Катерина Синельникова В череде круглых столов фонда «Центр Открытая экономика», посвященных формированию новой государственной научно-технической политики, этот был, возможно, самым стратегически важным. Хотя тема, сформулированная для обсуждения, что называется, уже набила оскомину – «Система мотивации молодых ученых к активной научной деятельности». Впрочем, собравшиеся в зале коллегий Министерства образования и науки РФ эксперты, чиновники и представители той самой научной молодежи, как показалось, давно уже все для себя решили. Весь вопрос в том, имеют ли точки (или хотя бы – точку) пересечения эти решения...
Прежде всего надо отметить, что организаторы этого мероприятия вполне отдавали себе отчет: речь должна идти не о повышении уровня производительности труда, а об увеличении заработной платы молодым ученым и специалистам. И в этой связи очень неожиданно прозвучало заявление директора департамента научно-технической и инновационной политики Минобразования и науки РФ Александра Хлунова о том, что финансовый дождь, пролившийся неожиданно в последнее время на микробиологию и нанотехнологии, отнюдь не гарантирует эффективность системы обеспечения молодых научных кадров в целом. По мнению Хлунова, в краткосрочных проектах мотивации молодых ученых необходимо главное внимание уделить «сохранению старых кадров, привлечению молодежи и сокращению утечки мозгов на Запад».
Типичная ситуация замкнутого круга: чтобы мотивировать молодых ученых, надо их привлечь в науку; чтобы привлечь – надо их мотивировать... Впрочем, Александр Хлунов попытался тут же и вырваться из этой мёбиусовой петли. С помощью экономических инструментов, конечно.
«Финансирование приоритетных направлений развития науки – это становится основным механизмом, – подчеркнул Хлунов. – За последние два года существенная часть финансирования переведена на программные методы. Конкурсность – единственный способ реального получения прибыли для научных организаций». Если учесть, что динамика финансирования научной отрасли имеет положительную тенденцию – в 2005 году из бюджета выделялось 58 млрд. рублей, на 2008 год планируется до 120 млрд., а к 2010-му – 174 млрд. рублей, – то механизм распределение этого бурного денежного потока действительно имеет первостепенное значение.
Решение поставленных проблем видится государству в первую очередь в адекватности заработных плат молодым сотрудникам (к концу 2008 года среднестатистический сотрудник Российской академии наук будет получать 30 тыс. руб.), в создании условий для реализации карьерного роста и материальной базы для дальнейших исследований. Александр Хлунов привел в пример – правильно! – наноиндустрию: «В текущем году выделено 134 млн. рублей на закупку современного оборудования для нанотехнологических исследований в 40 российских вузах».
Опять же открытием «не первой свежести» звучали на круглом столе слова некоторых выступавших экспертов о важности и целесообразности интеграции науки и высшего образования; о необходимости взаимодействия с российской научной диаспорой и совершенствованию экспертных процедур, а также о последовательности и согласованности государственных мер по сохранению кадрового потенциала российской науки. Кто бы спорил! А собственно, с этим никто и не спорил.
О социальных проблемах молодых ученых поведал Михаил Гельфанд, заместитель директора по науке Института проблем передачи информации им. А.А.Харкевича РАН. «В магистратуре сегодня читают материал 40-летний давности – но это не самое страшное. Ужаснее то, что университеты не хотят принимать в магистратуру бакалавров из других вузов. Мобильность молодых людей напрочь отсутствует. Фактически у нас создается «японская система», в которой начинающий сотрудник не может поменять сферу своих научных интересов», – заявил Гельфанд. В итоге, по мнению Михаила Гельфанда, никакой особой, отдельной «молодежной научной политики» не существует и не должно существовать. Существует просто «научная политика», в рамках которой можно и нужно учитывать молодежные проблемы.
Докладчик также отметил отсутствие системы стипендий, образовательных кредитов, нехватку кратковременных и полносрочных стажировок. «Сильные научные группы не могут взять молодых специалистов – для этого придется уволить старых сотрудников».
Ничего удивительного, что у представителей старшей возрастной когорты академического сообщества есть свое, прямо противоположное, мнение на этот счет.
Так, академик РАН Георгий Георгиев считает, что в основе решения всех проблем научной молодежи лежит концепция «трех китов». Первого «кита», правда, пока не существует в природе – у государства отсутствует развитая программа фундаментальных исследований внутри страны. (Затраты на нее академик Георгиев оценивает примерно в 10–15 млрд. руб. в год). Второй «кит» – нехватка в рамках государственной системы новых групп независимых ученых. «За последние пять лет работы программы РАН по микробиологии было создано всего 26 новых научных групп, – пояснил академик Георгиев. – С другой стороны, количество «возвращенцев» (российских ученых, возвращающихся из-за рубежа для работы в отечественных лабораториях) сегодня в два раза больше, чем групп, которые мы можем для них создать». Наконец, третий «кит» – проблема доступности жилья для ученых.
В итоге, по мысли академика Георгия Георгиева, для удержания кадров в России необходимо создать дополнительно как минимум четыре тысячи (sic!) научных лабораторий и исследовательских групп. Как говорится в одном анекдоте, «оно, конечно, неплохо, да кто ж им даст»...
В общем, те самые точки пересечения в решении проблемы привлечения молодых кадров в науку хорошо сформулировал руководитель проекта Центра высоких технологий ХИМРАР Андрей Иващенко. По его мнению, большинство молодых специалистов не имеют доступа к высоким технологиям в России, что значительно затрудняет реализацию их амбиций, а следовательно, провоцирует «утечку мозгов» на Запад. В нашей стране ученый сотрудник социально и материально не защищен от чиновничьего произвола, бюрократических формальностей.
Иващенко представил опыт своей компании по привлечению и мотивации молодых ученых, работающих в области наук о живом. Итак, по опросам работников ХИМРАРа, заработная плата, квартира, карьера, самореализация – вот те самые актуальные для молодых ученых позиции, стимулирующие их работоспособность. Что и требовалось доказать.
