Илья Максакова События конца минувшего - начала нынешнего года показали, что решение о проведении в Чечне референдума по Конституции и избирательному законодательству окончательно, а само голосование неизбежно состоится 23 марта. Сорвать его, пожалуй, уже не смогут ни политические потрясения, ни стихия, ни террор. Такую целеустремленность часто приписывают администрации Чечни во главе с Ахматом Кадыровым, однако референдум не менее важен для Москвы, впервые за три года контртеррористической операции предпринявшей конкретные политические шаги по урегулированию, которые заменили общие фразы о "диалоге со всем чеченским народом". Правильно ли и эффективно ли это решение, покажет время, но уже сейчас ясно, что оно, как и дальнейшие планы на 2003 год, включающие выборы президента Чечни, пересмотру не подлежит.
Естественно, намерение провести референдум не могло не вызвать критики со стороны противников такого решения. Кстати, лидеры чеченских сепаратистов отреагировали на будущее голосование намного более болезненно, чем на различные выборы, проводившиеся в воюющей республике в 1995-м, 1996-м и 2000 годах. Тогда они даже не считали нужным обращать внимание на эти мероприятия, а сейчас угрозы расправы со сторонниками и участниками подготовки референдума - не плод пропаганды российских военных, а реальные действия боевиков и листовки, распространяемые в Чечне от имени "государственного комитета обороны ЧРИ".
Что касается более "конструктивной" критики, то наиболее активными ее выразителями выступили российские правозащитники и ряд западных политиков, организаций и СМИ. Причем сама идея референдума как законного права населения Чечни выразить свою позицию фактически не оспаривается. Однако смысл всех критических замечаний сводится к отсутствию условий для голосования и содержанию вопроса, выносимого на плебисцит. Так, глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, намеревающаяся донести свои соображения до главы государства, считает, что в условиях войны, продолжающейся в Чечне, ни референдум, ни выборы не могут дать настоящих результатов и быть легитимными. При этом она в принципе положительно относится к идее референдума, но считает, что прежде надо закончить военные действия, а затем определиться с вопросом для голосования. По мнению Алексеевой, неразумно выносить на плебисцит проект Конституции, поскольку это "сложная вещь и однозначных ответов здесь не может быть".
То есть предоставление народу Чечни права на волеизъявление признается политической мерой в урегулировании кризиса. Содержание же вопроса референдума - вещь, конечно, принципиальная, но выбор здесь не очень большой. Понятно, что многие хотели бы предложить чеченцам ответить на вопрос о статусе республики, коль скоро природу конфликта они видят в сепаратизме. Однако такая постановка была бы неконституционна, поскольку целостность РФ не подлежит обсуждению даже на референдумах, и такой плебисцит впоследствии был бы назван нелегитимным самими же правозащитниками. Конституция же действительно сложная вещь, но ведь россияне в декабре 1993 года голосовали за Основной закон не потому, что им понравилось его содержание, с которым большинство даже не ознакомилось. Так же и в Чечне - люди будут голосовать не за Конституцию, которая не противоречит российской, а во многом и повторяет ее, а за будущее республики.
Продолжающийся же военный конфликт действительно является серьезным препятствием для свободного волеизъявления. Об этом говорил и бывший глава группы содействия ОБСЕ в Чечне Йорма Инки, заявивший о преждевременности проведения голосования. По его мнению, присутствие в Чечне десятков тысяч военнослужащих, большое количество беженцев, а также в целом сохраняющаяся нестабильность положения - это "не те условия, при которых можно провести подлинный референдум". Однако до референдума российские власти обещают убрать в Чечне злосчастные блокпосты, ограничивающие свободное передвижение, а значит, и волеизъявление граждан, и передать контроль за ситуацией местным правоохранительным органам, а значит - республиканским властям, что по идее должно прекратить практику повальных зачисток, сопровождающихся исчезновением людей. Ожидается, что в республике останутся блокпосты лишь на въездах в крупные населенные пункты, но они будут выполнять наблюдательные, а не контрольно-пропускные функции. Если так действительно произойдет, то по крайней мере эта важная польза от подготовки к референдуму уже будет очевидна.
В то же время трудно не связать критику со стороны бывшего главы группы содействия ОБСЕ с решением Москвы не продлевать мандат этой самой группы, срок действия которого истек 31 декабря. Проект нового мандата, предложенный Москвой, не устроил ряд государств - членов ОБСЕ, в результате чего группа содействия начала работу по свертыванию своей деятельности, которая должна завершиться 21 марта, за два дня до референдума. Однако, несмотря на завершение мандата группы содействия ОБСЕ, ситуация в Чечне не останется без внимания со стороны международного сообщества. Здесь, в бюро спецпредставителя президента РФ по правам человекам в Чечне, продолжают и будут работать во время референдума эксперты Совета Европы, послы ряда европейских государств в Москве выразили предварительную готовность участвовать в наблюдении за голосованием, представители ПАСЕ прибудут в Чечню 23 марта, палаты российского парламента, северокавказские регионы и страны СНГ пришлют своих представителей, и наконец, те же российские правозащитники и журналисты смогут выступить наблюдателями и сделать собственные выводы о ходе референдума. Трудно представить, что ОБСЕ, в частности его Бюро демократических институтов и прав человека, откажется прислать своих наблюдателей. Что касается участия в голосовании около 38 тыс. военнослужащих, постоянно дислоцированных в Чечне, то лишение их такого права было бы нарушением законодательства и опять же сделало бы референдум нелегитимным.
Еще одним из обвинений в адрес российского руководства стала невозможность проведения референдума в отсутствие в Чечне национального согласия. Но буквально в эти дни в Чечне начинается подписание Договора об общественном согласии. Общественно-политические организации, депутаты представительных органов власти, избранные на территории Чечни в разные годы, поставившие свои подписи под этим документом, заявят об отказе от применения силы при решении политических вопросов и о своей приверженности политическим методам при разрешении кризиса. Ожидается, что договор подпишут и ряд депутатов "масхадовского" парламента, избранных в 1997 году.
