России на роду написано быть великой химической державой

«Отец согласился позировать с условием, что химическая тема разговоров во время сеансов будет доминирующей».  Александр Толстиков. Портрет академика РАН Г.А. Толстикова. 2009. Холст, масло

К этому времени стало явно нарастать негативное отношение к Академии наук со стороны центральной власти. И, в частности, со стороны Министерства образования и науки РФ.

Генрих Александрович горячо выступал на собрании Отделения химии и наук о материалах РАН. Предлагал усилить работы по медицинской химии и экспериментальной фармакологии, определяя в качестве приоритетов развитие прикладных исследований в этих областях. Причем с обязательным созданием оригинальных отечественных лекарственных препаратов для лечения СПИДа, туберкулеза, атипичной пневмонии, наркомании, онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний.

Несколько дней, которые Генрих Александрович в тот апрель провел в Москве. Я давно вынашивал планы написать портрет Генриха Александровича. Но все попытки завести разговор на эту тему во время кратких командировок старшего Толстикова в Москву или моих приездов в отпуск в новосибирский Академгородок сталкивались с нежеланием отца тратить драгоценное время на малополезное, по его мнению, многочасовое позирование.

Как человек хорошо известный и коммуникабельный, обладавший красивой и запоминающейся внешностью, Генрих Александрович довольно часто попадал под объективы фотографов тех или иных средств массовой информации. Имея такое богатое фотографическое «портфолио», Генрих Александрович не считал нужным тратить время на позирование художникам – живописцам, скульпторам, графикам, которые время от времени просили его об этом.

«Приговоренный» натюрморт

Итак, в апреле 2009 года я, собравшись с духом, предложил отцу позировать мне для написания портрета. После первого дня заседания на собрании Отделения химии и наук о материалах, Генрих Александрович выглядел уставшим и был раздражен. Меня он буквально осадил фразой: «Не надо никаких портретов! Давай лучше дома после собрания обсудим наши профессиональные дела».

И все же мне удалось уговорить отца. В качестве основного довода, который возымел на него действие, я привел известную историю о том, как знаменитый русский портретист-передвижник Иван Николаевич Крамской уговорил позировать Льва Николаевича Толстого, который отказывал многим известным мастерам того времени. Крамской сказал великому писателю, что если не он (Крамской) это сейчас сделает, то через 30–50 лет портрет все равно напишут по фотографиям другие художники, и тогда останется только сожалеть, что это не было сделано своевременно с натуры. Отец задумался и дал согласие. Но с условием, что химическая тема разговоров во время сеансов будет доминирующей.

Стояли солнечные апрельские дни, и мы могли работать после полудня несколько часов без особого напряжения. Мы договорились, что писать портрет будем дома, а не в мастерской. У меня в квартире под рукой были только краски, кисти, но не было чистого холста подходящего размера. На стенах висело несколько моих цветочных натюрмортов, и я решил писать портрет отца на одном из них.

Мы расположились друг против друга. Генрих Александрович не стал переодеваться в домашнюю одежду, позировал в синем костюме и любимом свитере бежевого цвета. Акцентом на темном лацкане пиджака высвечивался золотой значок члена Академии наук с изображением Михаила Васильевича Ломоносова.

Закрыв предварительно светлой краской поверхность «приговоренного» натюрморта, я наметил кистью контур фигуры. Через два часа лицо Генриха Александровича было полностью написано. Во время позирования отец увлеченно говорил о новых исследованиях в области химии терпенов растительного происхождения.

Монолог химика у мольберта

«Знаешь, Саша, – обратился ко мне отец, – думаю, что в развитии твоих научных работ надо синтезировать соединения с ценными терапевтическими свойствами. Например, вещества, структурно подобные природному пероксиду артемизинину – метаболиту, выделяемому из надземной части однолетней полыни Artemisia annua. В китайской медицине экстракты этой полыни издревле использовались для лечения малярии.

«В моменты отдыха он выходил из своего коттеджа и садился на скамью возле бани, срубленной собственноручно». Академик Генрих Толстиков. Сентябрь 2012 года. Новосибирск.   Фото из архива автора

Нам же с тобой надо преуспеть в синтезе аналогов артемизинина. Я нашел в литературе ссылки, в которых приводятся данные высокой терапевтической активности производных артемизинина с азотсодержащими фрагментами. В клиническую практику уже начали поступать лекарственные препараты на их основе, превосходящие по активности артемизинин.

Вспомни структурные формулы противомалярийных препаратов прошлого поколения – хлорохина и акрихина. Ныне в дело пошли перекисные производные хлорохина. Уверен, что недалек тот день, когда подобные вещества будут использованы в борьбе с тяжелыми вирусными заболеваниями, вызывающими поражение легких, например атипичную пневмонию.

Китай является, вероятно, единственной страной в мире, бережно относящейся к достояниям разума и практического опыта поколений. Страной, способной не только сохранить этот опыт, но и привести его к моменту извлечения максимальной пользы. Современная постановка дела по производству средств фитотерапии в Китае у меня вызывает восторг и тихую зависть. По официальным данным, в Китае документировано свыше 10 тыс. лекарственных растений. В Китае ежегодно с площади земель около 300 тыс. гав, отведенных под выращивание растений, снимается более 400 тыс. т продукции, используемой в производстве лечебных средств.

Сейчас в Поднебесной работают более тысячи фармацевтических предприятий, приготавливающих более 8 тыс. растительных продуктов. Как член ВТО Китай в ближайшие годы планирует объем продаж лекарственных препаратов растительного происхождения на сумму около 500 млрд долл. В обороте китайских производителей лекарств находится свыше 11 тыс. видов растений, относящихся к 380 семействам и 2 тыс. родов. К редким относятся растения, входящие в 240 родов.

Вот настоящий государственный подход к делу, без всякой чиновничьей профанации и формализма, как это у нас заведено в новейшей России.

Когда-то в СССР работы в области фитотерапии активно набирали обороты. Ты только представь себе! 1919 год, идет Гражданская война, голод, разруха вопиющая, а в Ботаническом саду Академии наук в Петрограде организована при поддержке правительства Ленина первая лаборатория по изучению лекарственных растений.

В 1931 году по решению советского правительства был организован Всесоюзный научно-исследовательский институт лекарственных и ароматических растений – ВИЛАР. Экспедиции ВИЛАРа приобрели известность в масштабах всей страны благодаря высокой эффективности практических рекомендаций. В то время невероятно большой объем работ был выполнен академическими и вузовскими ботаниками, ресурсоведами и специалистами по интродукции. Удалось создать четко работающую систему разведки, оценки запасов и заготовки дикорастущих лекарственных растений, построить фитофармацевтические предприятия.

Теперь, когда министерские менеджеры всех мастей многое угробили убогой оптимизацией, уповают на Бога – помолимся в церквях и соборах, окропимся святой водой и победим СПИД, малярию, туберкулез, онкозаболевания.

Кстати, о СПИДе. Первое фиксирование ВИЧ-инфекции в нашей стране относится к 1986 году. В целом благодаря постановке санитарно-эпидемиологической службы в СССР уровень инфицированности до 90-х годов особых опасений не вызывал. Однако, когда развалили СССР, в странах СНГ противоэпидемиологические программы были свернуты, что, собственно, совпало с чудовищным увеличением уровня потребления наркотиков среди населения. Официальные власти пытались скрыть информацию, что в 1994–1995 годах служба Украины не смогла локализовать вспышки ВИЧ-инфекции, произошедшие среди потребителей инъекционных наркотиков в городах Одессе и Николаеве.

И это при всем том, что до настоящего времени так и не существует эффективного лечения, способного устранить ВИЧ из организма. А как быть с такими опасными инфекциями, как грипп, гепатиты, атипичная пневмония, лихорадка Эбола, герпес? Со всеми этими заболеваниями можно бороться с помощью препаратов, полученных из лекарственных растений».

В мастерской у портрета академика Генриха Александровича Толстикова. Декабрь 2012 года.  Фото из архива автора

Портрет Генриха Александровича Толстикова 2012 года был мной начат в Новосибирске в сентябре, а окончательно завершен в декабре.

К этому времени отец был тяжело болен редкой неизлечимой болезнью, которая на первой стадии лишила его возможности изъясняться устно. Сохраняя ясность ума и работоспособность, Генрих Александрович активно трудился со своими коллегами над последней в своей жизни коллективной монографией «Металлокомплексный катализ в химии диенов».

В моменты отдыха он выходил из своего коттеджа и садился на скамью возле бани, срубленной собственноручно много лет назад. Именно в эти дни сентября писался с натуры его последний портрет.

Поскольку я увез недописанный холст с собой в московскую мастерскую на доработку, то окончательный результат Генриху Александровичу уже не суждено было увидеть в подлиннике. В конце декабря 2012 года, за четыре месяца до его кончины, я направил на электронный адрес моей сестры, которая жила вместе с родителями в Новосибирске, файл с фоторепродукцией нового портрета и попросил показать его Генриху Александровичу. Буквально через полторы недели я получил обычной почтой конверт с рукописным письмом отца. Позволю себе привести выдержки из него…

«...Воспитанные русской и советской школой, мы работали, руководствуясь убежденностью, что нашей стране, что называется, на роду написано быть великой химической державой. И такой державой наша страна была совсем недавно. Такой она стала благодаря потрясающей одаренности нашего народа, который в соответствующей политической и экономической ситуации может поднять груз, неподъемный большинству народов и стран.

Назови мне другую страну и народ, сумевшую собственными силами за кратчайший исторический срок создать такую могучую металлургию и химическую промышленность. Не все знают, что в системе Минхимпрома СССР работало более 100 тыс. технологий.

Можно ли удивляться тому, что химическая промышленность и связанная с ней отраслевая наука стали одним из главных объектов, на которые оказались нацеленными все разрушительные движения в нашем обществе, охваченном зудом реформ? Кризис химической и нефтехимической промышленности, ликвидация важнейших институтов отраслевой науки является одной из тяжелейших потерь, понесенных нашей страной за время после распада СССР.

Кризисные явления не миновали и институты химического профиля Академии наук. За минувшие 25–30 лет не только существенно снизился объем и значимость исследований, но и стала утрачиваться накопленная за предыдущие десятилетия практика проведения ориентированных исследований, направленных на решение особо важных для страны задач.

Называя в числе причин этого такие факторы, как резкое снижение финансирования, старение и отток кадров, длительное отсутствие в стране четко сформулированной промышленной политики, мы не можем отрицать и немалой роли собственных недостатков и прямых огрехов. Развитие мелкотемья, часто почти лихорадочное цепляние за так называемые традиционные тематики, бесконечные отчеты, погоня за грантами и формальными индексами цитирования являются серьезными препятствиями на пути объединения исследователей в творческие коллективы, способные решать крупные проблемы. Наши затруднения с подготовкой кадров связаны не только с низкой стипендией аспирантов и штатными трудностями. Молодежь хочет получить квалификацию, связанную с мировыми технологическими приоритетами, приобрести знания и умения, с помощью которых она сможет быстро влиться в ряды тех, кто призвал себя решать самые насущные задачи по восстановлению и развитию отраслей производства, определяющих независимость страны.

В развитых странах доля средств, приходящихся на медицину и фармакологию, составляет около одной трети ВВП, превышая по этому показателю пищевую промышленность. Это стало возможным вследствие того, что разработка стратегии поиска и создание лекарственных препаратов новых поколений в развитых странах уже несколько десятилетий назад признаны одним из важнейших направлений среди наук о жизни (life science).

Ключевая роль отведена медицинской химии и фармакологии. Медицинская химия, возникшая как самостоятельная область науки в 70-х годах минувшего столетия на стыке органической химии и молекулярной биологии, призвана направлять главное внимание на создание лекарственных препаратов и исследование механизма их действия.

Взаимодействующая с медицинской химией современная фармакология представляет собой специфический раздел фундаментальной науки, опирающийся на физиологию, молекулярную биологию и другие отрасли знания. Ее успехи немыслимы без использования специального оборудования, компьютерного прогнозирования, математического моделирования.

Выработанная в развитых странах научная политика, позволившая не только создать мощную фармацевтическую промышленность с многомиллиардными оборотами, но и реально повысить качество жизни людей, к сожалению, не стала в нашей стране основополагающей.

Даже в советский период к финансированию науки и промышленности, связанных с проблемами лекарственных препаратов, подходили нередко по остаточному принципу.

Крушение химической промышленности и связанного с ней фармацевтического производства имеет следствием практически полное импортоориентирование российского рынка лекарств. Более 95% производимых в России препаратов базируются на импортных субстанциях. За последние годы не зарегистрирован ни один принципиально новый отечественный лекарственный препарат.

Если говорить о позиции академической науки по обсуждаемому вопросу, то как в недалеком прошлом, так и в настоящее время медицинская химия и фармакология не отнесены, по моему мнению, к задачам первостепенной важности. Исследования в области медицинской химии чаще всего были и остаются своего рода побочным занятием институтов химического профиля. При этом зачастую научное сообщество это занятие к предмету фундаментальной науки не очень склонно относить. На положении в лучшем случае падчерицы фундаментальной биологической науки находилась (и продолжает находиться) фармакология.

Подобно тому, как складывалась ситуация в химических институтах, биологическое научное сообщество работы по созданию лекарственных средств с трудом считает предметом фундаментальной науки. При этом, вероятно, забывается, что именно в ходе исследований, целью которых были лекарства для борьбы с особо опасными инфекциями и лечения социально значимых болезней, мировая наука обогатилась многими фундаментальными достижениями. К их числу можно отнести, например, учение об опиодных рецепторах, новые механизмы инициирования и развития злокачественных опухолей и многие другие открытия.

В этой связи хотелось бы заметить, что институты биологического профиля РАН располагают первоклассными специалистами, которым вполне по плечу постановка исследований, четко ориентированных на разработку оригинальных лекарственных препаратов, то есть на деятельность, ни в коей мере не препятствующую фундаментальным исследованиям.

Российская академия наук, всегда отличавшаяся чуткой отзывчивостью на жизненно важные для страны инициативы руководящих органов, как мне представляется, не должна остаться в стороне и на сей раз…» n

В настоящее время портрет академика Г.А. Толстикова 2009 года находится в архиве Российской академии наук, в личном фонде Генриха Александровича Толстикова. Портрет академика Г.А. Толстикова 2012 года находится в собрании Башкирского государственного художественного музея им. М.В. Нестерова.