Билет в глобальный мир

Великие имена многих россиян, которые в течение нескольких веков искали ответы на злободневные вопросы развития страны, хорошо известны. Что же из этого мощного интеллектуального наследия не потеряло своей актуальности и может участвовать в конкурсе на лучшую концепцию возрождения страны? 

Таких исторически живучих идей несколько.
Россия в качестве наследницы Византии, обладающей «особой духовностью», рассматривается в рамках соборной концепции. Идея соборности подразумевает духовность, основанную на идее «всечеловеческого братства». В случае с Россией – братства общинного. «Византийская», христианская традиция видится как антизападная, то есть антиевропейская. И хотя Византия в момент принятия Россией христианства была передовой частью европейского христианского мира, Запад для идеологов соборности – главный враг. 

Соборность предполагает вернуться к категориям «православие, самодержавие, народность» как к основам национальной идентичности. Соборная стратегия, в которой нет устойчивой связи с реальностью, скорее всего не сможет выработать идеологическую программу будущего.
Идеологи «Русской доктрины» провозглашают свойство «инаковости, непохожести на других». Они считают, что развивать «Русский глобальный проект» необходимо на основе динамического консерватизма, одновременно учитывая традиции и современные вызовы. В таком случае возможность для реформирования существующих институтов государства и общества остается. Но лишь ради одной неизменной цели – сохранения традиций. 

Авторы «Русской доктрины» видят три сценария будущего. 

1. Развал страны с провозглашением местных суверенитетов (в таком случае за счет введения «режима национального самовосстановления, вплоть до партизанской войны»).
2. Стагнация с сохранением текущего уровня неопределенности и неустойчивости (создание на основе идеологии национального возрождения «протогосударства», которое в ходе исторического процесса вытеснит официальное).
3. Переход власти к идеологии традиционных принципов русской цивилизации и развитие страны на их основе.
Учитывая наибольшую вероятность варианта «стагнации» и утопичность идеи «протогосударства», шансы на успех у этой концепции как у соборной идеи крайне незначительны.
Восстановленной или заново построенной империей видят Россию сторонники неоимперской или неосоветской концепции. Они призывают к умеренному учету сохранившегося у части населения «бессознательного советизма». При этом тут же озвучивают радикальную мысль о создании «необычной империи – мира миров, СССР-2». 

Еще один век в круговой в обороне? 

Представители националистских и ультранационалистских концепций видят страну стоящей на фундаменте русской нации. Возвращаться к великой империи предлагают преимущественно силовым путем, мобилизуя для этого все силы «русской нации». Потому как враги угрожают ей отовсюду. Списывать эту концепцию со счетов не стоит. За ней – тысячелетняя русская оборонительная идея, вокруг которой формировались нация и государство. 

 
Ярко контрастирует с упомянутыми выше проектами либерально-западническое направление. Его сторонники – за демократическую модель развития с преимущественной ориентацией на европейские страны. Нынешний кризис последних лет ослабляет позиции российских либералов. Кроме того, их агитация за движение к идеалу не учитывает реального положения дел в стране и состояние общества с его страшной историей войн и системным уничтожением лучших граждан.
Представители евразийства отвергают применимость к России как советских ценностей, так и западных либеральных идей. Они уверены, что Россия – сама есть «цивилизационная ценность». Она играет роль «страны-моста», испокон веков соединявшей разные цивилизации (Запад и Восток, Скандинавию и Византию, Европу и Азию), но стоящей отдельно от всех. 

В своей работе «Матрица «Россия» консервативный философ Сергей Кара-Мурза обнаружил для сегодняшней России три возможных пути. 

1. Постараться стать частью «общеевропейского дома».
2. «Повесить… занавес, попытаться «пересидеть», пока Запад сам не рухнет».
3. «Изобрести гибкие структуры активного сопротивления на новых принципах».
Важно отметить, что ни один из вариантов не предполагает конструктивного подхода: первый (в трактовке Кара-Мурзы) тождественен «сдаче в плен победителю»; второй – выключению страны из международных взаимодействий; третий – уходу в перманентное сопротивление.
Думаю, возможность добиться успеха любого из этих вариантов в условиях постоянной скрытой или явной борьбы является сомнительной. Даже вне зависимости от внешних факторов.
Палитра идейных течений не ограничивается представленными выше концепциями. Но их уже довольно, чтобы понять масштаб и значение стоящего перед страной выбора. Спектр таких альтернатив довольно интересно представлен в работе Сергея Кортунова «Национальная идентичность: Постижение смысла»:
– интеграция в европейскую цивилизацию или сохранение российской цивилизационной самобытности;
– империя или национальное государство;
– относительная изоляция или полная открытость;
– либерализм или ценности патерналистского государства;
– индивидуализм или коллективизм;
– мобилизация или модернизация;
– политическая или имперская нация.
Разумеется, столь многовариантный набор не может не учитывать и идентичности самих россиян.

Идеи хорошие, да люди не те?
В восприятии российского населения выбор страной «особого пути» вызван тремя факторами.
1. Несоответствием ценностей и традиций России и Запада.
2. Необходимостью соединения экономического развития с большей заботой о людях.
3. Потребностью учета в политике «духовной, моральной стороны отношений государства и граждан». 

При этом сравнение данных опросов общественного мнения за 2002 и 2012 годы говорит об увеличении доли россиян, предпочитающих «комфортную, удобную для жизни страну, в которой на первом месте интересы человека, его благосостояние и возможности развития» (70 и 78% соответственно). Меньше сторонников у государства, которое во главу угла ставит свои интересы и престиж (30 и 22% соответственно). А это значит, что растет запрос на повороте всей государственной политики в сторону человеческого развития. 

По данным опроса Левада-Центром в 2007 году, растет число тех, кого волнует цивилизационная принадлежность России: 74% опрошенных назвали ее евразийским государством, имеющим собственный исторический путь развития. Однако более половины респондентов важнейшим условием успешного развития России сочли ее открытость мировому сообществу.
Самоопределение самих россиян более стабильно, чем определение места и образа страны. Так, в 2011 году российская идентичность «стала наиболее значимой», хотя еще в 2004 году уступала идентификации по профессии, общности взглядов и национальной принадлежности.
Образ России ее граждане связывают с символами положительного, нейтрального и негативного значения. Положительное и нейтральное – это, к примеру, поля, леса, реки, двуглавый орел, российский флаг, культурное наследие и т.д. 

Интересны негативные черты. Кроме ставшего фольклорным пьянства широкое распространение приобретают расточительность, скрытое презрение к отечеству, нежелание работать над собой, стремление вывезти капитал и детей за границу. 

 
Примирить соборность и индивидуализм? 

Но если само население России пока еще не четко себя осознает, каким образом разработчики стратегий могут определять пути развития? Правда, одно условие при любом выборе наши граждане не забывают – сохранение национальной специфики. Только это, по мнению многих, обеспечит стране победы в конкурентной борьбе. 

И такая идентичность, на мой взгляд, должна естественно формироваться в сознании россиян под воздействием исторического процесса и стимулироваться как национальной элитой, так и властью. При этом речь не идет о выборе некой доминирующей идеологии. Такой путь не только неэффективен, но и исключен Конституцией. Конструктивный «идейный плюрализм» – вот что требуется сегодня. А это значит – преодоление исторического раскола между западниками и славянофилами. Хотя бы в пользу просвещенных славянофилов и реалистичных западников. Только так может возникнуть продуктивный синтез идейных элементов разных концепций. Он-то и позволит встроиться в мировое пространство, не утратив национальной самобытности.