Умер один из последних участников советского атомного проекта

Коренной москвич, он родился 6 июля 1928 года. В 15 лет Юрий Каган начал работать. В 16 лет поступил в Московский авиационный институт. Но осенью 1945 года, узнав о наборе на физический факультет в Московский инженерно-физический институт, перевелся туда.

Этот свой вуз он считал поистине уникальным. И совершенно справедливо. Лекции там читали такие колоссы физики, как Евгений Тамм (будущий Нобелевский лауреат), действующие или будущие академики Михаил Леонтович, Исаак Померанчук, Аркадий Мигдал, Евгений Фейнберг… Ядерную физику – Лев Арцимович и Артём Алиханян, общую физику – Исаак Кикоин. Группы в вузе были маленькие, занятия камерные. Поэтому преподаватели знали своих студентов по именам. А в самой группе царила «студийная атмосфера». Эта дружба «лириков» и «физиков» того времени стимулировала стремление к знаниям и побуждала развиться таланту.

Оканчивает МИФИ с отличием в 1950 году, Юрий Каган параллельно сдаёт Льву Ландау легендарный «теорминимум». Уже одно это могло расцениваться, как диплом с отличием, если не кандидатская работа. Этим неформальным званием дорожили те немногие счастливцы, которые прошли сквозь «сито» Ландау.

С 1956 года судьба Юрия Моисеевича была связана с Институтом атомной энергии (сейчас РНЦ «Курчатовский институт»). Ему принадлежит основополагающий вклад в создание теории и практической реализации газодиффузионной технологии разделения изотопов. В советском атомной проекте он сразу стал величиной значимой.

Историк науки Константин Иванов отмечал в связи этим одну интересную деталь: «Стиль организации научной деятельности, сформировавшийся в довольно многочисленной группе физиков-ядерщиков, работавших в тесном контакте с военными, инженерами и политиками, отличался от общеакадемического стиля <…> Многие физики-ядерщики, участвовавшие в создании атомной и водородной бомб, одновременно являлись сотрудниками, действительными членами и членами-корреспондентами академии. Однако по собственному признанию президента АН СССР Александра Несмеянова, руководство физическими исследованиями «обеспечивалось, минуя организационные формы академии» <…> Таким образом, в начале 50-х годов атомный проект выявил внутри академии группу исследователей, главным образом физиков-ядерщиков, которые могли вести себя более независимо по отношению к руководству академии».

То есть, советские физики, связанные с атомным проектом, создали своеобразный, очень локальный, но все же аналог западной модели организации науки и существования в ней исследователя. Может быть неслучайна поэтому – «обойма» Нобелевских премий по физике: Игорь Тамм (1958), Лев Ландау (1962), Петр Капица (1978), Виталий Гинзбург (2003).

Каган – из этой плеяды. Теперь его не стало. В 1959 году он защищает диссертацию на соискание учёной степени доктора физико-математических наук. Возглавляет лабораторию, затем становится руководителем отдела «Теория конденсированного состояния». Параллельно более 40 лет Юрий Каган преподаёт в МИФИ. Будучи профессором кафедры «Теоретическая ядерная физика», он читает авторский курс лекций «Современная теория твёрдого тела», сыгравший для многих поколений студентов существенную роль при выборе специализации.

Оглядываясь на свой жизненный путь, академик Каган говорил, что в целом три человека определили его дальнейшую судьбу: Кикоин, Ландау и Александров. Про Ландау он утверждал, что теоретический курс гения останется современным еще надолго. Профессор и академик с десятка зарубежных университетов и Академий (в том числе, например, авторитетнейшего и престижного Американского физического общества) размышляя об успехах современной науки, напоминал, что «не в больших проектах заключается суть, а в масштабности мышления». И сетовал, что миграция ученых стала теперь по «экономическим причинам».

Смогут ли заменить (повторить) эту модель усилия по созданию так называемых Научно-образовательных центров в рамках национального проекта «Наука», стартовавшего с января 2019 года – покажет только время. Но, несомненно, процессы самоорганизации научного сообщества будут происходить в любом случае. Теперь – без Юрия Моисеевича Кагана. Но его пример жизни и научного творчества, несомненно, будет серьезно влиять на эти процессы еще долго.

«НГ»