0
3451
Газета Спецслужбы Интернет-версия

04.06.2004 00:00:00

"Нептун" глазами русских

Андрей Почтарев

Об авторе: Андрей Николаевич Почтарев - кандидат исторических наук.

Тэги: нормандия, высадка, история, вов


60 лет тому назад, 6 июня 1944 года, началась самая крупная за всю историю мировых войн Нормандская десантная операция, получившая кодовое название "Нептун". В обстановке строжайшей секретности участие в ней в качестве наблюдателей "от русского союзника" принял ряд офицеров Военной миссии СССР в Великобритании, что символизировало военное сотрудничество стран антигитлеровской коалиции.

НА ФЛАГМАНЕ "МАВРИШЕС"

За пять дней до начала операции контр-адмирал Николай Михайлович Харламов - глава советской Военной миссии был вызван в имперский генеральный штаб в Лондоне на заседание комитета начальников штабов. За длинным столом сидели фельдмаршал Брук, главный маршал авиации Портал, адмирал флота Каннингхэм, помощники и переводчики.

Эндрю Каннингхэм сообщил Харламову "новость чрезвычайной важности" о решении союзников осуществить вторжение во Францию и приглашении ему присутствовать при высадке. О степени секретности переданной главе советской Военной миссии информации предупредил его Аллен Брук. О цели отъезда из английской столицы запрещалось знать даже семье. Исключение было сделано лишь для сообщения в Москву в Ставку Верховного Главнокомандования.

На следующее утро "Бьюик" Харламова в сопровождении помощника начальника английского генерального штаба бригадного генерала Фейербресса доставил их на военно-морскую базу Портсмут, где сосредоточились британские военно-морские и десантные силы. Харламова разместили на одном из флагманских кораблей вторжения - крейсере "Мавришес". Встречал его энергичный шотландец, имевший опыт десантирования союзников в Сицилии, контр-адмирал Питерсон. Ему было поручено возглавлять высадку колонны кораблей и судов отряда "Д".

Восхищаясь победами Красной Армии и обращаясь к Николаю Михайловичу, Питерсон воскликнул: "Да, адмирал, ничего не скажешь. Ваши маршалы ловко переигрывают немецких. Кто бы мог подумать два года назад, что вы так турнете фашистов! Уверен, что вы скоро будете в Германии! И поймаете Гитлера живьем! Вот будет потеха! Наши-то лопнут от зависти, если вы раньше окажетесь в Берлине".

2 июня в 19.30 крейсер "Мавришес" вышел из Портсмута. "Корабли, - вспоминал адмирал в отставке Николай Харламов, - должны были прибыть к подходной точке фарватера в районе высадки 5 июня в 1.40. Но через какое-то время выяснилось, что из-за низкой облачности над французским побережьем авиация не гарантирует поддержку и прикрытие. Поэтому операцию отложили на 24 часа. В ночь на 6 июня началось траление подходных фарватеров. В 2.50 спустили на воду первые высадочные средства с войсками.

Боевые корабли по протраленным фарватерам прибыли в свои районы в 5.10 и встали на якоря, прикрыв фланги развертывания десанта от возможных контрударов противника с моря.

Но вот молчавший берег вдруг заговорил. В воздухе послышался зловещий посвист снарядов. Кое-где встали гигантские фонтаны воды... В полумиле за кормой шлепнулось в воду несколько снарядов. Вторая серия легла в нескольких кабельтовых прямо по курсу. Справа от нас языки пламени лизали борт транспорта, оттуда неслись дикие крики...

Крейсер круто повернул вправо и неожиданно вздрогнул всем корпусом: метрах в 70 за кормой остался столб воды. Питерсон молча взглянул на меня и вытер лоб платком.

Передовые баржи уткнулись в песчаную отмель. Теперь все побережье, насколько хватало глаз, было усеяно людьми, с мостика они казались суетливыми муравьями. Передовое судно нашей колонны было уже на подходе, как вдруг оказалось в зоне артиллерийского огня. Капитан судна повернул назад, пытаясь уйти от берега...

- Передайте капитану, - взревел Питерсон, - если еще раз отвернет, то я открою по нему огонь...

- И вы думаете, он поверит, что это не пустая угроза? - спросил я Питерсона.

- Поверит. Они по Сицилии знают, что я слов на ветер не бросаю...

Несколько позже линейные корабли и мониторы открыли огонь по вражеским береговым батареям крупного калибра. Батареи были в основном подавлены в течение четырех часов...

В сумерках, когда и берег, и море, и небо мерцали багровыми сполохами, крейсер бросил якорь на рейде. Вдруг на верхней палубе защелкали "эрликоны", залились торопливым нервным лаем крупнокалиберные пулеметы. Вражеские самолеты все-таки прорвались на рейд. Несколько раз бомбы падали совсем рядом. Как только бомбежка затихала, Файербресс возвращался назад, на свой диван. Но стоило ей усилиться, он опять бежал наверх...

Рано утром 7 июня Монтгомери, как рассказал мне Питерсон, встретился с генералами Брэдли и Дэмпси и, не поставив им никаких новых задач, потребовал "подчистить" все недостатки первого дня..."

Вскоре "Мавришес" покинул район высадки и ушел к берегам метрополии.

ТОРПЕДЫ ПРОШЛИ МИМО

Небезынтересно, но в состав сил отряда "Д", помимо крейсера "Мавришес", также были включены линкоры "Уорспайт", "Родней", "Ремиллис", крейсеры "Шеффилд" и "Дайдо", эскадренные миноносцы. В задачу отряда входило прикрытие района высадки английских и канадских войск Восточного оперативного военно-морского соединения контр-адмирала Вайана от ударов надводных сил немцев со стороны Гавра, подавление береговых батарей в районе Гавр-Кан, поддержка войск во время высадки.

Так вот, на линейном корабле "Ремиллис", о чем умолчал в своих мемуарах адмирал Харламов, с первых дней подготовки к Нормандской операции и до ее окончания находился другой представитель советского ВМФ - капитан 3 ранга Николай Соболев. По прошествии 60 лет контр-адмирал в отставке Николай Михайлович Соболев, отмечающий в этом году свое 90-летие, поделился своими воспоминаниями:

"В Англию я попал в декабре 1942 года по обмену в рамках организованного военно-морского сотрудничества между СССР и Великобританией. Как вы знаете, в то время английские надводные корабли, подводные лодки, самолеты эпизодически базировались на советском Северном флоте, где обеспечивали союзные конвои с грузами ленд-лиза, наносили удары по норвежским шхерам. Двое офицеров Королевского флота находились на нашем Черноморском флоте, где изучали его боевой опыт.

До войны я после окончания училища им. М.В. Фрунзе два года был штурманом, командиром БЧ-1 на ПЛ "Л-8" Тихоокеанского флота. Затем - Военно-морская академия в Питере и служба в Оперативном управлении Главного морского штаба ВМФ. Вот оттуда меня и направили в командировку. Инструктировали лично адмиралы Алафузов, Исаков, Кузнецов, а готовил начальник Разведуправления капитан 1 ранга Воронцов.

В Лондоне замыкался непосредственно на военно-морского атташе при посольстве СССР капитана 1 ранга Стукалова. Был представлен главе Военной миссии контр-адмиралу Харламову, другим его офицерам. Но если они занимались больше вопросами обеспечения доставки в СССР ленд-лизовских грузов и материалов, то я был более самостоятелен в своих действиях и, по согласованию с Адмиралтейством, должен был больше находиться на кораблях британского флота, где знакомился с его боевой деятельностью. В общей сложности за 2,5 года командировки, а я покинул берега туманного Альбиона только в июне 1945 года, мне довелось участвовать в боевых действиях английского флота с германскими ВМС на двух линкорах, двух авианосцах, двух крейсерах и на эсминце "Виджелент". В основном это были операции по обеспечению проводки конвоев к советскому побережью и обратно, по нанесению ударов силами авианосной авиации по немецкому линкору "Тирпиц" в северных норвежских шхерах (я участвовал в трех таких операциях), ударов по конвоям противника в Северном море и, конечно же, в Нормандской десантной операции.

О том, что второй фронт вскоре будет открыт в Европе, мы догадывались. Где-то в середине мая 1944 года боевой дух личного состава решил поднять своим визитом на флот король Георг VI. О его прибытии я узнал от матроса - приборщика моей каюты, а потом и от командира крейсера "Девоншир", где я тогда находился. Так, в числе приглашенных командиров английских кораблей я, как "русский союзник", оказался на линкоре "Ремиллис", где командующий британским флотом адмирал Фрейзер представил меня английскому королю. По окончании церемонии уже на "Девоншире" в ходе обеда я убедительно попросил Фрейзера дать мне разрешение на участие в предстоящей десантной операции.

Через двое суток я ступил на палубу "Ремиллиса", где меня встретили вахтенный офицер и командир линкора кэптен Мидлтон, запомнивший меня со времени визита короля Георга VI.

Пока на рейд базы прибывали все новые боевые корабли, я с разрешения Мидлтона занялся изучением документации на операцию "Нептун". Документов было очень много - несколько десятков папок, едва вмещавшихся в железный сейф, стоявший в салоне командира линкора.

Второго июня, узнав, что на соседний крейсер "Мавришес" прибыл контр-адмирал Николай Харламов, я попросил катер, чтобы прибыть к нему на доклад. На "Ремиллисе" мою просьбу удовлетворили. Но когда вахтенный офицер "Мавришеса" вызвал ко мне Николая Михайловича, тот, увидев меня, пришел в негодование: "Немедленно покиньте корабль. Вам тут нечего делать!"

По всей видимости, глава Военной миссии не ожидал моего визита, был в неведении моих функций и не хотел ни с кем делить лавры будущего единственного союзного наблюдателя открытия второго фронта в Европе (очевидно, что по этой же причине Харламов и не включил этот эпизод в свои мемуары. - Авт.).

Забегая вперед, как очевидец высадки союзников в Нормандии и как военный специалист, изучавший операции "Оверлорд" и "Нептун" по иностранным источникам позже (после войны Соболев проходил службу в ГМШ ВМФ, в составе советской делегации в военно-штабном комитете СБ ООН в Нью-Йорке, начальником Оперативного отдела Дунайской военной флотилии, затем 6 лет возглавлял кафедру в Военно-морской академии и 24 года с перерывом в 1962-1967 гг., когда был военно-морским атташе СССР в Японии, вплоть до увольнения из рядов ВС СССР руководил кафедрой в Военной академии Советской Армии. - Авт.), твердо подчеркну, что к середине 1943 года Англия и США имели достаточно сухопутных войск, авиации, боевых кораблей, транспортов и десантных судов для открытия второго фронта. Но тогда союзники даже не приступали к планированию высадки десанта в Нормандии. Почему? На этот вопрос ответил тогдашний премьер-министр Англии Уинстон Черчилль. Он всю свою военную политику вел к тому, чтобы русские и немцы как можно больше ослабили, вымотали друг друга, чтобы к концу войны иметь превосходство в военных силах и диктовать свои условия Советскому Союзу. Премьер Черчилль, как политик и как военный стратег, грубо просчитался в определении военной мощи СССР и его влияния на исход войны.

Вечером 4 июня все корабли вновь повернули на курс к мысу Лэндс-Энд. Через сутки, следуя вдоль южного побережья Англии, отряд "Д" вышел в район "Z", являвшийся кругом радиусом в 5 миль и который англичане в шутку называли площадью "Пикадилли", и повернул на самый левый фарватер.

Имея на себе под формой резиновой надувной спасательный пояс, на левом боку сумку с противогазом, на голове стальную каску и асбестовый противоожоговый белый подшлемник, а на руках аналогичные перчатки, я находился на ходовом мостике возле командира линкора и наблюдал за его действиями. Кептэн Мидлтон был в таком же снаряжении, как и я, но, кроме того, он опоясал себя талисманом - цветным, узорчатым травяным передником, свисавшим до колен. Хозяин передника и все окружающие относились к талисману весьма серьезно. По рассказам командира, он перешел к нему через его отца от деда, которые тоже были военными моряками. В боевых условиях кептэн надевал передник и не снимал его, пока опасность не миновала корабль. В походе талисман лежал свернутым в длинном деревянном ящике, подвешенном к потолку ходового мостика над компасом. В базе - в том же ящике в салоне командира на видном и почетном месте.

Около полуночи были объявления об обнаружении неопознанных самолетов, а затем - об установлении радиолокационного контакта с немецкими торпедными катерами, находившимся в 20 милях впереди по курсу отряда "Д". Сыграли боевую тревогу. Но почему-то торпедные катера противника отвернули и ушли домой.

После этого мне захотелось посмотреть работу старшего артиллериста линкора. По фок-мачте я поднялся в его командный пункт-"курятник", где позже и устроился на отдых на полу, подложив под голову противогаз.

На рассвете 6 июня со стороны побережья Нормандии донеслись раскаты взрывов - союзная авиация начала бомбардировку противодесантной обороны фашистов. При подходе к району высадки корабли и суда отряда "Д" были встречены английской подводной лодкой, находившейся в надводном положении и обозначавшей район стоянки танко-десантных судов. Над морем стояла небольшая дымка. Дул северо-западный ветер силой 3-4 балла. Шла небольшая зыбь. Берега не было видно. Из-за облаков блеснул луч солнца. Наш "Ремиллис" вошел в свой район, получил цель - береговую батарею в устье реки Орн и изготовился открыть огонь фугасными снарядами. Башни с 15-дюймовыми орудиями были развернуты в сторону берега. После команды "Выстрел!" было сделано несколько одноорудийных выстрелов из носовой башни "А". Попутный ветер сносил дым из трубы линкора прямо на "курятник". Мы все задыхались там в едком дыму. Наводка башен и орудий на цель стала невозможной. Дернув артиллериста за рукав, я предложил ему попросить командира изменить курс на 90 градусов, чтобы дым сносило за борт. Тот тут же по телефону связался с кептэном. Не успел линкор закончить поворот вправо, как наблюдатели заметили две торпеды, проходившие вдоль нашего левого борта.

В это время линкору пересекал курс союзный эскадренный миноносец. Вдруг его охватили высокое пламя, дым и пар. Он на миг приподнялся из воды, взорвался в воздухе и рассыпался на куски. Надстройка, орудия, машина, части корпуса вместе с телами членов экипажа моментально скрылись в морской пучине. Через несколько минут "Ремиллис" прошел по месту гибели корабля, но на поверхности никого и ничего не осталось. Как потом мы узнали, так погиб норвежский эсминец "Свенер". В него попала одна, возможно, две немецкие торпеды.

Вскоре мы легли на другой курс. Линкор продолжал вести артогонь. С левого борта из-за дымовой завесы открылись три эскадренных миноносца противника. Очевидно, это они атаковали торпедами отряд "Д". "Ремиллис" вместе с другими кораблями открыл по ним огонь сначала из 6-дюймовых, а затем и из 15-дюймовых орудий. Всплески воды разрывавшихся снарядов закрыли вражеские корабли. При этом снаряды "Ремиллиса" давали всплески малинового цвета, другие - желтого, зеленого и т.д. Получив несколько попаданий, немцы прикрылись дымзавесой и ушли в Гавр. Англичане же перенесли огонь на свои береговые цели.

Из-за небольшого угла возвышения стреляющих 15-дюймовых орудий на нашем линкоре их газовым конусом сорвало и выбросило за борт часть деревянного настила верхней палубы юта, повредило грибы воздушной вентиляции котельных отделений, некоторые надстройки. Осколками разорвавшихся вблизи борта "Ремиллиса" 8- и 10-дюймовых снарядов береговых батарей противника посекло его палубу.

За чаепитием я спросил Мидлтона, видел ли он прохождение торпед вдоль левого борта корабля. На что тот ответил, что видел, задав, в свою очередь, вопрос мне: видел ли я еще две торпеды, которые прошли вдоль правого борта? Я был удивлен. Выходит, благодаря изменению своего курса "Ремиллис" чудом избежал гибели.

Это обстоятельство хорошо запомнил экипаж корабля. Не случайно, когда к концу июля наш линкор прибыл для приемки боезапаса в Портсмут и я объявил о своем решении перейти на другой корабль, ко мне прибыли делегации матросов и офицеров "Ремиллиса". Они убедительно просили меня остаться на линкоре до конца войны. По их убеждению, мое пребывание на корабле принесло ему счастье - он ушел от немецких торпед, не получил ни одного прямого попадания снарядами, в экипаже не было ни одного раненого. Поблагодарив всех, насколько мог, я попытался объяснить им, что мой служебный долг посмотреть боевые действия других кораблей Королевского флота┘"

"АТЛАНТИЧЕСКИЙ ВАЛ" ИЗНУТРИ

Уже в середине июля 1944 года, когда союзные войска несколько продвинулись в глубь Франции, имперский генеральный штаб пригласил Харламова и представителей его штаба еще раз посетить Западный фронт. Это был ответный шаг союзного командования на решение советской Ставки ВКГ совершить поездку на Восточный фронт под Бобруйск главам английской и американской Военных миссий в Москве генералам Борроузу и Дину. В ходе трехдневной поездки (сперва на эсминце через Ла-Манш в Шербур, далее в автомашинах) в сопровождении того же бригадного генерала Файербресса контр-адмирал Харламов, его заместители генерал-майор Васильев, генерал-лейтенант авиации Шарапов, генерал-майор Скляров, трое секретарей и переводчик посетили штабы американского командующего 12-й группой армий генерала армии Омара Брэдли и английского командующего 21-й группой армий фельдмаршала Бернарда Монтгомери. "Красным военпредам" любезно была предоставлена возможность убедиться в успехах западных союзников, взломавших пресловутый "Атлантический вал" Гитлера.

Примерно в то же время задачу осмотреть и изучить береговые фортификационные сооружения немцев в Нормандии получила другая группа сотрудников Военной миссии СССР в Англии, среди которых находился старший лейтенант Ивлиев. Вот что рассказывает ныне заслуженный военный разведчик, контр-адмирал в отставке Николай Васильевич Ивлиев: "После окончания Черноморского высшего военно-морского училища им. П.С. Нахимова (начало войны застало нас на стажировке на линкоре "Парижская коммуна" в Севастополе) и учебы в подмосковной разведшколе (УПКШС - училище подготовки командиров штабной службы ВМФ) в августе 1942 года я был направлен на работу в Англию, в аппарат военно-морского атташе при посольстве СССР. Его возглавлял капитан 1 ранга Стукалов. Но, поскольку с началом проводки конвоев союзников в Мурманск стал возникать ряд организационных проблем, меня откомандировали в новую созданную конвойную службу под начало капитана 1 ранга Николая Морозовского на военно-морскую базу Халл (у нас более известна как Гулль).

До возвращения на родину мне не раз пришлось походить в союзных конвоях на английских кораблях и транспортах, на канадском эсминце "Хайда" (ныне корабль-музей в Торонто). На эскадренном миноносце "Онслот" Королевского флота в Норвежском море участвовал в потоплении немецкого минзага "Ульм" и допросе его спасенного командира. Однажды довелось покомандовать на маршруте к Исландии и британским номерным корветом. Был свидетелем обстрела Лондона и его окрестностей немецким "чудо-оружием" - реактивными снарядами ФАУ-1 и ФАУ-2. Памятным было участие в сопровождении репатриированных из Франции через Англию советских военнопленных, в приемке американских и английских кораблей в счет раздела итальянского флота, в проводке на Северный флот отряда больших охотников, полученных в США по ленд-лизу (всего в 1943-1945 гг. через Атлантику было проведено 14 таких отрядов, еще 14 - через Тихий океан - в общей сложности 217 боевых кораблей и судов. - Авт.). Запомнилась и высадка в Нормандии.

Тогда в нашу группу под командованием инженер-капитана 1 ранга Шешаева вошли инженер-капитан 2 ранга Зиновьев, инженер-полковник Борисенко, капитан-лейтенант Бондарюк и я. По свежим следам операции "Нептун" мы должны были изучить отбитые союзниками у немцев военные укрепления, разрекламированный геббельсовской пропагандой якобы неприступный "Атлантический вал". Он включал крупнокалиберные артиллерийские батареи и установки, обстреливавшие английское побережье через Ла-Манш, толстостенные железобетонные укрытия в скалах для подводных лодок, подводные противодесантные ежи и другие военные объекты.

Переправившись на английском эсминце в Шербур, мы оказались в Нормандии. С линии фронта отчетливо была слышна артиллерийская канонада, повсюду валялись еще не убранные трупы, видны были следы недавних боев. Более того, часть французского побережья все еще находилась в руках фашистов. И хотя наше передвижение обеспечивали французские военные моряки, по дороге в Лилль ночью, на автомашине сбившись с маршрута, мы едва не угодили в расположение штаба немецких войск. Примерно в 20 километрах от него нам повстречался местный француз, который и предупредил нас о грозившей опасности и тем самым спас от нелепого пленения.

Мне было поручено фотографирование всех осматриваемых вражеских объектов. Я носился со своей "лейкой" всюду, нередко время от времени перезаряжая пленки в бывших немецких темных полуразрушенных казематах береговой артиллерии. Каково же было нам узнать позже, что подходы ко многим из них были в свое время заминированы гитлеровцами! Но игра стоила свеч. За несколько дней наша группа объездила почти все северо-западное побережье Франции. Подготовленные нами фотоиллюстрации оживили составленный обстоятельный отчет по немецким береговым укреплениям. Итоги поездки, увенчанной шикарным застольем с устрицами в честь открытия второго фронта, были положительно оценены нашим командованием".


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Япония пытается сдержать Китай шестью эсминцами

Япония пытается сдержать Китай шестью эсминцами

Надежда Мельникова

Токио усиливает оборонные возможности Филиппин – одного из потенциальных противников КНР

0
569
Конституционный суд РФ не стал заниматься мелочью

Конституционный суд РФ не стал заниматься мелочью

Екатерина Трифонова

Механизм денежной компенсации нарушенных прав продолжит работать со сбоями

0
447
ОПЕК готовит цены на нефть к снижению до 60 долларов за баррель

ОПЕК готовит цены на нефть к снижению до 60 долларов за баррель

Ольга Соловьева

Наращивание добычи не защитит российский бюджет от сокращения сырьевых доходов

0
584
КПРФ политически реабилитирует Сталина спустя 71 год

КПРФ политически реабилитирует Сталина спустя 71 год

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Коммунисты Зюганова осудили доклад Хрущева XX съезду КПСС о культе личности

0
566

Другие новости