Философско-издательская робинзонада

К середине 1920-х Владимир Вернадский завершил разработку основных положений биосферной теории. Виктор Прибыловский. Портрет академика Вернадского. 1930-е.  Изображение с сайта www.goskatalog.ru

Командировка в Париж

В течение около трех лет (с конца 1921 года), ответив на приглашение ректора Сорбонны, Владимир Иванович Вернадский работал в Париже. В одном из старейших европейских университетов Вернадский читал систематический курс лекций по геохимии. Командировка оказалась на редкость удачной.

Ему удалось углубить свои разработки в области «живого вещества», завершив теорию биосферы; подготовил серию публикаций по химии моря, проблемам геохимии, биогеохимии, радиогеологии; участвовал в экспериментах Радиевого института (директор Мари Кюри-Склодовская) по изучению радиоактивности минералов. Тогда же Вернадский познакомился с французскими исследователями Эдуардом Ле Руа и Пьером Тейяром де Шарден. Обсуждение идей этих ученых стимулировало и последующие ноосферные интересы Владимира Вернадского.

И наконец, была опубликована статья «Автотрофность человечества» (Vernadsky V. L’autotrophie de l’humanit é // Revue générale des Sciences pures et appliquées. P., 1925. T. 36. No 17/18, р. 495–502), фактически завершавшая его парижскую командировку. Эта небольшая публикация, в ней всего семь страниц, до сих пор привлекает внимание как специалистов, так и обывателей. Не зря же переводы ее несколько раз перепечатывали в различных советских (и российских) изданиях последних десятилетий.

Впрочем, с ее первой отечественной публикацией вышла отнюдь не простая история.

Рукопись сборника работ В.И. Вернадского, подводящая десятилетний итог его научной деятельности (1920–1930), где и намечалось поместить русский перевод статьи «Автотрофность человечества», даже уже набранная, на протяжении нескольких лет «тормозилась» в издательстве. Этот казус объясняется выдвинутыми редакционно-цензурными препятствиями.

К примеру, тем, что представленная в рукописи статья («Начало и вечность жизни»), напечатанная отдельной брошюрой после его публичного выступления в Доме литераторов (Петербург, май 1921), уже подверглась идеологической критике – за философский идеализм, религиозную мистику и витализм. Более того, даже само первоначальное название предполагаемого сборника («Живое вещество») вызывало жесткое неприятие тогдашних идеологов от науки.

Издателю и автору удалось достичь компромисса: из сборника изымается «идеалистическая статья», а также появляется принципиально новое название – «Биогеохимические очерки». И еще: в издании сохранилось посвящение жене. Такое случалось довольно редко в научной публикации в тогдашние, внешне пуританские, суровые времена. Владимир Вернадский внутри обложки книги, изданной тиражом 1200 экземпляров, делает инскрипт, обращаясь к своей «помощнице в работе, всегда неуклонно относящейся к жизни, как к делу любви к людям и к свободному исканию истины», с которой «мы прожили вместе более 50 лет».

Это была его последняя прижизненная книга. Он успел сделать эту надпись вовремя, а его жена, Наталия Егоровна Старицкая, успела прочитать ее. Через три года, в 1943 году, Наталия Егоровна умерла и была похоронена на тихом, почти сельском кладбище, в казахстанском поселке Боровое. Через четыре года ее останки перезахоронят на престижном Новодевичьем кладбище в Москве. Сам Владимир Иванович закончит свой земной путь в 1945 году.

Первая попытка

Я держу эту книгу (М.–Л., Изд-во АН СССР, 1940), перелистывая страницы прямо у стола девушки-библиотекаря. Мы шапочно знакомы: ведь я – аспирант отдела философских вопросов естествознания Института философии АН СССР. И почти каждую неделю захожу в ИФАН. И, конечно, забегаю в библиотеку, в читальном зале которой мне попадались пухлые фолианты с печатями Коммунистической академии и других исчезнувших, гремевших когда-то учреждений и имен.

«Биогеохимические очерки» Вернадского я вымолил взять домой. Хотя в библиотеке это был единственный экземпляр. И это позволило мне не торопясь углубиться в его изучение.

Открывая раритетное издание, обратил внимание на противоречивость издательского текста, в котором, с одной стороны, предлагается «вниманию читателей книга одного из выдающихся ученых страны», а с другой, отчасти нивелируя предыдущие слова, отмечается: ряд вопросов в представленных статьях трактуется «с позиций философского идеализма». Иначе говоря, выражается «несогласие с философскими высказываниями автора».

Теперь становится окончательно очевидной причина, по которой рукопись долгое время не могла выйти в свет. Более того, через несколько страниц книги, в редакционном примечании уже к искомой статье, отмечается: хотя ее главная мысль «сохранена», тем не менее статья «изменена и напечатана не в полном виде». Мне всегда хотелось проникнуть в тайну этих «изменений», которых, уже тогда было понятно, коснулись редакционные ножницы.

Алгоритм действий был очевиден: поиск парижского издания (работа с каталогом Ленинской библиотеки), перевод французской статьи и сравнительный анализ оригинального и русского текстов.

«Биохимические очерки» (1940) стала последней прижизненной книгой Владимира Вернадского. Изображение с сайта www.goskatalog.ru

Но что-то «не срослось»: или у нее нашлись другие занятия, или я закрутился, завершая предварительный вариант диссертации. Во всяком случае, реализация идеи сравнительного анализа русского и французского текстов как-то забилась в дальний угол сознания. Иначе говоря, срочно пришлось готовить текст диссертации, печатая его чистовой вариант (а это больше 100 страниц), для представления «на суд» научному руководителю.

Это был Б.С. Украинцев – корпулентный человек, в свое время заметный советский специалист в области «философии кибернетики», занимавший также руководящие посты в ИФАН, позднее бывший несколько лет его директором. Передав ему красивую папку с текстом диссертации, стал ждать его вердикта.

Через пару недель получил приглашение на встречу – у него дома, где-то в районе Кутузовского проспекта. Сначала мне была предоставлена возможность сформулировать основные идеи, выносимые на защиту, а затем научный руководитель произнес несколько слов.

В целом положительно оценивая проделанную диссертантом работу, тем не менее среди ее недостатков он отмечал, в частности, излишнее внимание к забытой концепции «автотрофность человечества», которая пытается распространить сугубо биологические понятия на социальные взаимоотношения. Кроме того, диссертант вводит понятие «тетраэдральный комплекс автотрофности», что отнюдь не вносит ясности в понимание одной из актуальных проблем современности – улучшение охраны природы в нашей стране.

На следующий день мне сообщили, что профессор Б.С. Украинцев в связи с занятостью просит освободить его от научного руководства. В качестве научного руководителя аспиранта третьего года обучения В.А. Лося назначается доктор философских наук, профессор И.Б. Новик.

Так в моей жизни на долгие годы появился обаятельный человек – Илья Новик, который запомнился нам, его аспирантам, не только афоризмами народной мудрости («дорого яичко во Христов день» или «всякое даяние благо»), подстегивающими нерадивых и стимулирующими человеческую поддержку, но и отличными менеджеровскими качествами. После моей защиты с его легкой руки в ИФАН образовалась группа по философским проблемам экологии, из которой вышли ведущие специалисты в этой области системного знания.

Своевременная публикация

У меня шел завершающий аспирантский год – надо было готовиться к защите. И хотя внешне мой статус в ИФАН не изменился, тем не менее чувствовались какие-то внутренние негативные потоки, обтекающие меня. Ведь мнение Б.С. Украинцева и как одного из руководителей Института, и как члена ученого совета, да и как специалиста уже сложилось о моей диссертации – оно было далеко от благоприятного.

Отлично понимал это и И.Б. Новик, готовя меня к серьезным испытаниям на защите. Поэтому, с одной стороны, он не раз обсуждал со мной базовые новшества диссертации, а с другой стороны – требовал еще больших и качественных публикаций. У меня уже было подготовлено их необходимое количество.

Впрочем, c его подачи на основе материалов диссертации написал еще одну работу, стремясь приблизиться к критериям философского издания. С забытым уже волнением отнес рукопись в редакцию известного журнала, мельком увидев тень его главреда – В.С. Готта. И моя статья вовремя вышла в свет (В.А. Лось. О понятии «автотрофность человечества» // Философские науки, 1972, № 4), став первой, кажется, работой подобного рода.

И хотя мне пришлось пожертвовать выстраданным «тетраэдральным комплексом», тем не менее в статье удалось показать реальность повышения степени «относительной независимости» человечества в процессе реализации методов синтетического производства продуктов питания. Сделать это мне было нетрудно, ибо я был знаком с разработками в рамках Академии наук СССР под руководством академика Несмеянова, являясь стажером-исследователем Института элементоорганических соединений – лидером направления «синтетической пищи». Помню, как волновались организаторы эксперимента по опытному производству синтетической (искусственной) «черной икры», когда готовили презентацию ее дегустации перед лицами, принимающими решение.

Отказавшись от «принципа тетраэдральности», я позднее заменил его «системным комплексом социальной автотрофности», куда включаются помимо «синтетической пищи» с фиксацией специфических условий ее применения альтернативная энергетика, производство синтетических материалов и циклизация человеческой деятельности.

При этом остался неизменным вывод: реализация «принципа автотрофности человечества» создаст, с одной стороны, предпосылки для смягчения давления глобального социума на окружающую природную среду, а с другой – условия для сравнительно неограниченного пространственно-временного существования современной цивилизации.

Владимир Вернадский: «Непосредственный синтез пищи без посредничества организованных существ, как только он будет открыт, коренным образом изменит будущее человека… в сущности, это невысказываемая, но неотступная мечта работников лабораторий».  Иллюстрация создана с помощью нейросети Kandinskiy 3.1

Прошли годы и десятилетия, давно забыты треволнения, связанные с успешной защитой кандидатской диссертации. Там же – в забвении – оказалась «беспроблемная» защита докторской диссертации: ведь ее благословил сам академик Иван Фролов…

Впрочем, в этой тривиальности научного бытия, постоянно размышляя о научном наследии Вернадского (готовя статьи к его 150- и 160-летнему юбилеям), размышляя над материалами коллег, над перепечатками первого издания на русском языке «Автотрофности человечества» (из «Биогеохимических очерков»), никогда не забывал о редакционных примечаниях.

И вот совсем недавно один из коллег в статье, посвященной автотрофным представлениям, напомнил о них. Он сетовал, что до сих пор никто из исследователей не разобрался с «изменениями», внесенными редакционными правками в оригинальный перевод «Автотрофности человечества». Пришлось мне, отвечая на вызов, наконец поднять перчатку.

Начал с поиска первоначального французского оригинала статьи Вернадского. Для этого теперь нет необходимости посещать Российскую государственную библиотеку: вся мировая электронная сеть в распоряжении каждого «добропорядочного» члена научного сообщества.

Достаточно быстро вышел на сайт журнала «Revue générale des Sciences pures et appliquées» («Общий обзор фундаментальных и прикладных наук»); нашел издание необходимого года и номера. И дальше… процесс остановился: искомый номер никак не открывался. Долго бился с тем же результатом. Попутно выяснилось, что этот журнал больше не издается.

Но нашелся один французский журнал Fusion (2006), который перед тем как перепрофилироваться в сферы компьютерных игр, сделал английский перевод статьи Вернадского. Она была помещена в американское издание (V. Vernadsky. Human Autotroph // 21st Century Science & Technology, 2013 Fall-Winter).

Так, в моем распоряжении оказалось два текста «Автотрофности человечества»: а) английский перевод с французского оригинала и б) русский (измененный) перевод с французского оригинала. Для сравнения приведу разделы, где наиболее существенно ощущается редакторское вмешательство. Вот некоторые выдержки из этих двух переводов, для сравнения.

Английский перевод:

«15. Для решения социального вопроса необходимо коснуться основ человеческого могущества, изменить форму питания и источники энергии, которыми пользуется человек. Мышление исследователей постепенно движется в сторону этих двух путей. Теперь мы стоим на твердой почве. Нет сомнения не только в возможности решения обеих задач, но и в неизбежной необходимости этого решения в очень короткие по сравнению с продолжительностью жизни человека сроки. Решение этих проблем возникает в результате научного прогресса вне каких-либо социальных проблем. На протяжении поколений наука в поисках истины стремилась найти в мире новые формы энергии и великие органические химические синтезы. Он действует с очень недостаточными средствами, единственными, доступными ему в сегодняшнем человеческом обществе, где его положение находится в разительном противоречии с его реальной ролью производителя богатства и человеческой власти.

«16. До сих пор сила огня в ее многочисленных формах была почти единственным источником энергии для общественной жизни. Человек получил его путем сжигания других организмов или их ископаемых остатков. В последние десятилетия мы начали планомерно заменять его другими источниками энергии, независимыми от жизни, в первую очередь белым углем. Мы подсчитали количество белого угля, движущей силы воды, существующей на поверхности земли. И мы видели, что, каким бы большим оно ни казалось, оно само по себе недостаточно для удовлетворения общественных потребностей. Но запасы энергии, доступные разуму, неисчерпаемы. Сила приливов и морских волн, радиоактивная атомная энергия, солнечное тепло могут дать нам всю необходимую нам энергию. Внедрение этих форм энергии в жизнь – вопрос времени. Это зависит от проблем, решение которых не является невозможным. Полученная таким образом энергия практически не будет иметь ограничений. Непосредственно используя энергию Солнца, человек станет хозяином источника энергии зеленого растения, той формы, которую он использует через последнее в пище и при сжигании».

Русский перевод:

«15. До сих пор сила огня в ее разнообразных формах была почти единственным источником энергии социальной жизни. Человек завладел ею, сжигая другие организмы или их ископаемые остатки. За последние десятки лет началась систематическая замена огня другими источниками энергии, не зависимыми от жизни, прежде всего белым углем. Уже сделан первый подсчет запасов белого угля, экономии движущей силы воды, находящейся на поверхности всей планеты. Подсчет показал, что, как это количество ни велико, оно одно недостаточно для удовлетворения социальных нужд.

Но запасы энергии, находящиеся в распоряжении разума, неистощимы. Сила приливов и морских волн, радиоактивная, атомная энергия, теплота Солнца могут дать нужную силу в любом количестве. Введение этих форм энергии в жизнь есть вопрос времени. Он зависит от проблем, постановка и разрешение которых не являются неисполнимыми.

Так добытая энергия будет практически безгранична. Пользуясь непосредственно энергией Солнца, человек овладеет источником энергии зеленых растений, той формы ее, которой он сейчас пользуется через посредство этих последних как для своей пищи, так и для топлива.

«16. Непосредственный синтез пищи без посредничества организованных существ, как только он будет открыт, коренным образом изменит будущее человека.

Разрешение этой задачи тревожило воображение ученых со времени великих успехов, достигнутых органической химией; в сущности, это невысказываемая, но неотступная мечта работников лабораторий. Ее никогда не теряют из вида. Если великие химики лишь изредка высказывают ее, как это делал М. Бертло, то только потому, что они знают, что эта задача не может быть разрешена, пока не будет сделана длинная подготовительная работа. Эта работа совершается систематически. Она не может не быть уделом долгих поколений только потому, что в современном мировом социальном строе средства научной работы ничтожны. Одно поколение уже исчезло со времени смерти М. Бертло. Мы теперь гораздо ближе стоим к осуществлению заветной цели, чем при его жизни. Можно проследить ее медленное, но непрестанное движение вперед. После блестящих работ немецкого химика Э. Фишера и его школы над белками и углеводами не может быть сомнений в конечном успехе. Во время последней мировой войны задача эта несколько раз подвергалась рассмотрению в разных странах с точки зрения ее практического осуществления, и убеждение в неминуемости ее разрешения пустило глубокие корни в среде ученых.

Без сомнения, случается, что научное открытие теряется или получает практическое осуществление, применение в жизни лишь долго спустя после того, как было сделано, Но можно быть уверенным, что такая судьба не постигнет синтеза пищи. Открытия этого синтеза ждут, и его великие последствия в жизни не замедлят проявиться».

Юбилейное приношение

Сравнение этих разделов «Автотрофности человечества» свидетельствует, что редакторы русского перевода статьи оказались не слишком далеки от истины – действительно, ее основная мысль сохранена. Однако редакционные вмешательства носили столь масштабный характер, то есть цензурные ножницы были настолько радикальны, что авторская мысль получила предельное, в сущности, усечение, приведшее к ее упрощению.

Во-первых, полностью снята критическая оценка стратегической динамики цивилизации, когда сложившаяся модель мировой деятельности, ведущая к планетарному воздействию на биосферу, обусловливая ее актуальные (а особенно – потенциальные) деградационные изменения.

Во-вторых, нивелируется тезис, в соответствии с которым в конкретных временных условиях, опираясь на современные статистические данные, обосновывается представление об актуальности исторического дефицита природного ресурсного потенциала, который окажется в распоряжении глобального человечества.

В-третьих, не воспринимается идея, что стратегическое выживание человечества требует преодоления традиционных стереотипов развития, необходимости становления новой модели динамики цивилизации.

В-четвертых, снят социальный контекст статьи, то есть реализация социальной «автотрофности человечества» рассматривается в предельно абстрактной форме, что не предусматривает, как очевидно, ее реальное воплощение.

Возможно, выход в свет бесцензурного издания русского перевода статьи В.И. Вернадского «Автотрофность человечества», первого спустя столетие без редакционных вмешательств, был бы лучшим подарком и автору, и нам – его почитателям. Не правда ли?