Олег Шведков: Мы не боимся острых дискуссий с властями

Председатель ЦК Общероссийского профсоюза военнослужащих Олег Шведков. Фото с сайта www.mvdmos.ru

О социальных и материальных проблемах служивых людей наш корреспондент Владимир Мухин поговорил с председателем ЦК Общероссийского профсоюза военнослужащих, капитаном 1 ранга Олегом Шведковым.

– Олег Константинович, у многих читателей нашей газеты сложилось впечатление, что в последние годы снизилась активность Общероссийского военного профсоюза. Я ведь помню, что в конце 1990‑х да и в начале 2000‑х ОПСВ был, как говорится, на слуху...

– В таких оценках есть определенная толика правды. Но она небольшая. Снизилась не активность профсоюза, а в значительной мере уменьшилась его публичность. С какими проблемами чаще всего сталкивались военнослужащие в мрачные 1990‑е? Нищенское денежное довольствие, несвоевременные его выплаты, катастрофическое неисполнение обязательств государства перед действующими и уволенными в запас военнослужащими в вопросах обеспечения служебным и постоянным жильем, сложности с трудоустройством бывших военнослужащих и членов их семей. Все эти проблемы были порождены как распадом СССР, так и губительной внутренней и внешней политикой руководства страны. Тогда и формы, и методы нашей профсоюзной работы были другие.

Для достижения целей в интересах людей в погонах и марш бесквартирных офицеров организовывали, и Дом правительства пикетировали, и с политическими партиями смыкались, и участвовали практически во всех региональных выборах, создавали свои биржи труда и службы занятости. Сегодня благодаря определенным шагам руководства страны большинство этих проблем практически нивелировалось. В 2013 году (еще при тогдашнем министре обороны Анатолии Сердюкове) в разы было повышено денежное довольствие военнослужащих, что позволило сделать воинскую службу престижной. При нем начало сдвигаться с мертвой точки решение жилищной проблемы в армии и на флоте, которую нынешний министр обороны Шойгу практически уже разрешил. Сегодня офицер имеет реальную возможность перед увольнением в запас бесплатно получить вторую гражданскую специальность, которая позволит ему легче адаптироваться к гражданской жизни.

Конечно, в наши дни многие вопросы социальной защищенности военнослужащих по‑прежнему актуальны, но сейчас они требуют точечного реагирования, видимо, поэтому наблюдается и меньшая публичность в их освещении.

– Может быть, это и так. Мы видим, что в целом профсоюзное движение в стране сокращается. Есть мнение, что профсоюзы становятся карманными, находятся как бы на службе у государства. Поэтому они и сокращаются. А эти процессы затронули вашу организацию?

– К сожалению, сокращение членской базы коснулось и нас. Но я не считаю, что ОПСВ – карманный профсоюз. Мы не боимся острых дискуссий с государством, с органами военного управления по вопросам социальной защиты военнослужащих и постоянно ведем их. И добиваемся результатов, хотя многим чиновникам это не нравится.

Сокращение членской базы ОПСВ – это вполне объяснимая и, я бы сказал, объективная тенденция. В СССР каждый работающий был фактически обязан быть членом профсоюза, тогда профсоюзы насчитывали почти 120 млн членов. Когда я пришел в профсоюзное движение в 1996 году, Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) насчитывала более 42 млн. А недавно ФНПР вышла на свой Х съезд численным составом чуть более 20 млн человек. И тем не менее это самая представительная организация профсоюзов в мире. А главное то, что, как неоднократно подчеркивали в своих выступлениях на майском съезде ФНПР президент России Владимир Путин, председатель Государственной думы Вячеслав Володин, вице‑премьер Татьяна Голикова, профсоюзы – это та организация, которая активно влияет на социально‑экономические процессы в государстве. Вспомните ситуации с моногородами, с МРОТ, с прожиточным уровнем.

У нас тоже есть свои потери. На V съезде ОПСВ в 2011 году у нас были организации в 81 субъекте России, а на съезде в 2016 году – уже только в 61. Основная причина – решены многие проблемы, которые раньше приводили людей в профсоюз. Другая причина – современная молодежь, в том числе и армейская, не приучена к коллективизму. Раньше этот опыт приобретался в пионерии, комсомоле, а затем уже в коллективах, в том числе и профсоюзных на предприятиях и организациях. В той же армии существовали офицерские собрания, суды чести офицеров и прапорщиков. И зачастую эти организации наряду с партийными и комсомольскими собраниями брали на себя часть функций по социальной защите военнослужащих и особенно созданию условий для социальной справедливости. Сегодня молодежь, в том числе и в армии, живет по принципу – каждый за себя. Хотя надо отметить, что в последнее время начал проявляться интерес к профсоюзу наших суворовцев и нахимовцев. Мы даже пошли на такой шаг: после некоторых споров с Минюстом как организацией, регистрирующей наш устав, внесли в него право вступать в профсоюз воспитанников этих училищ, а также президентских кадетских училищ.

И еще один фактор, повлиявший на нашу численность, – это тектонические сдвиги в ходе реформы Сердюкова, когда на фоне значительных сокращений шли глобальные перемещения соединений и частей в другие районы базирования. Именно тогда мы потеряли значительное количество организаций и членов профсоюза. И тем не менее практически в каждом военном гарнизоне знают о существовании ОПСВ и к нам обращаются люди за помощью по различным вопросам, связанным с проблемами их социальной жизни – обеспечение жильем, предоставление льгот, лечение в военно‑лечебных заведениях и т.п. И это не только члены военного профсоюза. Мы помогаем всем, за что сами себя постоянно нещадно критикуем. Это точечная работа. Она занимает много времени, но она нужна. И кроме нас порой ее никто не сделает.

Конечно, социальный статус военного повысился, некоторые проблемы решены и решаются… Но в соцсетях, в экспертном сообществе обсуждаются многие социальные проблемы военнослужащих, которые имеют общероссийский масштаб. Скажем, по‑прежнему актуальны вопросы, связанные со временем нахождения военнослужащих на службе. По уставу они выполняют свои обязанности по времени столько, сколько надо, но как сверхурочные адекватно компенсировать? Как повысить ответственность командования, чтобы переработка офицеров, прапорщиков, их постоянное порой многосуточное нахождение на службе имело бы четкий регламент компенсаций и было под контролем прокуратуры, армейской общественности, профсоюзов?

Другой вопрос – денежное довольствие (ДД) военнослужащих. Вы говорите, в 2012 году ДД повысили в разы. Повысили, как известно, в 1, 5–2 раза. А после этого пять лет его не индексировали. Большую часть этого повышения съела инфляция. Сейчас Минобороны повышает ДД контрактникам – солдатам, матросам и сержантам. А как быть с офицерами и прапорщиками? Их денежное довольствие в октябре увеличивается всего на величину прогнозируемой инфляции.

Эти и другие вопросы социальной защиты военнослужащих и отставников, конечно, надо поднимать перед руководством страны и МО РФ. И мы их поднимаем. Вопрос с решением проблем сверхурочного нахождения военнослужащего на службе – это не системный вопрос, поскольку в армии уже прописан четкий регламент компенсаций за него. А по каждому конкретному случаю, если этот регламент нарушается, надо разбираться. И мы разбираемся, если к нам обращаются по этой проблеме. Сейчас по инициативе Липецкой организации ОПСВ мы пытаемся разобраться с проблемой рабочего времени у действующих военнослужащих и соответствующими компенсациями. Но это пока единичный случай. На своих начальников у нас в армии не принято жаловаться. Это в соцсетях, где‑то в Телеграме люди могут обсуждать эту проблему. Но это, как правило, анонимное обсуждение и представленную там негативную информацию очень трудно проверить.

Если же говорить о проблемах материального обеспечения офицеров, тут, конечно, есть вопросы. И их надо решать. Но скажу прямо: профессия военного после 2012 года вновь является престижной. Вот недавняя статистика в СМИ прозвучала. В начале августа 2019 года фонд «Общественное мнение» (ФОМ) провел исследование и выяснил, что только 12% опрошенных им людей в России получают зарплату в месяц выше 30 тыс. руб. В марте 2016 года о подобной зарплате сообщали лишь 8% респондентов, в феврале 2015 года показатель составлял 5%.

В армии и на флоте вот уже более семи лет средняя зарплата офицера составляет больше 50 тыс. Солдата‑контрактника – более 30 тыс. И о престиже военной профессии в обществе говорит такой показатель, как желание в ней остаться и служить по контракту. В военных училищах и академиях нет недобора. Конкурс в них достаточно высокий – 2–3 человека на место. У нас каждый третий в армии солдат уже контрактник, а на флоте среди плавсостава – только контрактники.

– Может, это и так. Но заметим, что в отдаленных гарнизонах жены военных, как правило, не работают. Цифры, которые вы приводите, надо делить на два. По нашим данным, многие материальные и социальные проблемы армии и ветеранов‑отставников (медицинские, бытовые, культурные и т.п.) по‑прежнему остры. Вы в своей деятельности их учитываете?

– Проблем, связанных с защитой Отечества, конечно, хватает. И мы их стараемся решать системно. Сегодня у нас появилось три основных направления в работе. Во‑первых, это организация взаимодействия с законодателями и коррекция через них отдельных законодательных актов в интересах людей в погонах. Работа эта очень масштабная, многогранная. Требует привлечения экспертов, участия и взаимодействия с законодательными и исполнительными органами власти, курирующими оборонные вопросы. В этом плане мы взаимодействуем с соответствующими комитетами в Совете Федерации и Госдуме. Предложений от нас поступает много. К сожалению, многие благие намерения купируются бухгалтерами с Ильинки, то есть из Минфина РФ.

ОПСВ проводит очередную акцию. Фото с сайта www.npsv.ru

В этом вопросе нас последовательно поддержали в думском комитете по обороне. И по предложению Приморской краевой организации ОПСВ данная поправка была внесена в ГД Приморским заксобранием. Итог – отрицательный отзыв Минфина, который базировался на двух постулатах. Первое – ни у кого нет точных данных о количестве граждан, на которых будет распространяться действие этой поправки. Второй – это потребует значительных финансовых ассигнований. Вопрос к Минфину: о каких финансах идет речь, если вы не знаете количество потребителей данной услуги?

Или другой пример. В свое время Минфин завалил подготовленный с участием военных профсоюзов законопроект о «Занятости бывших военнослужащих в местах их компактного проживания». Речь шла о том, чтобы создать рабочие места в бывших военных городках, предоставить возможность инвесторам развивать в них производство, но при этом на несколько лет освободить от налогов, предоставлять беспроцентные ссуды и т.д. «Нельзя! » – сказали в Минфине. Мол, «это нанесет урон бюджету».

То есть такое делать для армии нельзя. Но сегодня «Единая Россия» проталкивает законопроекты о создании привилегий работодателям на территориях с льготными условиями ведения предпринимательской деятельности, в которых предусмотрено освобождение от страховых взносов, налогов на прибыль, транспортного и земельного налогов, а главное не получать разрешение на использование иностранной рабочей силы. Даже при рассмотрении законопроекта «О профсоюзах военнослужащих» одним из аргументов не принимать его у правительства стало то, что это потребует дополнительных бюджетных средств на содержание помещений, линий связи и т.д. Хотя все знают, что профсоюзы – это самоокупаемые организации, существующие за счет членских взносов.

Во‑вторых, мы, конечно, реагируем на каждую жалобу, обращение, связанное с обеспечением прав военнослужащих, которые отдельные чиновники в форме пытаются нарушить. Интересно, как меняется во временном промежутке суть этих обращений. Если до 2005 года 63% жалоб было по жилищным вопросам, 19% – по вопросам денежного довольствия, 11% – на то, что мы называем командирским произволом отдельных нерадивых начальников, то сейчас картина другая. Объективности ради отмечу, жалоб и обращений стало в разы меньше. У меня при исполкоме раньше трудились три юриста. Сейчас справляется один. Так вот основные жалобы идут по кадровым вопросам: одни считают, что их незаконно уволили, другие, что не получили заслуженную награду, третьи, что командир нарушает их права. И здесь я вижу две причины – стало намного больше «уставного» порядка, чем это было 10–15 лет назад, да и армейская молодежь просто не знает, куда идти со своими проблемами.

И наконец, в‑третьих, в деятельности ОПСВ большое место занимает адресная правовая и иная поддержка наших членов. Примеры – пожалуйста.

Мой первый заместитель Юрий Алексеевич Тарлавин в свое время досконально проработал в ходе публичного обсуждения Устав военной полиции ВС РФ, и ряд его предложений был учтен.

Несколько лет мы по инициативе нашей Приморской краевой организации боролись с финорганом Минобороны по вопросу отмены приказа МО РФ № 200, предусматривающего, что военным пенсионерам деньги за проезд к местам отдыха и санаторно‑курортного лечения возмещаются после возвращения из отпуска. Для приморцев да и всех зауральцев, а также северян выложить немалую сумму из отпускного бюджета на приобретение билетов для двух‑трех членов семьи достаточно накладно. При поддержке Главного военного прокурора мы добились отмены приказа, и изданный в декабре 2017 года приказ МО РФ № 815 позволил нашим отпускникам приобретать билеты и по воинским перевозочным документам. Кстати, ваша газета была одной из первых, кто поддержал эти наши действия.

Опять же по инициативе приморцев в 2016–2017 годах мы развернули борьбу против овербукинга. Эта затея наших авиационных перевозчиков по продаже авиабилетов в большем количестве, чем мест в самолете, могла привести к тому, что военнослужащий, приехавший из отдаленного гарнизона с семьей в аэропорт, мог оказаться в ситуации, когда часть семьи на этот рейс не попадала. Достучались до правительства, администрации президента – модная европейская глупость не состоялась. Опять при поддержке ГВП отменили произвольное толкование нашими финансистами из департамента соцгарантий закона «О статусе военнослужащего» в части проезда на лечение в военно‑лечебные заведения и санатории. Им вдруг что‑то там померещилось, и они разослали соответствующее указание, что если военный пенсионер по направлению военно‑лечебного заведения (госпиталь, поликлиника) съездил, допустим, из Владивостока в центральный госпиталь в Москву, то бесплатный проезд ему в этом же году в военный санаторий не положен.

Наша Приморская организация добилась отмены еще одного подобного указания, когда военным пенсионерам отказывались возмещать денежные средства за дорогу, если они летели не по прямому маршруту или задерживались (вылетали раньше), чем в сроки, указанные в путевках.

Буквально недавно мы столкнулись с проблемой несовершенства законодательства в отношении обеспечения служебным жильем военнослужащих, проходящих службу по контракту. Военные прокуроры выступают против выделения им служебного жилья или выплаты денежной компенсации за поднаем, если у них есть жилье в собственности в другом регионе. Это нонсенс. Если я по ипотеке приобрел жилье в средней полосе, а Родина отправила меня защищать ее рубежи на Камчатку, то, значит, я там должен снимать жилье за свой счет? В этом вопросе у нас общая позиция с руководителем департамента жилищного обеспечения МО РФ Сергеем Ивановым.

Департамент разработал законодательную поправку, мы свою задачу видим в инициировании ее скорейшего рассмотрения законодателями. Если говорить об ипотеке, то жизнь нарисовала еще одну проблему. Военнослужащий приобретает по военной ипотеке квартиру, часть денег вносит сам или его родители, квартира находится в залоге у банка, выдавшего ипотечный кредит, а в это время его жена затевает бракоразводный процесс. И в этой ситуации Московский городской суд во второй инстанции, прикрываясь Семейным кодексом, присуждает эту квартиру поделить пополам. Но ведь она условно в залоге у государства, так как оно продолжает гасить кредит за воина. И это никакое несовместно нажитое.

А ведь есть еще и так называемые региональные проблемы. В этом году нашим приморцам удалось восстановить справедливость и добиться отмены взимания с бывших военнослужащих – жителей многострадальной Снеговой Пади (микрорайон во Владивостоке) денег за капитальный ремонт за период с момента приема новых домов городом до фактического заселения квартир жильцами. Иногда этот срок измерялся годами.

Этим летом я посетил Камчатку и после встреч с военнослужащими и членами их семей уяснил еще одну задачу для профсоюза – добиваться бесплатного проезда на «большую землю» всех членов семьи, а не, как сейчас предусмотрено, только одного. Но и это промежуточная задача. Пора восстановить право военнослужащих на бесплатный проезд и льготное лечение военнослужащих в военных санаториях. Если бы не выстраданная Главным военно‑медицинским управлением реабилитация наших контрактников, то мы бы вообще там не увидели служивого. В общем, как вы видите, проблем много. Так что поле для деятельности есть.

– А какие задачи можно решить, но они во властных структурах не решаются?

– Есть и нерешенные задачи. О равенстве при обслуживании в ВЛУ всех военнослужащих, получивших увечья и травмы в период прохождения военной службы, я рассказал уже подробно. Тут есть и другая тема: уже много лет мы поднимаем вопрос о паллиативной медицине для военнослужащих, о домах для ветеранов военной службы. Но этот вопрос тоже не решается, так как все упирается в бюджет.

Общение с военнослужащими показывает, что они практически не имеют никакого понятия о положенных льготах. Я имею в виду, не предусмотренных военным законодательством, а льготах для всех граждан – например, налоговые вычеты. И мы считаем, что необходимо совершенствовать правовую подготовку наших воинов по этим вопросам.

Сейчас в поле зрения профсоюза попал законопроект «О похоронном деле в Российской Федерации». Мы увидели, что в нем не учтены многие важные для военных людей традиции, ритуалы и понятия. Хотим поучаствовать в его обсуждении, но как получится – неизвестно.

Первый зампредседателя ветеранской организации «Боевое братство», депутат Госдумы Дмитрий Саблин, также считает, что в вопросах ухода за воинскими захоронениями, особенно могилами погибших ветеранов, есть законодательные проблемы.

Вопрос ухода за воинскими захоронениями – это частная проблема. Хотя тоже острая. В стране очень много могил участников боевых действий, безымянных могил, оставшихся со времен Великой Отечественной войны. За многими из них уже некому ухаживать.

В то же время у нас в России есть проблемы с похоронами любого ветерана военной службы. Где найти оркестр, кто будет давать последний прощальный салют, чтобы похоронить офицера‑отставника, как положено по уставу? Как изготовить достойный памятник, чтобы выделенные военкоматом деньги на эти цели не были разворованы, как подчас случается? Этим должны заниматься системно специальные организации. И они, на мой взгляд, не обязательно должны быть государственными. Главное, чтобы имели свой ресурс и смогли достойно хоронить ветерана ВС в любом месте РФ и постоянно ухаживали за воинскими захоронениями. Начиная с прошлого года мы стали активно поддерживать шаги по возрождению «Военно‑мемориальной компании», которая решала подобные проблемы во многих регионах РФ. Но несколько лет назад она была обанкрочена своим бенефициаром.

– В прошлом году вы создали потребительскую кооперацию профсоюзов. А это что такое?

– Это такая организация, которая дает семьям военных, ветеранов военной службы и т.п., особенно в отдаленных гарнизонах, возможность получать высококачественные продукты практически по ценам производителей. Курирует ее председатель исполкома ОПСВ Андрей Юсупов. Потребкооперация ОПСВ работает по принципу стола заказов: сегодня заказал набор (а в ассортименте широкая группа прежде всего продовольственных товаров) – через сутки получи коробку. Это интересно прежде всего для закрытых военных городков и территорий, где слабенькая торговая инфраструктура. А в динамично растущей Московской городской организации придумали систему материального стимулирования членов профсоюза – это система скидок для них в ряде торговых заведений, на АЗС, кредитных учреждениях и определенных льгот при получении ряда услуг.

– А культурные программы в ОПСВ действуют?

– Есть и культурные, идеологические мероприятия. Но их немного. У ОПСВ ведь немного другой профиль. Скажем, в мае 2018 года в Колонном зале Дома союзов мы провели офицерский бал. Участие в нем приняли более 600 человек, представители Военно‑исторического общества, ряда ветеранских организаций, артисты эстрады, военные оркестры ФСО и ФПС. Рота почетного караула показала приемы с оружием. В общем, все были довольны.

В текущем году мы совместно с международным политическим форумом «Политика во имя человечества» при поддержке Главного военно‑политического управления ВС РФ провели представительный круглый стол «Идеологический фронт Вооруженных сил Российской Федерации», где впервые затронули тему, которую так не любят наши либералы, – необходимость возрождения государственной идеологии.

– В этих мероприятиях чиновники из Минобороны участвуют? Как у вас в целом складываются отношения с руководством МО? Недавно было обновление Общественного совета при МО РФ. Почему представителя ОПСВ туда не взяли?

– Конечно же, у нас налажено взаимодействие с органами военного управления. В министерстве нас курирует заместитель министра обороны – статс‑секретарь Николай Панков. Именно с ним нам чаще приходится решать многие проблемные вопросы. Неоднократно приходилось обращаться к заместителю министра Тимуру Иванову. Несколько лет назад зачитывал 12‑страничную справку, подготовленную в профсоюзе, по проблемам санаторно‑курортного отдыха заместителю министра Руслану Цаликову. У нас сложились хорошие рабочие отношения с руководителями многих главков в министерстве.

Большую помощь в нашей работе оказывает Главная военная прокуратура, с которой у нас подписано соглашение о взаимодействии.

Насчет Общественного совета. Я был его членом, знаю его возможности изнутри. Нужный орган. С большими потенциальными возможностями. Но, на мой взгляд, в нем, как в общественных советах многих наших министерств, немало лишних людей. Они хорошие, умные, опытные, но они не понимают армейских проблем и никогда не выйдут за рамки, обозначенные министерством, ведь оно планирует и направляет работу ОС. Почему не взяли представителя ОПСВ? Потому и не взяли, что наше мнение порой не совпадает с мнением военного руководства, и мы не стесняемся отстаивать свои взгляды. Я ведь фактически был исключен из его состава за нелицеприятную критику тогдашнего министра с трибуны одного из значимых мероприятий.

– Спасибо за беседу.