Михаил Федотов
Когда-нибудь судебные заседания будут проходить в Сети.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Чтобы представить темпы проникновения интернет-технологий в современное общество, достаточно сравнить скорость распространения телекоммуникаций с темпами развития традиционных аудио- и аудиовизуальных СМИ. Так вот, в США радиовещание смогло расширить свою аудиторию до 50 млн. человек за 38 лет, телевидение – за 13 лет. А Интернет – всего за четыре года.
Причем если рост пользователей имеет естественные пределы, обусловленные численностью населения, то увеличение числа интернет-ресурсов, доменных имен и различных сервисов ограничен лишь масштабами человеческой фантазии. Как тут не вспомнить Альберта Эйнштейна: «Воображение важнее знания. Знание ограничено. Воображение охватывает весь мир┘ То, что у нас появится завтра, будет построено с помощью нашего воображения».
Такое объяснение помимо прочего вселяет не только надежду, но и некое успокоение. Потому что сегодня обыденному сознанию тревожно: интернет-революция уж слишком резко изменила привычный ход вещей. Трудно смириться с тем, что есть некое пространство, в котором слова, символы, знаки не просто живут суверенно, оторвавшись от отдельного человека или группы людей. Информация, как выясняется, может вообще никому не принадлежать, но одновременно быть собственностью всех.
Такая ситуация ставит перед классической юридической наукой сложные и неожиданные вопросы.
«Круг лиц» вытеснили компьютеры
Согласно классическим представлениям о праве, действие любой юридической нормы определяется в трех плоскостях: в пространстве, во времени и по кругу лиц. Специфика киберпространства заставляет усомниться в эффективности такого подхода. Потому что в сетевой среде понятие «пространство» лишается однозначной географической определенности; понятие «время» не привязано ни к какому часовому поясу; а «круг лиц», оказывается, включает не физических и юридических лиц, а компьютеры и другие устройства, участвующие в сетевом взаимодействии и идентифицируемые по их IP-адресам.
Изменение понятия «пространство» заставляет задуматься, как при этом будут работать национальные юрисдикции.
Приведу простой и весьма актуальный пример. Сегодня у нас определены списки экстремистских книг, статей, сайтов, которые, как представляется экспертам, могут нанести ущерб стране, народу, общественной морали и т.д.
В то же время в иных странах такие источники могут пребывать в свободном пользовании. Это значит, что получить к ним доступ в Сети может любой. В том числе и любой житель России.
Не будем сейчас выяснять, какая страна в этом смысле более свободна, демократична и т.д. Мы говорим о механизмах и правилах пользования новейшей и сильнейшей коммуникацией, которая оперирует такими массивами информации и обладает такими возможностями, что единственным регулятором общественного порядка в киберпространстве могут быть только люди. И сделать это они пытаются с помощью законов.
И тут выясняется, что трансграничность (как одна из сущностных характеристик киберпространства) до сих пор не нашла отражения в отечественном законодательстве.
Но для того, чтобы государство смогло выработать законные нормы поведения в сетевом пространстве, оно должно вначале на этой странной территории найти себя. И определить, где здесь проходят границы национальной юрисдикции. А это нелегкая задача.
Границы без правил и правила без границ
Первая сложность будет в том, что трансграничный Интернет не признает государственных границ. А государственный суверенитет, наоборот, еще не умеет позиционировать себя в киберпространстве. Не ощущает границ в этом, по выражению американского писателя-фантаста Уильяма Гибсона, «пространстве, которого нет».
Таким образом, государство и Интернет существуют как бы в параллельных мирах.
Возможно, из-за этого все юридические конструкции, построенные на «несетевом» понимании Сети, страдают в киберпространстве заметной правовой ущербностью.
Но даже если юридическая база будет активно разрабатываться, что может сделать законодатель отдельной страны в части защиты отечественных пользователей, скажем, от опасных людоедских идей, проникающих извне?
Если этакие теории распространяет некое отечественное зарегистрированное СМИ, то по закону можно направить учредителю предупреждение. А при повторном в течение года нарушении – поставить перед судом вопрос о его закрытии. А как быть с ресурсом, что находится в другой, далекой и не очень дружественной нам стране?
Понимая это, некоторые государства предпринимают попытки ограничить доступ в Сеть на своей территории. Но такой легкий выход – путь в позапрошлый век. Выбрав его, надо согласиться с тем, что твоему народу уже никогда не догнать передовые страны мира.
Отсюда вывод: надо перестать бояться Интернета. Нам ведь только кажется, что миллионы интернет-сайтов и тысячи больших и малых сетей образуют хаос. Да, в каком-то смысле это действительно так. Но именно из хаоса естественным путем рождается порядок как структура правил и отношений в Сети. Внутри каждого коммуникационного сообщества постепенно вырабатываются корпоративные принципы поведения. Если они соответствуют ожиданиям субъектов, то возникает взаимное доверие. И тогда, как полагает Френсис Фукуяма, члены этого неожиданного образования «будут вести себя более или менее предсказуемо, честно и со вниманием к нуждам окружающих, в согласии с некоторыми общими нормами поведения».
Вот здесь-то и возникают проблемы, которые могла бы решить единая международная конвенция. И такая конвенция уже есть – на уровне Совета Европы. К документу уже присоединились США, Япония, ряд других стран. А мы нет. То есть сначала присоединились, а потом – вышли.
Мне кажется, наша позиция в подходе к проблемам, вызванным появлением новых средств коммуникации, должна отвечать сегодняшним и завтрашним реалиям. А это означает, что наиболее эффективной формой отстаивания национальных интересов в Интернете являются межгосударственные договоренности, закрепленные в документах международного права. Именно при формировании этих совместных правил Россия должна проявлять инициативу, гибкость и твердость. Осознавая, что самый плохой результат такой работы – это неучастие в том или ином конструктивном договоре.
Автор – это вам не «аватар»!
Мне кажется, что сегодня в дискуссиях о проблемах Интернета нет более острой и важной темы, чем авторское право в киберпространстве.
Речь идет о монопольном праве автора распоряжаться своим произведением так, как ему хочется. Он может доверить это право кому-то другому, но это действие тоже лишь его, автора, право.
Задача установления такой монополии уходит корнями в историю. И если у автора есть монополия, он вправе, например, требовать вознаграждение за любое исполнение его музыки. Или может объявить – хочу, чтобы человечество бесплатно наслаждалось моим фокстротом сегодня и всегда.
Но на такой щедрости могут начать кормиться другие. А это значит, что закон должен пресекать такие поползновения. Но при любых вариантах главное слово всегда за автором. Именно он – альфа и омега авторского права, именно с ним должны устанавливаться договорные отношения.
Так вроде бы и происходило в прежней жизни. Но совсем другая реальность возникает сегодня, если автор размещает свой труд в Интернете. Авторские права и вне Сети далеко не всегда работают, а в виртуальном пространстве они просто исчезают, как кролик из-под шляпы иллюзиониста...
Как этот «фокус» разгадать – вопрос вопросов. И огромная тема для серьезнейших дискуссий на самых разных уровнях.
Здесь есть две крайние позиции.
Одна из них заключается в следующем: все, что находится в Интернете, принадлежит всем.
На мой взгляд, эта позиция неправильная. Она опасна тем, что вредит не только автору, но и развитию человеческой культуры в широком смысле этого слова. С одной стороны, вроде польза – всякое произведение делается широко доступным. С другой – автор теряет не только заработок, но и стимулы к дальнейшей, безвозмездной работе «на Сеть». Если, скажем, автор – композитор, а не секретарь Союза композиторов, то он лишается средств к существованию.
Значит, надо каким-то образом в нашем стремительно меняющемся мире сохранить институт авторства. Сложность в том, произведение как законченный и уже по закону неприкосновенный продукт творчества в новой реальности зафиксировать и сохранить гораздо сложнее.
Дело усложняется тем, что в делах по защите авторских прав международные конвенции и договоры, начиная с Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, предусматривают так называемый национальный режим. Конвенция требует, чтобы суды применяли законодательство того государства, в котором эти права были нарушены. Но Глобальная сеть имеет пользователей практически во всех странах мира, что создает для автора гипотетическую возможность обращаться за судебной защитой едва ли не повсюду. Но в таких условиях сумеет ли суд добиться исполнения своего решения хотя бы в одной стране?
 Реальные границы передвижения Интернету неведомы. Фото Reuters |
Не дойти бы до киберколхозов┘
А вот еще один пример новизны в вопросах авторского права.
Многие пользователи знают, что такое Википедия, и часто прибегают к ее услугам. Но все ли понимают, что перед нами не энциклопедия в классическом понимании этого слова. Когда какая-то статья постоянно дописывается всеми желающими, это уже некий перманентный процесс. Он, в свою очередь, имеет достоинства и недостатки. Хорошо, что свои познания в различных науках и предметах демонстрируют тысячи людей. Плохо, если в ту или иную статью наряду с достоверными фактами привносятся ошибки, а то и просто глупости. В этот «склад» люди помещают не только факты и знания, но и свои мнения, заблуждения, стереотипы.
Но есть еще юридическая сторона.
Получается, всякий человек, привносящий в статью что-то новое, становится соавтором. Надо сказать, что в прежние времена, например, авторы Большой советской энциклопедии гордились этим своим титулом. Больше того, авторство невозможно было отнять, оно оформлялось юридически, оплачивалось материально. Отсюда у приглашенных авторов рождалось ответственное отношение к качеству исполнения, к точности фактов и т.д.
Википедия же превращает такой процесс в широкую дискуссию по каждой статье. И в результате возникает некая игра вроде «Клуба знатоков», что тоже невредно. Но мы-то о другом.
Надо просто юридически определиться не только с Википедией, а со многими нынешними и завтрашними проектами в Сети. Закон должен четко говорить: что мы в киберпространстве относим к авторству, что – к соавторству. А на что авторское право вообще не распространяется.
В киберпространстве, например, есть такая проблема, как авторство произведений, которые возникают случайно как результат интеллектуальных усилий неопределенного числа соавторов, из спонтанных действий которых вдруг образуется то, что можно определить как произведение.
Возможно, что завтра коллективное творчество породит в сетях некие киберколхозы, и за участие в том или ином проекте будут выписывать недоброй памяти трудодни.
В сталинские годы в колхозах люди работали за трудодни. Но они же не имели паспортов. Такая правовая безымянность символична и для времени Интернета.
Даешь всемирную перепись произведений!
Это и многое другое означает, что авторское право в Сети должно отличаться от того, что мы имеем в реальной жизни. Оно должно быть более гибким, готовым к различным изменениям, потому что Интернет – некий постоянный процесс, рождающий новые формы всего, что раньше казалось нам незыблемым.
Сегодня еще выходят бумажные книги. Но сегодня уже нет пластинок, записей на магнитные ленты и даже производство дисков начинает сворачиваться. А в это время в Интернете можно купить и скачать уже невероятное количество мелодий, фильмов, аудиокниг и просто текстов, не нуждающихся в бумажном изложении и оформлении.
Но вся эта новая линия бизнеса совершенно не защищена от всевозможных форм пиратства. Так сложилась, что одно и то же произведение можно найти на «прилавках» как законной, так и незаконной торговли. Поэтому нужно искать новые механизмы для законной коммерциализации Интернета. Некоторые из них уже созданы. Например, сегодня авторские риски снижает такая форма, как показ в Интернете ролика, фрагмента произведения. С другой стороны, это дает возможность для рекламы фильмов или книг, которую может заказать любой автор, желающий законно продать свой информационный продукт или просто привлечь к нему широкое внимание.
Процесс совершенствования авторского права имеет и свои внутренние проблемы. Юристами обсуждается такой, например, вопрос – как зафиксировать появление автора, то есть рождение авторского права человека на свое произведение.
Я-то думаю, вслед за Бернской конвенцией, что оно возникает как результат самого творческого процесса... Но есть те, кто предлагает создать единый реестр объектов авторского права. Представьте, сколько туда придется внести произведений как всех ушедших, так и ныне живущих авторов! Причем не только российских.
Для чего это предлагается сделать? Чтобы отличить подлинных авторов от мнимых? Но в Интернете – это большущая, как известно, проблема.
Но возьмем, к примеру, такую работу, как дистанционное создание всевозможных компьютерных программ.
Где-то на другом конце света находится человек или целая группа людей, выполняющих для нас некую работу, связанную с программированием. Мы даем какому-то отдаленному от нас исполнителю задание. Он его выполняет. Мы получаем результат труда и переводим ему зарплату. Примечательно, что здесь ирреально практически все. Даже разработанный для нас программный продукт – это не мешок грибов и не чугунная болванка, а что-то не осязаемое реально. Но сделкой-то довольны все.
Однако при этом существует определенный правовой риск. Интернет по природе своей анонимен. К нему подключен не «круг лиц», которым привыкла оперировать обычная юриспруденция, а скорее «круг компьютеров». А это значит, что понятия «заказчик» и «исполнитель» весьма абстрактны. Лишь отчасти решает проблему институт электронной цифровой подписи, которая, увы, еще не стала обычной повседневной практикой. В результате мы никогда не гарантированы на 100%, что имеем дело именно с тем физическим лицом, с которым общаемся в киберпространстве. Ничего не решит и тотальная паспортизация пользователей, существующая в некоторых странах с особо боязливыми правителями. Ведь Сеть трансгранична и универсальна. Она подобна океану, где бессмысленно строить дамбы. Нужно строить корабли!
Поэтому у законодателей, юристов дел в Интернете скоро будет еще больше, чем в старой доброй реальности.
