Александр Овчинников Недавно Владимир Путин и Гейдар Алиев подписали соглашение о Габалинской радиолокационной станции - единственном российском военном объекте на территории Азербайджана. Это стало ответом Москвы на новые американские инициативы в области системы ПРО. Сразу же в западной прессе появились намеки, что Габалинская РЛС якобы "притягивает к Азербайджану внешнюю угрозу", ибо эта станция является "глазами" российской системы раннего предупреждения и любой удар противника в первую очередь будет нацелен на "ослепление" ПРО.
Габалинская РЛС давно была камнем преткновения не только в отношениях между Москвой и Баку. Она не вписывается в планы Пентагона по развертыванию глобальной системы ПРО. Возможно, Москва и пошла бы на уступки Вашингтону, однако просто отключить станцию нельзя - нарушится вся отечественная система раннего предупреждения о ракетном нападении. Последние десять лет РЛС использовалась Россией без юридических документов, определяющих ее статус и условия эксплуатации и взаимодействия с азербайджанской стороной. Возможно, именно поэтому Путин и Алиев считают соглашение о судьбе этой станции важнейшим документом.
После распада СССР шесть из девяти радиолокационных центров, способных выполнять функции контроля воздушного пространства, оказались за пределами РФ. Радиолокационный узел в Латвии прекратил свое существование в 1999 г., а РЛС, дислоцированные на Украине близ Мукачева и Севастополя, уже исчерпали свой ресурс. На какое-то время исправить положение дел, пожалуй, сможет только активная эксплуатация арендуемых РЛС, находящихся на территории Азербайджана и Казахстана.
После принятия НАТО новой стратегической концепции, в которой постулируется право альянса применять военную силу за пределами зоны своей ответственности без обязательной санкции ООН, военно-политическим руководством России было объявлено о планах пересмотра некоторых положений оборонной доктрины РФ. В частности, в сложившихся условиях Россия должна уделить основное внимание укреплению стратегических ядерных сил и системы ПРО. О системе предупреждения ракетного нападения упомянуто не было. Означает ли данный факт, что эта система не вошла в число высших приоритетов Министерства обороны? В таком случае Россия может оказаться в роли слепого боксера с могучими ядерными "мышцами", который не видит противника - из-за плачевного состояния отечественной системы противоракетного наблюдения.
Не могут ли взять на себя все эти функции военно-космические силы? Увы, это требует неимоверных финансовых затрат. По сведениям Минобороны РФ, более 70% космических аппаратов, наземных технических средств и более 80% стартовых комплексов эксплуатируются за пределами гарантийных сроков. По известным причинам группировка отечественных аппаратов в космосе не увеличивается и, по некоторым данным, составляет около 130 единиц. Причем на военные нужды работает около 60% из них. Оставшийся ресурс определяется буквально несколькими годами. Для сравнения: у США около 150 военных космических аппаратов.
Из-за отсутствия межправительственных соглашений о воинских перевозках между РФ, с одной стороны, и Азербайджаном и Казахстаном - с другой, дислоцированные на территориях этих республик подразделения обеспечения в настоящее время не имеют сообщения с базами и складами.
Наиболее благополучным является положение узла "Барановичи". По заключенному в 1995 г. соглашению между Россией и Белоруссией все недвижимое имущество и занимаемый комплексом "Барановичи" земельный участок переданы российской стороне в пользование на срок в 25 лет. При этом, однако, начало работы РЛС "Волга" на позициях этого центра по финансовым причинам все равно затянулось.
Между тем радиолокационная станция "Барановичи" в оптимальном режиме должна перекрыть тот сектор контроля воздушного пространства, который был утерян после снятия с боевого дежурства в августе 1998 г. станции слежения в латвийском городе Скрунде. Сегодня этот сектор перекрывается частично станцией "Печора" и частично - РЛС "Дон-2Н" системы ПРО Москвы. Однако последняя в силу меньшего энергетического потенциала и своего месторасположения способна обнаруживать цели только на рубеже Северного и Баренцева морей, к тому же со временем предупреждения 8-9 минут, а не 25 минут, как это было у комплекса в Скрунде.
Подписанные Россией и Казахстаном соглашения о статусе и условиях эксплуатации радиолокационной станции "Балхаш" в настоящее время выполняются не в полной мере. Отрицательно влияет на ситуацию вокруг "Балхаша" отказ Астаны предоставить станции статус российской военной базы. Однако в целом благодаря участию Казахстана в совместном с РФ и Белоруссией боевом дежурстве сил и средств ПВО работу этого объекта можно признать удовлетворительной.
Центры слежения близ Севастополя и Пестрялова после распада Союза стали собственностью Украины и входят в состав украинских Вооруженных сил. В оперативном отношении сохраняется взаимодействие с российской стороной. Более того, Киев перестал требовать с России оплату за предоставляемую радиолокационную информацию. Но при этом украинская сторона отвергает возможность участия своих Вооруженных сил в несении совместного с РФ, Республикой Беларусь и Республикой Казахстан дежурства сил и средств ПВО.
Таким образом, современное состояние объектов ПРО и политическая обстановка, сложившаяся вокруг тех из них, которые дислоцированы за пределами российской территории, не позволяют говорить о гарантированном решении задач предупреждения о ракетном нападении. Именно по этой причине отечественная система предупреждения о ракетном нападении сегодня не способна обеспечить обороноспособность и безопасность СНГ без активного участия каждой из заинтересованных сторон.
