый планшет. Но точного ответа на этот вопрос мы уже никогда не узнаем...
Реально же случилось вот что. Те, кто отвечал за отправку нашей дивизии в Египет, настолько «увлеклись» секретностью, что даже не продумали вопрос о том, что коды системы запроса «Кремний-2», установленной на ВИКО (выносной индикатор кругового обзора) наших зенитных ракетных дивизионов, не совпадают с кодами, установленными на СРЗО (самолетный радиозапросчик-ответчик) «Кремний-1» самолетов ВВС Египта. А значит, запрашивали мы сбитый нами «борт» абсолютно бесполезно. Он все равно бы не ответил...
А почему написал, что «увлеклись секретностью»? Да потому, что уже в начале июня 1970 года один из офицеров наших «соседей» – дежурного расчета египетской зенитной ракетной бригады вручил мне номер американского журнала Newsweek от 1 июня, в котором была опубликована подробная схема дислокации всех наших зенитных ракетных дивизионов на территории «страны пирамид». Когда я показал эту схему своему комбригу, полковнику Б.М. Жайворонку, то только высокий уровень культуры нашего комбрига, в основе своей флотского офицера (сумел в результате известных хрущевских «реформ» остаться в армии, переведясь с флота в войска ПВО), не позволил, даже видя такую «подставу», выругаться по полной программе...
ПЕРВЫЙ «ФАНТОМ»
Есть в упомянутой статье А.А. Храмчихина и еще один момент, который требует комментария. Речь здесь идет о том, что первый «Фантом» был сбит зенитным ракетным дивизионом под командованием капитана Маляуки Валериаса Прано не 27-го, как утверждает А.А. Храмчихин, а 30 июня. Дальше – больше. Автор статьи утверждает: «30 июля над каналом (Суэцким каналом. – М.Р.) с советскими летчиками вступили в бой с 12 израильскими самолетами (4 «Миража», 8 «Фантомов»). Он стал последним воздушным боем в истории ВВС СССР и закончился гибелью 4 МиГов и 2 летчиков. В ряде советских источников говорится, что был сбит 1 «Мираж», но подтверждений этому нет...»
В ответ привожу слова командира упомянутой А.А. Храмчихиным 35-й отдельной эскадрильи полковника (впоследствии генерал-лейтенанта авиации) Ю.В. Настенко:
«22 июня был сбит первый самолет «Скайхок» парой Крапивин–Сальник...
Понеся потери, израильское командование предприняло ответные меры и тщательно спланировало воздушную операцию против советской авиационной группы.
Через две недели в южной оконечности Суэцкого канала появилось звено истребителей-бомбардировщиков «Скайхок» и атаковало артиллерийскую батарею. С аэродрома Бени-Суэйф немедленно взлетело дежурное звено на перехват. Через пять минут взлетело еще четыре самолета с аэродрома Ком-о-Шим. Когда первая группа наших истребителей вышла в район артиллерийской батареи, «Скайхоки» немедленно ушли на свою сторону, а в воздухе появилась другая группа на высоте 6–7 километров севернее наших истребителей и стала углубляться на территорию ОАР. Штурман КП Бир Арейда приступил к последовательному наведению первой и второй групп на противника, постепенно разворачивая наши самолеты хвостом к линии фронта. И когда приемные радиолокаторы самолетов были отвернуты от Суэцкого канала, с предельно малой высоты в районе боя появились 12 «Миражей» (т.е. ни о каких «Фантомах» и речи не идет. – М.Р.). Бой был жаркий и короткий. Мы потеряли четыре самолета, погибли три летчика» («Гриф секретно снят». М., 1996).
Именно тогда человек-легенда, командующий нашей авиационной группировкой в Египте Герой Советского Союза генерал-майор (впоследствии генерал-полковник авиации) Григорий Устинович Дольников, в свое время ставший прототипом главного героя знаменитого рассказа Михаила Шолохова «Судьба человека» Андрея Соколова, сказал свою печальную фразу «Летать мы научились, а вот воевать – нет...».
НАСТОЯЩАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ
В конце своего материала А.А. Храмчихин приходит к следующему, на мой взгляд, откровенно парадоксальному выводу: «Действия советской 18-й дивизии ПВО никак нельзя назвать триумфальными, тем не менее именно они стали причиной того, что Израиль согласился на прекращение огня». Не знаю, как для кого, а для меня лично осталось загадкой, по какому-такому критерию автор определяет, какие действия следует считать триумфальными, а какие нет и почему «никак нельзя назвать триумфальными» действия нашей 18-й дивизии, если они заставили израильскую сторону пойти на перемирие.
Сам же скажу максимально просто, без всяких помпезных определений. Мы профессионально сделали свое солдатское дело и успешно выполнили поставленную боевую задачу: прикрыли жизненно важные объекты в глубине территории Египта от налетов израильской авиации и в конце концов заставили «невежливых людей» с противоположного, захваченного ими берега Суэцкого канала пойти на перемирие. На целых три года на Ближнем Востоке воцарился мир. И это главное!
За успешное выполнение поставленной боевой задачи в рамках операции «Кавказ» 166 офицеров, сержантов и солдат 18-й зенитной ракетной дивизии особого назначения войск ПВО страны еще в Египте были награждены орденами и медалями СССР. Более того, на большую группу военнослужащих (порядка 600–700 человек) представления были направлены по прибытии на родину. А два командира зенитных ракетных дивизионов, подполковники (впоследствии полковники) Константин Ильич Попов и Николай Михайлович Кутынцев (да-да, именно тот самый, упомянутый выше подполковник Н.М. Кутынцев, чей дивизион прямо в день развертывания на боевой позиции сбил египетский Ил-28), благодаря мастерству которых израильская авиация в последнем бою 3 августа 1970 года понесла небывалые для нее прежде потери – сразу 5 самолетов – и была вынуждена срочно согласиться на перемирие, были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
К сожалению великому, их обоих, как и нашего любимого комдива генерал-полковника А.Г. Смирнова, уже нет в живых. Но жив еще недавно отметивший 90-летний юбилей заместитель командира дивизии, генерал-лейтенант авиации Вячеслав Григорьевич Михайлов, до сих пор являющийся членом Общественной палаты Российской Федерации и председателем Совета известного многим ветеранам Московского дома ветеранов (инвалидов) войн и Вооруженных сил, что на Олимпийском проспекте, 7, в Москве. Живы еще более 400 участников этих боевых действий (только по Москве и Московской области) – членов Совета ветеранов боевых действий в Египте, которые ежегодно, вот уже 30 лет, встречаются каждую вторую субботу января. И уже много лет к нам приезжают и вместе с нами отмечают этот торжественный день наши боевые друзья из братской Белоруссии.
А именем Героя Советского Союза полковника К.И. Попова названа средняя школа № 1204 в московском районе Новокосино, и уже четыре года в день его кончины (2015) проводятся торжественные собрания памяти Героя. А на доме № 20, корпус 4, по Новокосинской улице, где он жил, висит памятная доска. В этой же школе, а также еще в нескольких московских школах, существуют разделы в школьных музеях, посвященные 18-й зенитной ракетной дивизии особого назначения войск ПВО страны.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Летом 1998 года на приеме в посольстве Египта по случаю очередной годовщины египетской революции 23 июля 1952 года к председателю нашего Совета ветеранов боевых действий в Египте, Герою Советского Союза полковнику К.И. Попову подошел незнакомый человек и, ткнув пальцем в висевшую у того на груди Звезду Героя, спросил:
– Там?!
Константин Ильич улыбнулся:
– Там!
И услышал:
– Да, у вас были прекрасные засады. Мы их очень хорошо помним и, более того, мы их всячески изучаем.
Это был тогдашний посол Израиля в СССР господин Цви Маген. Не скрою (именно я переводил этот диалог), что было приятно слышать от представителя противной стороны такую как минимум очень уважительную оценку нашей деятельности в Египте.
комментарии(0)