Митрополит Смоленский Святейший Патриарх в своем послании сказал о том, что нравственное состояние общества, нравственный кризис, в котором мы находимся, является сильным побудительным мотивом к тому, чтобы развивать систему религиозного образования и внедрять на законных основаниях религиозные предметы в школьные программы. Конечно, я не вполне уверен, что это поможет нам спасти общество, потому что слишком сильно противодействие. Невозможно даже сравнить воздействие на сознание детей телевизионных программ с тем, что они получают на уроках основ православной культуры или ислама и иудаизма. Но, внедряя эти дисциплины, мы хоть как-то, системно опираясь на содействие государства, может быть, и робко, но все-таки пытаемся приостановить ту страшную тенденцию к нравственному самоуничтожению, которая реально существует в нашем обществе.
Что касается светскости, то это совершенно конкретное культурно-историческое и юридическое понятие, которое развилось в результате политической и философской эволюции в Западной Европе. Светскость есть попытка освободиться от клерикализма, и больше никакого смысла в этом понятии нет. Светский характер государства предполагает отсутствие всякого клерикального вмешательства в политику.
Светская школа - эта та школа, которая свободна от клерикализма. Если Межрелигиозный совет России поставит вопрос о том, что наравне с Министерством образования он должен контролировать российские школы, вот тогда это будет нарушением светскости нашего государства. Мы этого делать не собираемся, потому что считаем, что существующий сегодня порядок оптимален, как это и утверждается, например, в Социальной концепции Русской Церкви. У нас школа отделена от Церкви, и это значит, что на государственные муниципальные учреждения не распространяется власть Церкви и других религиозных организаций. Но это совершенно не означает, что из школьных программ должна быть исключена вся религиозно окрашенная культурологическая тематика. И даже, если хотите, богословская тематика.
Например, говоря об иконописи, как не сказать о Божьей Матери? А это уже часть вероучения. Поэтому нельзя добиваться того, чтобы в светской школе не было никакого теологического элемента.
Теперь несколько слов о теологическом стандарте. Мы живем в плюралистическом государстве, которое должно предоставлять людям право выбора. Если мы преподаем религию только в категориях светского, и чаще всего атеистического мышления, то мы просто лишаем людей альтернативы. Всегда найдутся те, кто захочет изучать религиозный феномен с атеистической точки зрения, и всегда будут люди, которые захотят изучать тот же самый феномен, исходя из своих религиозных убеждений. Иначе религиоведами станут только скептики, агностики или люди, нейтральные по отношению к религии. И для религиозных людей будет закрыт доступ к такому религиозно окрашенному образованию, которое им действительно нужно, а это совершенно неправильно.
Сегодня мы много говорим о религиозном экстремизме, о необходимости толерантности. Но что знает государство о том, как проходит обучение в богословских школах и что преподают в духовных академиях, семинариях в медресе? Ничего. Но ведь государство должно знать интеллектуальный и культурный уровень тех людей, которые завтра выйдут к народу в облачении священника, муллы или в одежде раввина. Поэтому внедрение теологического стандарта в наши учебные заведения является очень важным фактором именно с точки зрения достижения толерантности и ограничения всякого экстремизма.
Сегодня много говорится о том, что когда в программу средней школы вводятся предметы, касающиеся религиозного образования, то при этом нарушаются права учащихся на свободу совести. На мой взгляд, это совершенно неверно. Конечно, есть один специфический момент, когда в какой-то местности проживают много людей, принадлежащих к разным религиозным группам. В этом случае одним из решений вопроса могло быть внедрение предметов, касающихся основ православной культуры, основ мусульманской культуры и т.д. в рамках регионального компонента.
В Смоленской области, например, практически нет мусульман и очень небольшое количество иудеев, а буддистов нет вообще. И тем не менее нужно обеспечить законные потребности и этого небольшого контингента учащихся. Хотя совершенно очевидно, что в местах компактного проживания представителей других религий должны преподаваться дисциплины, связанные с культурой той религии, которая доминирует в данном месте.
Взвесив все это, мы все-таки взяли и написали учебник. В нем дается общее представление о христианстве, истории края, истории, связанной с важными событиями в Русской Православной Церкви. Почему же всего этого не может знать мусульманин или иудей? Так же как, я думаю, интересно для православного ребенка, живущего в Татарстане, знать, что такое ислам. Было бы замечательно, если бы появился такой исламский учебник, чтобы наши дети могли ознакомиться с основами исламской культуры, особенно в местах совместного проживания. Именно таким образом и воспитывается толерантность.
В заключение я хотел бы сердечно поблагодарить Межрелигиозный совет России, который сегодня являет пример тщательного межрелигиозного сотрудничества, и Министерство образования Российской Федерации за тот большой путь, которое оно прошло, содействуя реализации в России модели приобщения к религиозным и культурным традициям разных народов.
Дарья Гармоненко 
