Елена Яценко
В Центральной Азии в отличие от России, население будет быстро увеличиваться.
Фото Reuters
Как известно, Российская Федерация граничит с 18 государствами, но новые независимые государства, а именно так предпочитают обозначать свои страны представители политических элит бывших советских республик, не просто соседи. Это что-то неизмеримо большее для каждого жителя нашей страны: как ни крути, это территория исторической ответственности России и россиян. Поэтому для того, чтобы Россия оставалась в списке мировых держав, необходимо прежде всего отладить механизмы сотрудничества с постсоветскими странами в экономической, политической и гуманитарной сферах. Именно так – и именно в комплексе.
Сравнивая интересы России и других глобальных игроков в странах СНГ, можно отметить очевидное сходство. Это экономическое сотрудничество и инвестиции, энергетика, природные ресурсы и инфраструктура, рынки и распространение технологий. Однако есть и различия, обусловленные историей взаимоотношений, особенностями экономики, политической культурой, принятой в субъектах международной политики. В целом же вопрос о конкурентности подходов России и других субъектов глобальной политики к сотрудничеству с новыми независимыми государствами сводится к качеству и полноте предлагаемых решений.
Стратегические партнерства
В свою очередь, элиты ближнего зарубежья активно ищут решение проблем, стоящих перед развивающимися государствами, и исходя из этого выстраивают свои модели позиционирования на международной арене. Это может быть модель Узбекистана и Белоруссии, тактически решающих возникающие перед страной задачи, или модель «нейтрального» Туркменистана, а может быть модель стремящихся в Европу Украины и Молдавии. При этом сама Россия в своей концепции внешней политики в качестве основных приоритетов наряду с евроинтеграцией и участием в общеевропейской и региональных системах коллективной безопасности особо важным отмечает сохранение добрососедских отношений и стратегическое партнерство со странами СНГ.
Практически все страны ближнего зарубежья, в том числе и любители политики «многовекторности», ищут партнеров по модернизации. И сегодня – в отличие от преимущественно сырьевого характера отношений с ЕС или товарно-сырьевого с Китаем – отношения постсоветских стран с Россией могут быть выстроены в рамках модернизационного тренда.
В этом случае России нельзя педалировать развитие исключительно экономического сотрудничества или быть лишь гарантом легитимности постсоветских правящих режимов на международной арене. Сегодня главная задача России во взаимоотношениях с новыми независимыми государствами – развивать эффективные стратегические партнерства, совместно вырабатывая конкурентные предложения, позволяющие решать максимально большой комплекс имеющихся проблем, в том числе и в гуманитарной сфере.
Попытки создания таких партнерств стали возникать на двусторонней и многосторонней основах фактически с момента распада СССР. За 19 лет на постсоветском пространстве создан ряд региональных организаций международного сотрудничества, самая крупная по численности из которых Содружество Независимых Государств, а самая малая – Союз Беларуси и России (СБР). По поводу СНГ ни у кого нет эйфории, но и пессимизма быть не должно. Сегодня это – действующий механизм, который, так же как и другие международные организации, находится в стадии развития. Не стоит требовать невозможного. Ни одна из существующих сегодня организаций регионального сотрудничества на постсоветском пространстве не может трансформироваться в подобие СССР, но есть ряд тем, которые одинаково важны для каждого из новых независимых государств. Прежде всего – вопросы, связанные с повышением человеческого капитала.
Человеческое измерение хозяйственной деятельности
Это тем более важно, потому что сегодня страны региона отчаянно борются за свое место в глобальном разделении труда. И для всех этих преобразований требуются ресурсы, в том числе человеческие.
По оценкам экспертов ряда организаций (Population Reference Bureau, Институт демографии ГУ ВШЭ, фонд «Наследие Евразии»), в ближайшие 40 лет на постсоветском пространстве отчетливо проявятся два демографических тренда. Во всех странах с доминирующей христианской культурой численность населения будет сокращаться, а во всех странах с доминирующей исламской традицией – увеличиваться.
Несмотря на значительное пополнение за счет миграции 90-х годов и принимаемые правительством меры в области демографии, в силу сложившихся исторических предпосылок в самой России все же происходит депопуляция населения. Уже к 2020 году численность населения России в трудоспособном возрасте уменьшится на 10,3 млн., а к 2050 году в стране будут проживать лишь 110,1 млн. человек. Есть разные мнения по поводу эффектов модернизации, в том числе и относительно высвобождения рабочей силы. Но пока что экономическое развитие требует дополнительных трудовых ресурсов в тех отраслях, где титульное население не может покрыть запросы хозяйственной деятельности. У России была, есть и в обозримом будущем будет оставаться потребность в мигрантах, и от того, как Россия будет управлять миграционными потоками, какого качества будет человеческий капитал этих потоков, в значительной мере будет зависеть социально-экономическое и политическое будущее страны.
В то же время во всех странах Центральной Азии будет наблюдаться обратная картина. Так, в Киргизии в середине ХХI века будут проживать 8,1 (по сравнению с 2000-м рост составит 65,3%), в Таджикистане – 11,5 (88,5%), в Туркменистане – 7,6 (58,3%), а в Узбекистане 37,6 (53,5%) млн. человек. Население Казахстана тоже будет расти, но не столь быстро, и к 2050 году достигнет цифры 17,4 млн. (рост на 16,8%). При этом высока вероятность, что ситуация переизбытка людей в трудоспособном возрасте будет выталкивать часть населения за пределы этих стран.
Принимающим государствам, а таковыми скорее всего будут Россия и Казахстан, придется взять на себя груз ответственности в поиске межнационального согласия, искать варианты создания мультикультурного общества. При этом наряду с вопросами формирования толерантности необходимо уже сегодня уделять внимание вопросам построения идентичности, которая позволит мигрантам адаптироваться к новой среде. Тема гражданской идентичности в аспекте трудовой миграции – вопрос комплексный, который включает в себя политические, экономические, социальные проблемы. Помимо всего прочего это еще и вопрос национальной безопасности. И здесь важную роль будет играть гуманитарная составляющая (образование, социальная защита и т.д.). При этом вопросы профессионального образования, возможно, станут одним из ключевых направлений. Это, в свою очередь, повлечет приведение к созданию единых стандартов профессионального образования, а также к разработке новых взаимовыгодных для стран механизмов управления миграцией.
Образовательный ресурс
В этой связи для России остается актуальным вопрос, связанный с резким уменьшением численности образовательной когорты населения. Уже третий год количество абитуриентов практически равно количеству мест в российских вузах. Имеющиеся прогнозы, которым можно доверять в силу того, что речь идет об уже родившихся поколениях, позволяют утверждать, что возвращение к исходным показателям стоит ожидать только к 2050 году. В это же время в странах Центральной Азии в школьный и вузовский возраст вступает все большее количество молодежи. При правильном и своевременном решении вопросов, связанных с повышением конкурентоспособности образовательных услуг, Россия имеет шанс создать механизм взаимовыгодного сотрудничества со странами Центральной Азии, а значит, данным миграционным потоком можно будет управлять. Учитывая внимание руководства Казахстана к вопросу повышения человеческого капитала, нет сомнения в том, что данное направление в ближайшее время будет системно проработано, и было бы логичным при этом объединить усилия экспертного сообщества и органов государственной власти России и Казахстана.
 Бизнес-ориентированной стратегии Турции не мешает нестабильность в Киргизии. Фото Reuters |
Существующий взаимный запрос, с одной стороны, России и Казахстана как принимающих стран и, с другой стороны, четырех центральноазиатских стран как стран исхода предопределяет общую заинтересованность в развитии единого языка общения. И таким языком может быть русский, который все еще в значительной степени остается средством коммуникации между народами некогда единой страны и геополитическим ресурсом не только жителей России, но и других новых независимых государств. Человеческие и финансовые ресурсы, вложенные в развитие русского языка прошлыми поколениями Российской империи и затем Советского Союза, являются достоянием не только русского этноса. С прагматической точки зрения не пользоваться этим ресурсом – значит уже сегодня иметь упущенные возможности. При этом русский язык как средство межнационального общения способен расширять возможности подрастающего поколения населения центральноазиатских государств и быть фактором повышения их конкурентоспособности в глобальном рынке. И здесь необходимо напомнить об инициативе президента Казахстана Назарбаева по созданию специального международного фонда содействия развитию русского языка на постсоветском пространстве. Остается только удивляться, почему Россия до сих пор не отреагировала на это предложение┘
Реальная интеграция
С высоты почти двух десятков лет, прошедших с декабря 1991 года, особый интерес вызывает модель стратегического партнерства Казахстана и России, в которых сегодня в силу схожести по ряду исторических, экономических, социально-политических и других параметров сложились внутренние предпосылки для более тесной интеграции друг с другом. Не с первого раза, но лед тронулся. И, что самое важное, политическая воля лидеров государств не только озвучена, но и воплощена в проекте создания Таможенного союза ЕврАзЭС, который при дальнейшем развитии должен стать основой для формирования Единого экономического пространства Беларуси, Казахстана и России. Согласно принятым документам ЕЭП тройки будет создан к 2012 году, что само по себе является вызовом для стран, эволюционно создающих организации регионального сотрудничества. Главы государств ТС приняли решение, что «европейский» сценарий интеграции, предполагающий постепенное сближение в течение 50-летнего периода, уже неэффективен и даже опасен. Ускорение процессов глобализации, мировой финансовый кризис предопределили претворение в жизнь другого сценария, сценария «интеграционного рывка», который представляет собой шоковый вариант интеграции в течение 5–10 лет, направленный на предотвращение растаскивания стран по перифериям интеграционных проектов других глобальных игроков.
Однако опыт показывает, что экономическое взаимодействие не покрывает весь комплекс задач, стоящих на пути реальной интеграции. И к этому необходимо готовиться уже сейчас, расширяя гуманитарное сотрудничество на постсоветском пространстве. Но вот тут-то и кроется подвох. К сожалению, ни Россия, ни Казахстан, ни структуры интеграционных образований независимо от времени их создания и величины – от СНГ до СБР – пока не имеют концептуального видения сотрудничества. Предмет и приоритеты не описаны, запросы друг друга не определены, и каждый исходит и собственного, внешнего понимания. В результате зачастую предлагаются не те проекты, которые действительно полезны, которых ждут, не в то время, а сама форма подачи этих проектов уже давно не удовлетворяет современным запросам.
Россия, например, в последние годы стала резко наращивать инфраструктуру таких организаций, как Россотрудничество и фонд «Русский мир». Данные организации финансируются из госбюджета и в странах присутствия в основном работают в двустороннем формате, ответственность за планирование, содержание и форму взаимодействия сохраняется за Москвой. Остается надеяться, что в Первопрестольной понимают, что выстраивать инфраструктуру и не предлагать при этом креативных современных продвинутых проектов – путь в никуда и этот подход заведомо неконкурентоспособен.
На постсоветском пространстве в разных форматах активно работают третьи страны. В текущем году западные НКО в ряде новых независимых государств увеличили штат своих сотрудников приблизительно на 30%, что косвенно доказывает повышение интереса глобальных игроков к региону. При этом кандидаты проходили жесткий конкурсный отбор, что позволило организациям решить еще одну задачу – создать банк данных профессионалов из местной среды. Основные задачи этих НПО – присутствие и мониторинг социально-политической обстановки, изучение потребностей и возможностей общества и государства в странах СНГ. Затем эта информация вместе с информацией из других источников используется в проектной деятельности в целях наращивания экономического и гуманитарного присутствия, а в перспективе, возможно, и политического влияния.
КНР провозгласила программу создания элитных школ в Центральной Азии. Идеология и воспитание в этих школах будут выстраиваться Китаем под свои интересы, но преподавание будет вестись на русском (!) и национальном языках. А мы в этой связи по привычке будем причислять эти школы к так называемым русским.
Турция развернула активную деятельность через образовательные проекты. При этом в отличие от России Турции не мешает политическая нестабильность в той же Киргизии. В Анкаре понимают бизнес-ориентированную стратегическую задачу в Центральной Азии.
Между тем легально действующих российских неправительственных организаций на постсоветском пространстве единицы. Информационное поле сотрудничества в этом секторе не освоено. Сайтов организаций мало, есть несколько продвинутых, но в основном – это сайты-визитки, из которых можно почерпнуть только новости-отчеты. СМИ если освещает какие-то события, то тоже в основном постфактум. В результате НПО имеют только приблизительное представление о стратегиях и проектной деятельности друг друга. Коммуникации между НПО и органами государственной власти не отлажены. Как правило – это уровень личных контактов, система взаимодействия не выстроена, и доверия между секторами нет. В связи с этим аккумулировать средства для решения общих задач и для прорыва в каких-то направлениях трудно, это получается в редких случаях. Если нет информации, то нет и понимания, что Россия присутствует в НПО-секторе СНГ.
Все это важно осознать сейчас. Потому что пора уже, потому что Россия сегодня не отрабатывает, не отвечает на запрос на ответственную гуманитарную политику. А значит, тем самым мы на постсоветском пространстве в гуманитарной сфере проигрываем в конкурентной глобальной среде. И проигрываем по-крупному, на институциональном уровне. Понятно, что мы привыкли долго запрягать, но ведь в Таможенном союзе тронулись, и здесь пора уже ехать┘
