Сергей Градировский Миграционные потоки – такой же элемент и условие существования глобальной экономики, как потоки технологические, информационные и финансовые, не говоря уже о потоках товаров и услуг.
Дышать навстречу миру┘
Если Россия не желает довольствоваться ролью поставщика сырья и человеческих ресурсов, ей придется открыться навстречу глобальному антропотоку, что означает начать взаимодействовать с миром и извлекать из взаимодействия выгоды.
Между странами с комплементарными интересами давно формируются договорные отношения, которые предполагают поставку и прием человеческого ресурса определенных качеств – возрастных, квалификационных, компетентностных. Для принимающей стороны важно знать, какое время прибывший в страну человек будет оставаться в трудоспособном состоянии и какое качество труда все это время он будет демонстрировать, способен ли он к обучению, деторождению и добропорядочному поведению.
Помимо сухих расчетов миграционный приток определяет еще и гуманитарная составляющая – беженцы, которым принято помогать в меру сил и совести, и те, кто прибывает по каналу воссоединения семей. Отношение к последней категории также не лишено прагматичности: если перед государством стоит задача натурализации той или иной категории иммигрантов, считается, что переезд семьи окончательно закрепляет мигранта на новой родине.
Россия вынуждена включиться в глобальный миграционный оборот – желают этого те или иные общественные силы внутри страны или нет. Собственно, уже включена: все, что нужно Западу, он от нас получает. Поэтому вопрос, принимать или не принимать, не стоит. Вопрос звучит так: получим мы худшие или лучшие фракции глобального человеческого течения? Чтобы претендовать на лучшие, а не дожидаться худших, нужно не закрываться перед явлением, а формировать собственную систему управления.
┘и не бояться
Известны опасения насчет того, что если информационные и технологические, финансовые и товарные потоки – это потоки, несущие инновации, а значит, прогресс, то людские потоки чаще всего несут бедность, болезни, конфликты и расходы.
Конечно, можно припомнить, что по миру активно перемещаются ученые, спортсмены, исследователи, предприниматели, деятели искусств┘ Однако почему-то при слове «миграция» воображение чаще рисует образ малообразованной, невоспитанной массы склонных к попрошайничеству и мошенничеству людей, масса худших по сравнению с лучшими – принимающим сообществом.
Между тем французский исследователь Франсуа Эран уверен, что мигранты являются избранной группой по отношению к остальному населению тех обществ, откуда они ведут свое происхождение, что они отличаются более крепким здоровьем и лучшим образованием, более предприимчивы и имеют достаточно средств, чтобы покрыть расходы на переезд и обустройство на новом месте, поскольку диаспоральные сети лишь отчасти облегчают финансовые издержки миграции.
И это действительно так: искать неординарные решения, рисковать, пренебрегать трудностями – удел сильнейших. Возьмем для примера Россию, где в миграционном потоке 90-х годов прошлого столетия доля лиц с высшим образованием была выше, чем в принимающем сообществе. А какую качественную алию мы подарили Израилю!
Беда в том, что массовые представления о миграции основываются по большей части на мифах, а что гораздо хуже – нередко теми же мифами руководствуются в своих оценках и действиях политики и чиновники.
Что происходит с миграцией?
Начнем с того, что международная миграция – уже некоторое время не вполне то, что мы привыкли о ней думать. И с каждым годом становится все больше «не тем».
Мы как будто наверняка знаем, что миграционные потоки следуют строго определенным курсом – из менее развитых стран в более развитые, из бедных в богатые, из перенаселенных в те, население которых стареет, выбывает из трудоспособного возраста и перестает увеличиваться. В обратном же направлении – то есть из богатых стран в бедные и т.д. – текут потоки денежных переводов оставшимся на родине семьям и родственникам. В общем и целом такое представление верно, но┘ лишь в общем и целом.
По данным Всемирного банка и МВФ, в 2004 году среди двадцати стран, принимающих самые крупные объемы мигрантских переводов в мире, семь (то есть треть) оказались вполне развитыми и совсем не бедными. При этом Франция, которую вряд ли можно отнести как к самым нуждающимся, так и особо трудоизбыточным странам, занимает в списке получателей четвертую позицию с почти 13 млрд. долл., а на шестом–девятом местах расположились Испания, Бельгия, Германия и Великобритания с объемами входящего потока от 6,5 до 7 млрд. долл. И означает все это лишь одно: сегодня «богатые» французы, немцы, британцы трудятся за пределами своей родины так же, как «бедные» индийцы, китайцы или мексиканцы (конечно, трудятся они не наравне, но это отдельный разговор).
Да, не вполне корректно сравнивать перемещение труда и обороты денежных переводов мигрантов в пределах единого экономического пространства, каковым является ЕС, и в мире в целом. С другой стороны, какая нам по большому счету разница, будут ли 10 млрд. долл. частных переводов поступать в Россию из безвизовой соседней Украины, мало кому известного Королевства Лесото или вожделенных Штатов? Если ЕС потрудился и сформировал общий рынок, позволяющий теперь перераспределять трудовые ресурсы для взаимного блага, то что мешает России поступить так же? Неужели кто-то всерьез полагает, что, если Россия откроет свой рынок труда для иммиграции, его заполонят «нахлебники», претендующие исключительно на социальные пособия?
Не нужно забывать и еще об одной важной функции миграции – способности устранять «перекосы» между спросом и предложением на рынках труда. Задача в том, чтобы привлечь именно тех, кто нужен стране и ее экономике в данный момент и в определенных местах – потому что оперативно переучить, а потом еще заставить сдвинуться с места своих граждан не всегда возможно.
Антропоток – это всегда движение в сторону большей капитализации, но совсем не обязательно «из богатых стран в бедные»: в мире давно нет такой однозначности. Даже там, где условия в целом менее комфортны для жизни и труда, существуют очаги роста, привлекательные для трудовой миграции. Глобализация создает все больше подобных очагов, что существенно меняет экономический ландшафт планеты и соответственно трансформирует направления миграционных потоков. Поэтому необходимо самим формировать центры притяжения высококвалифицированной трудовой миграции – равно центры капитализации. И это нам по силам.
Не вред и не польза
Известно, что, допуская в страну дешевую иммиграцию, можно поддерживать отдельные социальные группы и классы, являющиеся бенефициарами такого положения дел. Подобная система договоренностей (естественно, по умолчанию) сложилась в США, где верхние слои среднего класса являются ключевым благополучателем миграции. Постоянный приток неквалифицированной дешевой рабочей силы позволяет сохранять доступность многих услуг – именно той сферы, нужда в дополнительных работниках в которой не может быть компенсирована никаким ростом производительности труда, никакой автоматизацией и компьютеризацией, потому что главное, чего она требует, – это живой труд.
Безусловно, наплыв огромных объемов рабочей силы из Латинской Америки подрывает благополучие граждан США, делящих с новоприбывшими одну рыночную нишу. Но ведь не эти люди составляют опору существующего строя, не они являются мотором потребительской экономики. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает – выгоды и обременения распределены в обществе, как правило, неравномерно.
Иными словами, говорить о безусловном вреде или безусловной пользе не приходится: как финансовые, информационные и технологические потоки способны нести разрушение и порабощение или, напротив, конкурентоспособность и процветание, так и человеческие течения – кому-то позволяют приобретать, а кого-то вынуждают терять.
Очевидно и то, что миграция, поставляющая дешевый бесправный труд, развращает бизнес принимающей страны, тормозит рост производительности труда, провоцирует нарушения трудового и налогового законодательств.
Так не логичнее, не достойнее ли настаивать на том, чтобы правительство работало над качеством и управляемостью человеческих течений, потому что два других варианта – самоустранение от решения проблемы и передача ее силовикам – нас не устраивают?!
Стать привлекательным для сильных
Фридрих Лист в работе «Национальная система политической экономии» показал, что перенос мирового лидерства из одного региона в другой – от североитальянских городов к Ганзе, из Голландии в Великобританию, а позже из Лондона в Вашингтон – всегда сопровождался миграцией предприимчивых и амбициозных личностей. Иными словами, хочешь лидерства – стань привлекательным для сильных!
Мы не собираемся оспаривать тот факт, что миграция таит в себе немало угроз. Так ведь всякое развитие таит в себе угрозы и вызовы! И иначе не бывает!
Тема миграции окутана мифами и страхами. Последние проистекают из незнания того, с чем мы имеем дело, – тем более что миграция как явление и сама постоянно меняется вместе с миром, отчасти изменяя мир. Однако если мы поймем суть и уловим направление этих изменений, то вполне сможем ею управлять.
Впрочем, страх – вполне естественное и здоровое чувство, он удерживает нас от опрометчивых поступков и способствует мобилизации. Главный вопрос – управляет ли общество своими страхами или фобии начинают править обществом.
