Вспоминая Веронику

Алексей Баталов блестяще сыграл роль Бориса.

Сегодня исполняется 50 лет фильму Михаила Калатозова «Летят журавли». На этой ленте выросло уже не одно поколение. Каждый раз миллионы людей проживают жизни героев любимого и дорогого нам фильма. Картина «Летят журавли» действительно стала культовой, своеобразной визитной карточкой советского кинематографа.

В 1957 году Михаил Константинович Калатозов решает поставить фильм «Летят журавли» по мотивам пьесы Виктора Розова «Вечно живые». Сам драматург принимает участие в постановке и пишет сценарий. Еще совсем недавно бурными рукоплесканиями принимали зрители выпускников Школы-студии МХАТ во главе с Олегом Ефремовым в премьерном спектакле «Вечно живые». Именно с этой пьесы начинает свой путь театр «Современник». И именно этой пьесе суждено быть увековеченной в истории советского и мирового кинематографа.

Трагическая, немного бытовая и скромная история Виктора Розова приобретает в руках Михаила Калатозова более яркие и глубокие характеристики. На главную роль девушки Вероники Михаил Калатозов приглашает молоденькую студентку Щукинского училища Таню Самойлову. Тогда, в 1957 году, режиссер, вероятно, даже до конца не осознавал знаковость своего выбора.

«Я сразу понравилась Михаилу Константиновичу. Я помню, как он сказал мне тогда: «Вы великолепно двигаетесь, у вас красивый голос, прекрасная внешность. Таня! Вы мне нравитесь. Я вас беру на роль», – вспоминает Татьяна Самойлова. – Он дал мне сценарий. Я прочла и расплакалась. Ведь мы все дети войны┘»

Молодая актриса Татьяна Самойлова даже еще не успела окончить театральный вуз, когда начала сниматься в картине Калатозова. Режиссер разглядел в начинающей актрисе талант и силу, которые помогли ей воссоздать такой сложный и противоречивый образ. Образ Вероники является стержневым, пронизывающим фильм от начала до конца. Беззаботные мечтания влюбленных в начале картины и безысходные, многострадальные слезы в финале. Именно Вероника проходит этот путь.

Поздняя весна, солнечные лучи ласкают золотые купола красавицы Москвы. Чистые мостовые, благоухающие сады, обрамленные рядами стройных домов. Молчаливые, расплывчатые стайки перелетных журавлей, счастливые, безоблачные лица двух влюбленных молодых людей. Ничто не предвещало┘ Борис, блестяще сыгранный Алексеем Баталовым, – молодой, целеустремленный юноша. Вероника – совсем еще девочка. Юная, честная, светлая, любящая и любимая. Здесь она задорная и кокетливая, манящая прелестью своих высоких скул, чуть раскосых, миндалевидных глаз, искрящихся смелостью и непоколебимой верой. Она еще не знает, что стоит на пороге длительных мучений и страданий. Она не знает, что повзрослеть ей предстоит очень быстро. Не знает, что этот извилистый путь ей надо пройти одной и до конца.

Советская критика недооценивала и обесцвечивала образ Вероники, ханжески приписывая девушке качества распутной изменщицы, которая не выдержала испытания и, не дождавшись любимого, порхнула в объятия другого. На блестящие смольные локоны многострадальной Вероники надели личину «отрицательного персонажа» и нарекли «несоветской».

Совсем юная Татьяна Самойлова проходила путь взросления вместе со своей героиней. Фото из книги «Советское кино 1919–1991»

Веронике приходится в силу трагических обстоятельств бороться со своей судьбой, которой в результате она не в силах противиться. «Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!» – раздавая Марку звонкие пощечины, кричит Вероника. Обессиленная, сломленная физически, но не духовно, падает она ему на руки. Отсюда Вероника начинает протаптывать новую тропинку – от вины к искуплению. Груз содеянного будет давить на нее много больше, чем чьи-либо колкие упреки.

Сама Татьяна Евгеньевна Самойлова, абсолютно влюбленная в свою героиню, по прошествии многих лет все так же рьяно защищает Веронику: «Она несчастная, бедная девочка! На нее разом обрушилось все: война, общество, потеря родителей. Ее ни в коем случае нельзя ни в чем винить!»

В биографии Татьяны Самойловой фильм «Летят журавли» всегда будет занимать особое место. За те недолгие полгода, пока длились съемки фильма, она росла вместе со своей героиней. Она переживала и проживала эту тяжелую и исковерканную жизнь Вероники так, как если бы это была ее собственная судьба. Татьяна Самойлова вдохнула в этот образ все свое естество, все эмоции и чувства. Ведь именно благодаря ей во многом розовская героиня вырастает почти до уровня высокой трагедии. Михаил Калатозов был очень чутким и давал возможность актерам самим работать над ролью.

Самойлова вспоминает: «У него была великолепная техника. Он умел работать с актерами. Михаил Константинович говорил мне, что я обладаю дивным слухом и богатой фантазией. Затем он предложил мне самой придумать себе образ, даже различные варианты решения образа Вероники. А потом все это показать ему, а он уже будет выбирать. Калатозов говорил: «Сама прочувствуешь роль – сама проживешь. И все это будет твоим». И я жила».

Татьяна Самойлова вела свою героиню эволюционным путем. Из легкомысленной девочки Вероника превратилась во взрослую женщину, которая так много успела испытать за четыре года войны. Калатозов закольцовывает композицию, завершая фильм вновь появлением Вероники. Она так изменилась┘ Она, уставшая, потерянная, приходит на вокзал встречать своего Бориса, который уже никогда не вернется, но она ждет его и верит. В ее красивых глазах еще теплится огонек надежды, и не угасает он и тогда, когда смерть любимого становится очевидной. Этот невыносимый резонанс горя и радости сопровождает финальную сцену. И победоносный марш, и радостные крики матерей, и поразительная пестрота черно-белых цветов, и слезы Вероники.

Татьяна Евгеньевна была с фильмом «Летят журавли» до победного конца. Она вместе с оператором Сергеем Урусевским присутствовала на триумфальном показе картины на Каннском фестивале в 1958 году. Создатели фильма были удостоены Гран-при. «Летят журавли» стал единственным советским фильмом, получившим «Золотую пальмовую ветвь». Актриса получила специальный диплом за лучшую женскую роль и премию жюри «Апельсиновое дерево». Она на долгое время стала символом советского кинематографа. Стала актрисой, узнаваемой на Западе, за тяжелым железным занавесом, который удалось тогда приподнять.