Михаил Супотницкий
Раскручиваемой глобальной кампанией о крайней опасности вируса птичьего гриппа для человека воспользовались прежде всего фармацевтические фирмы.
Художник С.Хайтцингер. «Птицы прилетели!» Источник: vogelgrippeninfo.de
Результаты исследования, которые недавно были опубликованы в журнале Nature, очень серьезно меняют наши представления о причинах пандемии гриппа 1918–1920-х гг., названной «испанкой». Вот только парадокс состоит в том, что сами авторы (Дарвин Кобаса из канадского Агентства здравоохранения) и эксперты, их комментировавшие, по-моему, пока в них не вникли и топчутся на прежнем пятачке общих рассуждений о птичьем гриппе, который вот-вот перейдет в испанку; о неких мутациях, которые могут возникнуть, и прочих банальностей в том же духе. Кратко – суть этих исследований.
Археология вируса
Ученые еще в конце 1990-х гг. воссоздали вирус возбудителя гриппа, унесшего в 1918–1920-х гг. до 20 млн. жизней по всему миру. Однако причина столь высокой смертности во время той злополучной пандемии, названной «испанкой», не была понята специалистами. И вот, как сообщает BBC, ученым удалось выявить человеческий ген, который может объяснить тяжелую клинику болезни.
Проблема изучения вируса испанки, казалась бы, должна была быть решена красивым экспериментом. Из тканей тела одного из умерших, законсервировавшегося в вечной мерзлоте на Аляске, специалисты извлекли материал, необходимый для изучения структуры вируса H1N1. Затем в канадской Национальной микробиологической лаборатории был воссоздан полностью функциональный вирус, которым заразили макак-резусов. Как пишут экспериментаторы, первые симптомы появились уже в течение первых суток после инфицирования, а последующее разрушение легочных тканей было столь масштабным, что если бы обезьян через несколько дней не усыпили, они буквально захлебнулись бы в своей собственной крови.
Действительно, полученная в опытах на обезьянах клиника болезни очень похожа на описанную врачами в годы, когда свирепствовала испанка. Но дальше начались сложности в интерпретации результатов этих экспериментов. Оказалось, что непосредственный «удар» по легким наносит не вирус, а сам организм, реагирующий на его присутствие. У обезьян, зараженных H1N1, был обнаружен гораздо более высокий, чем при других вирусных инфекциях, уровень содержания защитных белков, которые атакуют вирус, но при этом наносят ущерб и пораженным им тканям. В ходе анализа выяснилось: в этом процессе, похоже, участвует ген RIG-1, который считают одним из ключевых компонентов иммунной системы.
В тканях, зараженных вирусом 1918 г., уровень белка, произведенного этим геном, был несколько ниже. Это может свидетельствовать о том, что либо вирус гриппа имел возможность «отключать» RIG-1, из-за чего иммунная система человека шла, что называется, вразнос; либо у людей, у которых грипп развился с клиникой испанки, функция этого гена была изначально недостаточной.
Повторю еще раз: те, кто обнаружил этот феномен, пока не поняли его значения для объяснения эпидемии испанки. Тем не менее очень важно подчеркнуть: работа, которой руководил Дарвин Кобаса, вывела нас на гены человека, ответственные за клинику испанки. Она приближает нас к пониманию истинных причин массовой гибели людей во время отдельных пандемий этой болезни, да, видимо, и многих других.
Ниже я выскажу некоторые свои соображения по данной проблеме, основанные на изучении описаний пандемии гриппа испанки 1918–1920 гг., сделанных ее современниками, и результатов последних исследований генома вызвавшего ее вируса.
«Испанское» досье
Наиболее опасными осложнениями гриппа 1918–1920 гг., обычно наблюдавшимися у молодых людей, были быстро нарастающее поражение сердечно-сосудистой системы, резкое падение кровяного давления, помрачение сознания, геморрагические явления, развивающиеся у больных даже раньше, чем осложнения со стороны легких. Степень пораженности дыхательного аппарата в большинстве случаев настолько не соответствовала степени ослабления сердечной деятельности, что его относили на счет действия токсина, так как в качестве возбудителя гриппа тогда предполагали бактерию Haemophilus influenzae. Такую клиническую форму болезни и называли тогда испанкой.
Молодой возраст погибших людей нельзя объяснить только тем, что люди старших возрастов переболели гриппом в пандемию 1889–1892 гг., так как серотип вируса, вызвавший эту пандемию (N2H2), не совпадает с серотипом вируса, вызвавшим пандемию испанки 1918–1920 гг. (N1H1).
Не объясняют пандемическое распространение, клинику и патанатомию испанского гриппа и полученные результаты расшифровки вызвавшего ее вируса. Фактически они не показали отличий генов «вирулентности» вируса, вызвавшего испанку, от штаммов вируса гриппа, циркулирующих среди людей сегодня. Вирус 1918–1920 гг. находится как бы на границе между семействами вирусов гриппа человека и свиней и вне группы птичьих вирусов. Все это предполагает наличие у него альтернативного хозяина, не имеющего отношения к этим видам животных.
Не болезнь, а синдром
Анализ клиники болезни в разные пандемии гриппа позволяет нам утверждать, что испанка – это не болезнь, вызванная каким-то новым и особо патогенным вирусом гриппа, а патологический синдром, встречающийся практически при всех пандемиях этой болезни. По своей сути испанка – это гиперреакция иммунной системы человека на возбудитель гриппа, эпидемическая выраженность которой зависит от частот отдельных неустановленных генов, накопившихся в человеческой популяции за определенный период времени (не менее 4–5 поколений). А клиника болезни у индивидуума определяется сочетанием таких генов.
Так, частота встречаемости испанки во время пандемии гриппа 1918–1920-х гг. в разных группах населения европейского населения была в пределах 1,3–7,5%. Например, в Киеве в 1918 г. грипп поразил 700 тыс. человек, из них погибло около 10 тыс., т.е. 1,5% от числа заболевших (но никак не 80%, как нас пытаются убедить недобросовестные исследователи, нагнетая психоз вокруг проблемы птичьего гриппа!).
Мутации генов людей, лежащие в основе клиники испанки (типа той, что описана Дарвином Кобасом), вне эпидемического процесса могут рассматриваться как нейтральные. Однако при контакте с возбудителем гриппа носители этих мутаций подпадают под действие естественного отбора. Появление во время эпидемий гриппа осложнений, характерных для испанки, означает накопление в популяциях людей высокочувствительных к вирусу гриппа генотипов; их исчезновение на длительный период времени означает уничтожение вирусом гриппа людей этих генотипов.
Последний тезис подтверждает следующее наблюдение. После пандемии 1918–1920 гг. каждая последующая пандемия гриппа сопровождалась меньшим количеством осложнений, характерных для испанки, и меньшей смертностью населения, чем предыдущая.
В пандемию русского гриппа (1977–1978) фактор генотипа хозяина стал преобладать над способностью возбудителя гриппа формировать свои эпидемические цепочки. Несмотря на резкую мутацию штаммов вируса, пандемия оказалась наименее интенсивной среди всех прошедших в последние 20 лет.
Глобальное снижение восприимчивости людей к вирусу гриппа проявило себя ростом количества циркулирующих в их отдельных популяциях и на отдельных территориях типов и подтипов вируса, неспособных к «вытеснению» друг друга; повышением лечебной эффективности салицилатов и антигистаминных препаратов; и снижением эффективности средств пассивной иммунизации. В связи с уменьшением охвата населения гриппозными эпидемиями в настоящее время должен иметь место рост численности людей, высоковосприимчивых к вирусу гриппа.
А теперь – птичий!
В связи с вышеизложенным замечу, что при всей опасности вируса гриппа птиц для отдельных птицехозяйств не было никаких научных оснований утверждать, что он после взаимодействия с вирусом гриппа человека вызовет испанку. В основе информационной кампании по «борьбе с птичьим гриппом» лежало сокрытие, подлог и агрессивное искажение информации. В контексте данных Дарвина Кобаса читатель вполне может сам оценить профанацию проблемы гриппа рассуждениями на тему: «Вот возникнет мутация, птичий вирус смешается с человеческим, и миллионы людей погибнут». А ведь под это выделялись и выделяются огромные деньги! Формируются липовые научные школы, проблема же остается непознанной, но никуда не уходит. К сожалению, ни один крупный российский эпидемиолог (даже в ранге академика РАМН) не выступил публично против профанации проблемы гриппа в 2004–2006 гг., что является очень тревожным индикатором состояния научной этики в России вообще и эпидемиологии в частности.
Эта статья не является констатацией события «задним числом». В своих более ранних публикациях я уже указывал на тупиковость используемого подхода к пониманию феномена испанки и на невозможность перехода птичьего гриппа в испанку (Супотницкий М.В., 2001; 2005; подробное описание истории пандемии гриппа 1918–1920-х гг. приведено также на сайте: http://supotnitskiy.webspecialist.ru/stat/stat51.htm.). Надеюсь, что данные Дарвина Кобаса наконец обратят внимание российских ученых на то, что феномен испанки нуждается в исследовании с совершенно иной стороны, чем это имело место до последнего времени. Объектами такого исследования должны стать:
– геном людей, у которых гриппозная инфекция развивалась с геморрагическим синдромом, симптомами нарушения гемодинамики и быстрым развитием осложнений со стороны легких, причем не только в пандемию испанки, но во время последних вспышек гриппа;
– «альтернативный хозяин», на существовании которого настаивают многие эксперты, например сотрудники Armed Forces Institute of Pathology (Вашингтон, США). Эти поиски целесообразно продолжить среди простейших организмов, обитающих в водоемах и почве (см. работу Коренберга Э.И. «Природа». – 2006. – № 10).
Ранними косвенными признаками возвращения пандемии испанки можно считать следующие:
– учащение регистрации случаев смертельных исходов при гриппе у детей, когда на первый план у погибших выступают нарушения гемодинамики и геморрагические явления. Особенную настороженность должны вызывать такие вспышки среди изолированных популяций людей, в которых преобладают родственники;
– устойчивую тенденцию к вытеснению штаммом одного подтипа вируса вирусов гриппа других подтипов;
– рост числа регистрируемых случаев гриппа, протекающих «с выраженной интоксикацией», и осложнений гриппа среди людей в возрасте до 30 лет на фоне сообщений о неэффективности применения противовоспалительных и противовирусных препаратов.
Для самих же ученых крайне важным является не допускать превращения науки в третью древнейшую профессию.
Сухой остаток
Эпидемию испанки можно считать одной из первых эпидемий эпохи глобализации. Она началась перед самым концом Первой мировой войны. После того как боевые действия закончились, солдаты, воевавшие в Европе, возвращаясь домой, разнесли вирус в Америку, Африку, Австралию и Азию.
Около 17 млн. человек умерло в Индии и 200 тыс. в Англии. В годы испанки один из каждых четырех американцев был заражен, и от 500 тыс. до 675 тыс. скончались, в результате средняя продолжительность жизни в стране снизилась с 56 до 39 лет.
* * *
Эпидемия гриппа, вспыхнувшая в Юго-Восточной Азии в 1957 году, уже через три месяца достигла Европы и Америки. Причиной стала глобализация – по данным Всемирной организации туризма, в 1950 году туристы преодолели расстояние в 28 млрд. пассажиро-километров, в 1998 году – 2,6 трлн.
* * *
Ежедневно границы стран мира пересекает 2 млн. человек. Благодаря этому эпидемии, в частности гриппа, могут распространяться практически мгновенно. Сокращение мировых авиаперевозок после терактов 11 сентября серьезно замедлило распространение эпидемии гриппа.
* * *
Ныне более половины американцев, заболевших различными видами респираторных заболеваний, принимают антибиотики. Обычно новые штаммы возбудителей, устойчивых к действию нового антибиотика, появляются уже через два года после начала его применения.
* * *
По оценкам исследовательского Worldwatch Institute, грипп – самое опасное из ныне существующих инфекционных заболеваний. Только в индустриально развитых странах мира каждая эпидемия уносит в среднем 650 тыс. жизней.
* * *
Каждый год от 10 до 20% населения США болеет гриппом. Американские рабочие ежегодно в среднем пропускают около двух рабочих дней из-за гриппа, ущерб экономике США оценивается в 20 млрд. долл.
* * *
В 2004 году США встали перед серьезной нехваткой вакцин, что ввергло население страны в панику. Органы здравоохранения США планировали закупить более 100 млн. доз вакцины. Однако основной производитель вакцин, корпорация Chiron, в начале октября объявила, что она не сможет направить в США 48 млн. вакцин, так как Великобритания, на территории которой оперирует компания, изъяла ее лицензию по подозрению в несоблюдении технологии производства.
Чтобы обеспечить вакцинами самых нуждающихся, власти США обратились к населению, прося молодых и здоровых американцев уступить свое место представителям групп риска.
* * *
Грипп убивает более 36 тыс. американцев каждый год – одного жителя США из каждой 1 тыс. зараженных. В больницы попадают более 200 тыс. американцев. В группу риска входят пожилые люди, дети, беременные женщины и люди с пониженным иммунитетом. 90% жертв гриппа – люди старше 65 лет.
* * *
Вакцины от гриппа производить невыгодно. Например, годовая доза Lipitor, лекарства для снижения холестерина, стоит 1,6 тыс. долл. Годовой запас Viagra – 3,5 тыс. долл. Стоимость дозы вакцины против гриппа составляет 7–10 долл., и спрос на этот продукт не гарантирован.
Дарья Гармоненко