Николай Светлов
С 60-х годов прошлого века вся наша пилотируемая космонавтика держится на «Союзах». Фото Сергея Казака
Недавно отметили 80-летие Юрия Гагарина. До этого возраста мы еще не дотянули, но все-таки имели счастье начать «космическую» карьеру непосредственно у Сергея Павловича Королева. Посему 12 апреля, в День космонавтики, позволим себе по рюмочке-две.
Луна нам светила
Хотя, честно говоря, пить-то пока не за что. За последние 20 лет ничего существенно нового в космической технике не спроектировано и не построено, а то, что запускается, стало часто отказывать, падать и приносить одни убытки. Если говорить прямо, налицо явная научно-техническая деградация. Некоторые аналитики культурно называют это системным кризисом, но, как в народе говорят, хрен редьки не слаще.
Чтобы совсем не унывать, вспомним, что в этом году будут еще две заметные даты, и, если позволит здоровье, отметим и их.
Во-первых, это 45-летие посадки американского лунного модуля комплекса «Аполлон-11» на Луну. Впервые в мировой истории 20 июля 1969 года человек ступил на поверхность другого небесного тела. Это эпохальное для всего человечества событие, вне всякого сомнения, находится в одном ряду с первым полетом человека в космическое пространство.
Другое событие – 50-летие выхода постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР (3 июля 1964 года), давшее старт участию СССР в «лунной гонке» и развертыванию уникальных по новизне и масштабам работ. К сожалению, по чисто политическим причинам была поставлена заведомо нереальная задача – выполнить пилотируемый полет на Луну к 50-летию советской власти (то есть на два года раньше США). Увы, этим планам не суждено было сбыться. После ряда неудач с носителем Н-1, на фоне успешного выполнения лунной программы США, работы были прекращены, хотя сделано было не просто очень много, а очень много талантливого. И если бы не спешка и не пренебрежение наземными испытаниями, полет советских космонавтов на Луну, хотя и позже американских, вполне мог бы осуществиться.
Об этих событиях стоит помнить и извлекать из них уроки.
Все оттенки серого
Для тех, кто еще сомневается в деградации космической отрасли, приведем несколько фактов.
Вроде бы неплохие «валовые» показатели, которыми часто любят оперировать руководители Роскосмоса, нуждаются в комментариях. За три последних года было произведено свыше 90 пусков российских ракет-носителей с территории страны и с космодрома в Новой Гвиане, запущено около 190 космических аппаратов. Однако из них только около 40% – в национальных интересах. Наша орбитальная группировка (по данным ЦНИИмаш на 1 февраля 2014 года – 118 аппаратов) почти в четыре раза меньше, чем у США, практически равна китайской и в ней доминируют аппараты военного и двойного применения.
При этом в таких важнейших областях, как дистанционное зондирование Земли, метеорология, связь, фундаментальные научные исследования, включая исследования планет, Россия катастрофически отстает от США, Европы, Китая и даже Индии. Так, за последние 20 лет США провели не менее 20 удачных пусков аппаратов для исследования Луны и планет, Китай с 2007 года – три пуска лунных аппаратов, Россия – ни одного! Напомним, что СССР осуществил около 30 успешных пусков автоматов к Луне, Венере и Марсу, в том числе с посадкой на эти небесные тела. Немного утешает лишь система ГЛОНАСС.
Многие годы длится безуспешная эпопея по созданию нового пилотируемого корабля. Он призван заменить заслуженный, разработанный еще в 60-х годах прошлого века, но морально устаревший, хоть и модернизированный «Союз», на котором в паре со знаменитым и столь же пожилым носителем-семеркой держится вся наша пилотируемая космонавтика. В феврале 2004 года общественность узнала о предложенном РКК «Энергия» проекте перспективного корабля «Клипер». Проект был широко разрекламирован, и его реализация включена в Федеральную космическую программу, начать полеты планировалось уже в 2012 году. Однако в 2006 году работы были остановлены.
Через три года, став победителем конкурса, организованного Роскосмосом, РКК «Энергия» получила заказ на разработку пилотируемого многоцелевого и частично многоразового транспортного корабля. Он должен решать разнообразные задачи на околоземных орбитах, а также использоваться при полетах к Луне. И тут началась чехарда.
Сначала к испытаниям корабля в беспилотном варианте планировалось приступить в 2015 году, а в пилотируемом – в 2018 году. Затем 2014 год был обозначен как начало наземных испытаний макетов корабля, а его создание и беспилотные испытания перенесены на 2018 год. А в «Основах госполитики РФ в области космической деятельности на период до 2030 года и дальнейшую перспективу» создание нового пилотируемого космического корабля отнесено уже к 2020 году. Можно не сомневаться, что к этому времени нишу пилотируемых и транспортных полетов прочно займут наши конкуренты с кораблями CST-100, Dragon, Orion. К ним, глядишь, подтянется и китайский «Шэньчжоу».
Смена целей
Несмотря на весьма скромные, в основном, результаты деятельности создателей ракетно-космической техники, их финансовые аппетиты растут и зачастую зашкаливают. Вот РКК «Энергия» представила предварительную оценку затрат на создание нового корабля – 160 млрд руб. в ценах 2012 года. По данным Счетной палаты, «затраты на создание и поддержание в работоспособном состоянии отечественных спутников в четыре раза превышают зарубежные стандарты».
При этом крайне неудовлетворительно соблюдаются заявленные сроки выполнения проектов. Создание семейства носителей «Ангара» длится почти 20 лет, потрачено уже более 100 млрд руб., а конца работам и расходам не видно (впрочем, возможен и досрочный конец со списанием затрат). Сроки создания аппарата «Канопус-В» № 2 увеличились на шесть лет, «Метеор М» № 2 – на пять лет. И вот что странно: в основополагающих документах по государственной политике в космической области нет ничего внятного, что относилось бы к ее экономической эффективности.
Причины сегодняшней ситуации в нашей космической отрасли довольно хорошо понятны. Финансирование в 90-х годах резко сократилось. Отраслевого управления практически не стало. Произошел массовый отток квалифицированных кадров. Руководителями разрабатывающих предприятий нередко назначались малопригодные для этого люди. И сто раз правы космонавт член-корреспондент РАН Юрий Батурин и аудитор Счетной палаты Александр Пискунов, указывая, что «смена общественного строя открыла шлюзы алчности и привела к смене ценностей и, соответственно, к смене интересов... Стратегической целью предприятий космической отрасли России являются деньги, получаемые их собственниками, акционерами, менеджментом, но вовсе не обеспечение стратегических государственных интересов».
Справедливости ради следует отметить, что последние несколько лет финансирование космической отрасли заметно увеличилось. Даже более того – относительно к ВВП бюджетные расходы на космос в России выше, чем в США. Но других положительных подвижек что-то не видно. Считать ли положительными событиями создание Объединенной ракетно-космической корпорации (ОРКК), изменение функций Роскосмоса и назначение нового руководителя – пока непонятно. Что касается формирования гигантской ОРКК, включающей 48 различных организаций, то это не означает автоматических успехов в создании новой техники.
Вот в Китае, достижения которого в космосе очевидны, пошли по прямо противоположному пути, разделив в 1999 году единственную в стране корпорацию China Aerospace Corporation на две независимые государственные коммерческие корпорации, конкурирующие между собой. «Реформирование космической отрасли – это трудоемкий процесс, который должен быть проведен на высоком уровне», – заявил президент Владимир Путин, призвав при оптимизации отрасли не допускать промахов.
Нюансы поют романсы, а иногда рок
Может быть, и не стоило бы печалиться о медленном и неэффективном развитии космической отрасли. Ну какая на самом деле разница для простого гражданина, полетит наш автоматический аппарат или космонавты на Луну или на Марс на 10 лет раньше или позже? Если не принимать во внимание некоторые нюансы, разницы нет никакой.
А нюансы в том, что при создании космической техники нередко возникают технические решения и технологии, на базе которых могут быть качественные скачки в разработках стратегической оборонной, да и другой техники. Так, 30 лет назад при создании многоразового «Бурана» возникла необходимость экспериментально исследовать характеристики теплозащиты и аэродинамики. Для этого были спроектированы и построены маленькие «буранчики», которых поднимали на высоту около 100 км и отпускали в свободное планирование к Земле. Американцы вначале думали, что это наше новое оружие, внимательно следили за испытаниями и очень старались первыми (правда, безуспешно) выловить «буранчики» в океане.
Насчет того, что маленькие «буранчики» (а точнее, БОРы – беспилотные орбитальные ракетопланы) могут быть высокоэффективным оружием, американцы не ошиблись. Правда, мы сами поняли это гораздо позже, где-то в начале нулевых. Пока мы разбирались, что к чему, в США приступили к практическим разработкам и в 2011 году провели успешные летные испытания прототипов боевых ракетопланов. Однако чиновники отечественного ВПК не разделяют наших огорчений и сохраняют олимпийское спокойствие.
Можно перечислять и другие недостатки, но сейчас более важно говорить о том, что же делать, чтобы возродить космонавтику – былую гордость СССР.
Чудеса в плановом порядке
После Отечественной войны в разоренной стране благодаря самоотверженной деятельности талантливейших главных конструкторов, а также, не будем об этом забывать, огромных коллективов и «эффективных менеджеров» в лице партийных и государственных чиновников всего за 10 лет была создана совершенно новая ракетно-космическая отрасль. В сегодняшних реалиях этот феномен понять очень трудно. Но он реально был и наглядно показывает, что при правильном подборе персоналий и их нацеленности на результат чудеса случаются и в плановом порядке.
Самое мягкое слово, которым можно назвать кадровую политику последних лет не только в космонавтике, но и во всем российском машиностроении, – это слово «странная». Ну разве не странно, что руководить космонавтикой упорно ставят генералов, всем машиностроением – социологов-финансистов, а авиастроением – дипломатов?
И вот недавно когорту экономистов-финансистов, которым доверили руководящие должности, требующие глубоких и порой специфических инженерно-технических знаний, да и опыта инженерной работы тоже, пополнил новый назначенец. Это генеральный директор ОРКК Игорь Комаров, который целых полгода на посту замглавы Роскосмоса изучал ракетно-космическую технику и проблемы отрасли, будучи до того президентом «АвтоВАЗа». А еще до этого многие годы глубоко вникал в банковское дело и в финансы «Норильского никеля».
В Роскосмосе же одного генерала заменили другим, уже третьим по счету. Каждый из них имеет замечательный послужной список, но, как показывает практика, военный стиль мышления не обязательно находится в гармонии с задачами и особенностями технической деятельности и тем более преобразования сложнейшей отрасли промышленности.
Опыт NASA показывает, что наибольшие успехи были достигнуты при его руководителях, являвшихся талантливыми творцами космической техники. И в очень сложной ситуации нынешнему Роскосмосу, функции которого во многом созвучны NASA, нужен именно талантливый технарь-творец-организатор.
О том, что главными лицами, от которых на 80% зависят успехи отрасли, являются конструкторы и технологи, все уже забыли (а может быть, и не знали). Изменить положение возможно не только и не столько «тупым» повышением зарплат, хотя и это необходимо. Нужна четко выстроенная программа подготовки кадров для отрасли, сохранения тех, которые еще остались, а также возвращения ушедших из отрасли специалистов, имеющих высокую квалификацию и большой практический опыт.
 |
| Проект аэрокосмической системы «Спираль» так и не был
реализован. Иллюстрация из книги «Мировая пилотируемая космонавтика». М., 2005 |
У многих производительность труда ассоциируется со стахановским движением или количеством выточенных на станке деталей в единицу времени. И может возникнуть недоумение по поводу производительности труда в таком штучном и уникальном деле, как создание космического аппарата, где много ручного тонкого труда, а торопливость – враг качества. Однако производительность труда есть отражение многих факторов – от применения передовых методов выработки оптимальных конструкторских и технологических решений до использования современного оборудования и квалификации рабочих. И от нее напрямую зависят стоимостные показатели и сроки создания космической техники.
К сожалению, производительность труда в расчете на человека в год в российской космической отрасли в два–четыре раза ниже показателей ведущих стран. И в значительной мере по этой причине затраты на создание нашей космической техники столь велики, что негативно сказываются на экономической эффективности отрасли.
Процедуры принятия решений
В последние 15 лет появилось немало отечественных программных систем, позволяющих к человеческому интеллекту органично добавить интеллект компьютерный. Такие системы позволяют, например, выявлять и декомпозировать проблемы, определять тенденции развития ситуаций при различных исходных данных, делать оценку принципиальной возможности решения проблем, генерировать варианты решений и делать оценку последствий их реализации. Почему же, спрашивается, подобные системы почти не находят практического применения в космической отрасли? Да и не только в космической. Не потому ли, что с ними управление становится «прозрачным»?
Чтобы не утомлять читателей, кратко перечислим еще несколько мер, по нашему мнению, необходимых для выздоровления отечественной космонавтики.
1. Конкретизировать и детализировать национальную космическую программу, нацелив ее на наиболее научно и технологически емкие задачи. В том числе создание новых поколений высоконадежных автоматических аппаратов различного назначения, национальных посещаемых орбитальных объектов, способных после 2025 года решать народно-хозяйственные задачи, развертывание в международной кооперации работ по осуществлению в перспективе межпланетных экспедиций с их отработкой у Земли и на Луне.
2. Осуществить экстраординарный комплекс организационных, технических и финансово-экономических мер по ликвидации зависимости отрасли от поставок зарубежных электронных компонентов, обеспечив создание всей гаммы космической техники в условиях любых возможных внешних ограничений, санкций и мораториев.
3. Возродить жесткую технологическую и финансовую дисциплину, для чего на предприятиях создать контроль представителей ВПК и Роскосмоса совместно с обновленными традиционными службами заказчика.
4. Привлекать на предприятия специалистов с профессиональным образованием, опытом и доскональным знанием тематики, способностью генерировать новые идеи и концепции, консолидировать коллективы.
5. В формировании кадров руководителей и служащих ВПК, Роскосмоса, Роспромторга отдавать предпочтение, как это было до 90-х годов, людям с техническим образованием и научной квалификацией.
6. Создать механизм, позволяющий использовать специалистов, имеющих большой и уникальный опыт работы в отрасли, в качестве консультантов и советников при разработке программ и проектов.
7. Провести реформу подготовки инженеров в МАИ, МВТУ, МАТИ, Физтехе и многих других технических вузах. Широко привлекать к преподаванию опытных конструкторов и технологов, создавать кафедры при ОКБ и НИИ. Вместо традиционных лекций и занятий по методикам 50-летней давности сосредоточиться прежде всего на обучении новым технологиям, современным методам конструирования и расчетов, поиска новых проектно-конструкторских решений. То есть учить творчеству.
8. Возобновить практику конкуренции и конкурсов на ранних этапах проектирования.
9. С целью сокращения бюджетных расходов найти пути и способы привлечения в космонавтику частного капитала, в том числе крупного, доверив ему создание компонентов для космической техники с возможным последующим выполнением, по примеру США, проектов в целом.
В одной статье всех нужных мер не перечислишь. Да и не хотелось бы отбирать хлеб у Роскосмоса и ОРКК. Наша задача – внимательно наблюдать и, пользуясь накопленным опытом и знаниями, иногда ворчать и бурчать.
Несмотря на многие недостатки и сложное положение, ракетно-космическая отрасль, аккумулирующая многие научно-технические достижения, все-таки остается флагманом отечественного машиностроения. И флагман достоин лидеров, способных развивать и вести его вперед хотя бы темпами 60–70-х годов прошлого века. Неужели это невозможно?
Дарья Гармоненко 
