Виктор Лебедев АРХИВ
УЖЕ В 1810 г. вероятность военного конфликта с Наполеоном ввиду агрессивного курса Франции ясно сознавалась руководством России. Не случайно именно тогда произошла смена главы ее военного ведомства. На него возлагалась задача всесторонней подготовки к будущей войне, поэтому придворный генерал Алексей Аракчеев был заменен на посту военного министра генералом Михаилом Барклаем-де-Толли, имевшим боевой опыт.
Подготовка к войне велась Барклаем-де-Толли по всем направлениям. Он хорошо понимал необходимость существования специальных органов, в обязанности которых входили наблюдение за приготовлениями к войне стран потенциального противника и нейтрализация деятельности иностранных разведок. Поэтому наряду с другими оборонительными мероприятиями ему пришлось заняться организацией военной разведки.
Разведывательная деятельность военного ведомства осуществлялась в области стратегической разведки (добывание секретной политической и военной информации за границей), тактической разведки (сбор сведений о войсках противника на территории сопредельных государств), контрразведки (выявление и нейтрализация агентуры спецслужб Франции и ее союзников) и войсковой разведки.
По предложению Барклая при Военном министерстве был создан специальный орган, занимавшийся руководством и координацией деятельности разведки. В 1810-1811 гг. он существовал под названием "Секретная экспедиция (канцелярия) при военном министре", его штат состоял из управляющего, четырех экспедиторов и переводчика. В начале 1812 г. экспедиция стала именоваться "Особая канцелярия военного министра". Она подчинялась непосредственно министру, результаты ее деятельности не включались в ежегодный министерский отчет, а круг обязанностей сотрудников определялся особыми правилами.
До 19 марта 1812 г. руководил этим разведывательным органом сотрудник Военного министерства полковник Воейков, воевавший вместе с Барклаем еще в Финляндии в 1809 г. Штат канцелярии состоял из подобранных самим Барклаем молодых гражданских лиц, хорошо знавших иностранные языки. С 21 марта 1812 г. пост директора Особой канцелярии занял способный штабной офицер полковник Арсений Закревский, хорошо зарекомендовавший себя в последних войнах с Францией, Швецией и Турцией. Закревский курировал военную разведку до сентября 1812 г. Наряду с этим он был занят исполнением обязанностей старшего адъютанта Барклая-де-Толли. Чуйкевич, назначенный 6 июля 1812 г. оберквартирмейстером корпуса Платова, Майер и Барклай-де-Толли дополнительно выполняли функции дипломатических чиновников при армии. Кириллин "сверх занимаемой должности исправлял таковую же при Собственной канцелярии Главнокомандующего".
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА
Для налаживания стратегической разведки предстояло подыскать лиц, способных создать агентурную сеть для получения достоверной информации о военно-экономическом потенциале иностранных государств. Именно на основе добываемой ими информации должны были составляться прогнозы о вероятных действиях противника и вырабатываться собственная стратегия. Летом 1810 г. Барклай в докладе Александру I дал анализ состояния подготовительных мероприятий на случай войны и выдвинул программу организации деятельности стратегической разведки. Считая, что для разработки военных планов ему нужно "будет иметь обстоятельнейшие известия о военном, статистическом и политическом состоянии соседствующих государств", он просил разрешения направить в русские посольства военных чиновников. Его просьба была удовлетворена. Уже в августе-сентябре того же года он направил русским послам в странах Европы инструкции по добыванию разведывательной информации. Позднее в европейские столицы назначили военных агентов, которым поручалось собирать сведения о ходе подготовки Наполеона к войне. В Париже эти функции возлагались на полковника Александра Чернышева.
НАШ ЧЕЛОВЕК В ПАРИЖЕ
Александр Чернышев, пожалуй, наиболее известный российский разведчик той эпохи. Он был впервые отправлен императором Александром I с письмом к Наполеону I в феврале 1808 г. Тот отнесся к русскому офицеру с большой симпатией. С 1809 г. Чернышев, прикомандированный к Генеральному штабу французской армии, быстро становится личным курьером между двумя императорами. Наполеон возлагал на него большие надежды, планируя использовать для налаживания прямого диалога с Александром I.
Наблюдательный Чернышев, расширяя круг светских знакомств, отмечал в своих донесениях все значительные явления политической жизни. Он доносил обо всем, касающемся Наполеона: его путешествиях, войне за Пиренейский полуостров, общественных настроениях и разговорах. Чернышев добывал ценные сведения о подготовке Франции к войне против России, выявлял численность французской армии, вооружение, темпы ее передвижения к границам России. Наконец, им были добыты секретные документы важного стратегического значения: боевое расписание французской армии и ее дислокации.
В 1810 г. Чернышев получил указание императора Александра I на обратном пути после выполнения очередного его поручения заехать в Стокгольм к кронпринцу Бернадоту для выяснения политических взглядов руководителя Швеции. Чернышев установил дружеские связи с Бернадотом в Париже, бывшим тогда еще маршалом Наполеона. Он блестяще выполнил поручение, что заложило основу тесной дружбы между Россией и Швецией, облегчившей положение России на Севере во время войны с Наполеоном. Кроме того, от Бернадота поступила информация о планах Наполеона после разгрома русской армии направить войска в Индию для борьбы с экспансией англичан.
В течение 1811 г. Чернышев писал, что Наполеону необходимо выиграть время, пока не поправятся дела в Испании. Докладывал он и о попытках Бонапарта привлечь Австрию и Турцию на сторону Франции. В августе того же года Чернышев доложил, что все приготовления к войне против России закончены. Докладывая о неизбежности войны, Чернышев поддерживал тайные сношения с некоторыми австрийскими офицерами, склоняя их к организации в России немецкого легиона. Он вел секретные переговоры и с приближенным к Наполеону генералом Жомини, уговаривая его перейти на русскую службу, что позже и состоялось.
ТАКТИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА
Одновременно под руководством военного министра наряду со стратегической (внешней) разведкой уже в мирное время организуется тактическая разведка. Так, штабы армий и корпусов, дислоцированных на западной границе, развернули сбор разведывательных сведений и материалов о сосредоточении французских войск на сопредельных территориях. Деятельность тактической разведки заключалась в получении военно-политической информации на территории соседних государств, как правило, через лиц, имевших возможность легально пересекать границу. На основании ее сведений можно было сделать вывод о сроках начала военных действий и численности передовых сил противника. Этим занимались резиденты за границей, военные коменданты пограничных городов и штабы частей, расквартированных вблизи границ. Параллельно с ведением тактической разведки они уделяли много сил организации контрразведки. Большую помощь им оказывали гражданские и полицейские чиновники, выполнявшие ряд важных функций этой службы.
Агентура вербовалась среди местных жителей пограничных районов, из самых разных слоев общества, лиц, временно выезжавших за границу. Она состояла в основном из гражданских лиц, иногда привлекались отставные офицеры и подданные других государств. Сведения этих разведчиков черпались из увиденного или опирались на слухи, поэтому не приходится говорить об их большой достоверности, хотя иногда удавалось получить точную информацию. Однако зачастую это были случайные лица.
Роль тактической разведки возросла накануне войны, когда деятельность стратегической разведки существенно была затруднена. В этот период она значительно активизировала свои действия. По свидетельству Беннигсена, император почти ежедневно получал известия и рапорты о передвижениях корпусов французской армии.
ДВОЙНОЙ АГЕНТ
Один из интересных эпизодов деятельности отечественной разведки связан с "делом Савана". Отставной ротмистр российской службы Давид Саван проживал с семьей в Герцогстве Варшавском. Имея скудные средства, он попытался получить место учителя, но, однако, столкнулся с большими трудностями. Начальник Генерального штаба и куратор разведслужбы генерал Фишер предложил ему помощь в подыскании места работы, но за это попросил прежде выполнить поручение на русской территории. Находясь практически в безвыходном положении, Саван был вынужден принять предложение Фишера. Снабженный инструкцией и деньгами, он в начале 1811 г. перешел границу, но, прибыв в г. Вильно, добровольно явился к командованию русской армии и рассказал о полученном задании. В создавшейся ситуации было решено использовать человека, доказавшего свою преданность России. Возвратился Саван уже как агент российской разведки. Он доставил интересовавшие Фишера сведения, специально подготовленные в штабе Барклая.
Находясь в Варшаве, Саван смог получить ряд ценных сведений военного характера, и по заранее обговоренным условиям связи его зашифрованная корреспонденция попала на стол командования русской армии. В начале 1812 г., когда французская разведка резко активизировала свою деятельность в западных областях Российской империи, Саван как агент, успешно справившийся с предыдущим заданием, был направлен в подчинение Биньона, резидента французской разведки в Варшаве.
Послужной список Савана с марта 1812 г. пополнился перечнем успешных операций по выявлению ряда французских агентов. При его содействии был арестован поручик Дрожневский, посланный в Белоруссию наполеоновским генералом Рожнецким. В связях с французскими спецслужбами была изобличена группа прибалтийских банкиров во главе с Меньцельманом, снабжавшая деньгами по договоренности с варшавскими банками агентуру Наполеона в России. По его сообщению начались поиски французов Пенетро и Голена, разъезжавших для сбора сведений о русской армии по западным областям страны под предлогом закупки строевого леса. С помощью Савана попали под негласное наблюдение на территории Герцогства Варшавского его непосредственный руководитель и один из самых опытных и активных резидентов французской разведки Беллефруа, официально занимавший должность супрефекта г. Тикочина.
С участием Савана было организовано одно из многочисленных мероприятий по дезинформации французов. Он передал сотрудникам французской разведки составленный Барклаем приказ о дислокации русских войск на ближайшие месяцы. Из него следовало, что русские войска якобы не будут пытаться перейти Неман, но будут активно противодействовать переправе через нее "Великой армии" и дадут сражение в пограничной полосе. В подтверждение этого в начале июня Александр I вместе с исполняющим обязанности начальника Генерального штаба Беннигсеном демонстративно производил рекогносцировку местности в районе Вильно. На основе полученной от Савана информации французский Генеральный штаб разработал план разгрома русских войск именно в пограничном сражении.
КОНТРРАЗВЕДКА
Основная тяжесть борьбы с французской агентурой в России выпала на долю контрразведки. В 1812 г. вышли в свет "Уложения для управления Большой действующей армией". Одним из секретных дополнений этого важного законодательного акта было "Образование Высшей воинской полиции", на которую и была впервые возложена организация военной контрразведки. В том же году были подписаны еще два секретных документа: "Инструкция начальнику Главного штаба по управлению Высшей воинской полиции", "Инструкция директору Высшей воинской полиции". Именно ими первоначально регламентировалась организация контрразведки. В инструкциях указывались обязанности различных чинов контрразведки, приводились правила, способы и методы работы с агентурой, сбора и передачи сведений.
В марте 1812 г. эти инструкции были разосланы в войска. В апреле они были дополнены кратким руководством для директора Высшей воинской полиции, составленным Барклаем. Им же 13 мая 1812 г. подписано распоряжение, в котором еще раз уточнялся круг обязанностей сотрудников контрразведки. Расширялась власть директора, и произошло увеличение полицейских функций в деятельности Высшей воинской полиции. На основе этого предписания вся местная полиция на будущем театре военных действий была постепенно подчинена контрразведке.
Во 2-й армии, как явствует из письма Багратиона к Барклаю от 10 июня 1812 г., пост директора полиции оставался вакантным и контрразведка, как и в 3-й армии, не была организована на новых началах. Хотя еще 24 мая на эту должность получил назначение подполковник де Лезер, но, как и многие иностранцы, после неудачных действий русских войск под Смоленском заподозрен в сношениях с французами и выслан в Пермь. Во 2-й армии до соединения под Смоленском с основными силами русской армии агентурной работой занимались помимо Лезера Экстон, Пашинский, Жанбар. В 1-й армии организация контрразведки была поставлена лучше. Высшая воинская полиция имела канцелярию, возглавляемую директором. Ей же перед войной подчинялась местная полиция на протяжении от австрийской границы до Балтики. На пост директора в марте 1812 г. был назначен де Санглен, а с 17 апреля он стал директором воинской полиции при военном министре, т. е. руководителем всей русской военной контрразведки.
Штат Высшей воинской полиции де Санглена был немногочисленным. Для работы в канцелярии, по его представлению, из соображений секретности первоначально направили лишь одного чиновника - губернского секретаря Протопопова, но по мере расширения секретного делопроизводства в помощь ему поступили коллежский секретарь Валуа, студент Петрусевич и коллежский регистратор Головачевский. Постепенно были набраны сотрудники, занимавшиеся разведработой. Некоторых перевели из Министерства полиции, в частности, Розена, Шлыкова, Лешковского. С началом войны в контрразведку попали полицмейстеры городов Вильно и Ковно Вейс и майор Бистром, ранее активно сотрудничавшие с де Сангленом, таможенный чиновник Бартц, в сентябре 1812 г. житель Виленской губернии Закс. Были приняты и несколько отставных офицеров из иностранцев, имевших опыт боевых действий.
Если до войны сотрудники де Санглена занимались выявлением французской агентуры, то с началом военных действий их важнейшей задачей стало получение оперативных сведений о движении войск противника. С этой целью все чиновники Высшей воинской полиции посылались в командировки на фланги и в тыл неприятеля. Розен и Бистром направлялись в район Динабург - Рига; Бартц - в Белосток; Ривофиналли - в район Подмосковья; Шлыков - под Полоцк, затем под Смоленск и в 3-ю армию, после чего его перебросили в Москву для выявления агентуры противника. Лешковского прикомандировали к корпусу Витгенштейна, а Кемпен получил назначение в Мозырь для развертывания агентурной работы в Белоруссии. Лангу были приданы 2 казака для захвата "языков" (за войну доставил 10 "языков").
По мере приближения начала военных действий стало ясно, что необходимо создать службу контрразведки непосредственно в армии, так как Военное министерство, куда до этого поступали сведения от командиров воинских частей и резидентов на границе, не могло быстро и оперативно использовать полученную информацию.
Сотрудники контрразведки особенно отличились во второй период войны, собирая подробную информацию о положении дел в тылу противника, несмотря на то что в управлении Высшей воинской полиции произошли изменения. Как видно из документов, в начале войны у де Санглена было два помощника: Розен и Ланг. В связи с оставлением поста военного министра Барклаем сотрудники министерства, находившиеся при нем, покинули театр военных действий. Де Санглен вместе с канцелярией 2 сентября 1812 г. также отправился в Петербург, в Военное министерство, где исполнял свою должность до 1816 г. Директором Высшей воинской полиции в армии стал способный контрразведчик Розен. В декабре 1812 г. военным генерал-полицмейстером армии был назначен Эртель, на него возлагались чисто полицейские функции. Данное назначение не затронуло организационной структуры контрразведки: "Высшая воинская полиция, - говорилось в предписании Кутузова, - остается на прежнем своем положении под непосредственным управлением директора барона Розена".
ВОЙСКОВАЯ РАЗВЕДКА
В период военных действий оперативные сведения о движении войск противника добывались войсковой разведкой. В начале кампании русская кавалерия как главный инструмент ведения этого вида разведки была поставлена в неблагоприятные условия ввиду значительного превосходства французской конницы. В русской армии насчитывалось примерно 40 тыс. сабель, у Наполеона - 95 тыс. К тому же французская кавалерия имела более совершенную организационную структуру. В то же время процентное соотношение кавалерии с другими родами войск в русской армии было выше, чем у французов (1:4 - у Александра I; 1:5 - у Наполеона). В течение войны ряды русской кавалерии постоянно пополнялись. В них вливались и новые конные подразделения из вновь сформированных частей, а в "Великой армии" уже в начале боевых действий наблюдался падеж лошадей. На протяжении всей войны русские генералы тоже жаловались на "худое состояние" лошадей, но после освобождения Москвы конница получила "кавалерийские ремонты" и время для отдыха.
Надо указать на одну особенность русской кавалерии - наличие казаков или иррегулярной конницы. При несении службы в составе аванпостов казаками практиковался надежный способ дозора - бекеты (6 человек) вместо ведетов, пикетов и парных постов в регулярной армии. В разведывательной службе казаки с успехом применяли прием "открыть и идти по сакме", т.е. поиск следов кавалерии противника. В целом казачьи части представляли универсальный вид легких войск, который был эффективно использован командованием для разведывательных целей, несения дозорной службы и преследования неприятеля. Только корпусом атамана Матвея Платова в ходе войны было взято более 30 знамен, 548 орудий и до 70 тыс. пленных.
После оставления Москвы кавалерийские части были разбросаны вокруг остатков "Великой армии". Они выполняли важные разведывательные функции, как и крестьянские партизанские отряды. Во второй период войны войсковую разведку усилили конными отрядами, их посылали на фланги и в тыл французских войск. Это обеспечило командованию своевременное получение необходимых данных о противнике.
Таким образом, подводя итог деятельности органов отечественной разведки в начале XIX в., можно утверждать, что военное руководство России сумело максимально эффективно использовать оперативные возможности всех органов разведки. Разведывательные данные оказали решающее значение при расстановке сил накануне боевых действий. Так, в апреле 1812 г. руководство русской армии полагало, что свои главные силы Наполеон сосредоточит в Герцогстве Варшавском. По мере поступления разведывательной информации выяснилось, что основные силы концентрируются в Восточной Пруссии, а в районе Варшавы французы проводят ложную демонстрацию. Разведка точно зафиксировала факт прибытия Наполеона в Кенигсберг. Как она и докладывала, это произошло именно 12 июня 1812 г. при форсировании реки Неман. В результате все главнокомандующие корпусов русской армии задолго до развертывания боевых действий были оповещены об их начале, получили соответствующие инструкции и маршруты отступления, а войска находились в полной боевой готовности.
