Тимофей Купавин Несомненно, родоначальниками морского спецназа были итальянцы. Именно итальянские боевые пловцы, которые получили название «подводных всадников», сумели во время Первой мировой войны 31 октября 1918 года проникнуть в базу австро-венгерского флота Пола и потопить в результате подрыва линкор «Вирибус Унитис». Дальнейшее развитие подобного рода операции получили уже в ходе Второй мировой войны, когда диверсанты для атак вражеских кораблей и судов, стоявших на якорях в портах, гаванях и на рейдах, стали довольно широко применять управляемые человекоторпеды и сверхмалые подводные лодки (СМПЛ).
БРИТАНСКИЙ ПРИМЕР
В первые послевоенные годы интерес к человекоторпедам вообще пропал, поскольку появились самонаводящиеся торпеды, а к СМПЛ весьма снизился. Однако с середины 50-х годов прошлого столетия строительство штурмовых подводных средств возобновилось. Новый всплеск активности в этой сфере объяснялся просто: холодная война близилась к своему пику, и здесь на первое место выходили скрытные диверсии, ослаблявшие потенциального противника, для которых как нельзя лучше подходили силы специального назначения, способные незаметно подбираться к объекту удара.
Действия подводных диверсантов того периода мало афишируются и сегодня, несмотря на заверения дружбы между бывшими соперниками, ведь США продолжают и в настоящее время прослушивать российские подводные кабели связи с помощью жучков, а для этого требуется весь набор средств – от мини-подлодок до водолазов, которые с помощью особого снаряжения могут работать на больших глубинах. Девиз у американских адмиралов остался прежним «Медведь все еще плавает, а значит, за ним необходимо наблюдать!»
Вспомним операцию английских «подводных всадников» в нашумевшей в свое время истории с советским крейсером «Свердлов». С той поры минуло свыше полувека, но ее детали остаются неизвестными и поныне. Между тем тогда при обследовании подводной части и винтов (шумность и скорость боевых кораблей – основной объект военно-морского шпионажа и нашего времени) корабля ВМФ СССР загадочно исчез знаменитый британский специалист-подводник капитан 3 ранга Крэбс.
В июне 1953 года впервые после войны в Англию на празднование коронации королевы Великобритании Елизаветы II прибыл новейший советский крейсер послевоенной постройки проекта 68-бис «Свердлов», экипаж которого неприятно поразил «просвещенных мореплавателей» выучкой и подготовкой. Подобная боевая единица, конечно, должна была заинтересовать натовские разведывательные службы. Советские крейсера проекта 68-бис превосходили находившиеся в строю в середине 1950-х годов английские крейсера послевоенной постройки и шли на равных с наиболее современными американскими легкими крейсерами типа «Кливленд». Поэтому во время нового визита «Свердлова» к берегам туманного Альбиона два года спустя англичане попытались, так сказать, изучить его поближе. Чем это закончилось, было сказано выше.
Однако хотя операция в собственных водах завершилась для британцев полным фиаско, они тем не менее не отказались от выполнения задачи – подробно ознакомиться с крейсером. Но уже в его родной базе. Для этой и других подобных целей было решено использовать 5-ю серию сверхмалых подлодок.
1 октября 1954 года акционерное общество «Виккерс-Армстронг» сдало ВМС первую карликовую субмарину Х-5I «Стилбек», представляющую незначительную модификацию СМПЛ серии ХЕ, участвовавших во Второй мировой войне и добившихся относительно неплохих результатов. В 1955 году таких «карликов» было уже четыре.
В 1955 году сверхмалая подлодка с боевыми пловцами прибыла на Балтийское море. В роли транспорта мог использоваться британский военный корабль, идущий с дружественным визитом в одну из прибалтийских стран. (автор помнит заходы английских военных кораблей даже в Ленинград в 1955–1956 годах, когда он был курсантом училища подводного плавания). Доведя СМПЛ до определенного места, он оставлял ее действовать самостоятельно, а сам отправлялся дальше. На обратном пути корабль встречал субмарину и доставлял ее на свою базу.
На сей раз объектом внимания британских морских разведчиков стал крейсер проекта 68-бис «Орджоникидзе», находившийся в Балтийске (бывшая германская ВМБ Пиллау). Операция по тайному проникновению в акваторию военно-морской базы была сложна, но выполнима, тем более что опыт скрытного захода в сильно охраняемые ВМБ у английских подводников-спецназовцев имелся. Для этого требовалась точная информация о местах стоянок кораблей, расположении средств надводной и подводной защиты, системе патрулирования, периодичности открытия проходов в сетевых заграждениях. Схемы ВМБ Пиллау английские «рыцари плаща и кинжала» отыскала в архивах Третьего рейха, кроме того, в их распоряжение поступили данные авиационной разведки НАТО.
Осуществление поставленной задачи англичанам вроде бы облегчала и ситуация неуверенности, царящая в СССР после смерти Сталина, а также непрекращающаяся борьба за власть среди руководства страны, что в совокупности привело к повсеместному падению дисциплины, в том числе в армии и на флоте. Не был ли, кстати, похожий сценарий разыгран в бухте Севастополя в октябре 1955 года, когда погиб линкор «Новороссийск», тайна трагедии которого не раскрыта до сих пор? Ведь в ту пору эскадра НАТО стояла в Босфоре.
Увы, несмотря на длительную и тщательную подготовку, и эта операция завершилась провалом. Обследовать «Орджоникидзе» в советском порту не удалось. Историк Александр Широкород в монографии «Крейсера типа «Свердлов» отмечает, что при попытке обследовать «Орджоникидзе» в 1955 году на Балтике бесследно исчезла принадлежащая спецслужбам Англии сверхмалая подводная лодка. Но подтверждений этому пока нет.
Что же касается СМПЛ серии X-5I, то они служили до списания в 1960-х годах. Но есть ли подобные «лилипуты» в ВМС Великобритании сейчас, точно неизвестно. А вот у США они имеются, правда, все подробности их устройства и предназначения охраняются не менее тщательно, чем тайны атомных субмарин.
СОВЕТСКИЕ «ЛИЛИПУТЫ»
Итак, британцы в 1950-х предприняли несколько попыток провести с помощь военно-морского спецназа своего рода разведывательные поиски. Хотя и безрезультатные. Но будем объективны. Все послевоенные годы Советский Союз занимался тем же: готовил морских диверсантов, разрабатывал новейшие образцы техники и вооружения для подводной тайной войны. Сегодня уже не секрет, что, например, в начале 1970-х Морское бюро машиностроения «Малахит» в Ленинграде взялось за конструирование сверхмалых подводных лодок. В 1988 году СМПЛ «Пиранья» успешно прошла испытания на Балтике и была передана ВМФ. По мнению специалистов, эти лодки незаменимы для сведения боевых действий во внутренних морях (Черном или, скажем, Красном, на Балтике). Там СМПЛ очень эффективны.
«Пираньи» почти бесшумны, маневренны, просты в управлении и, что особенно важно, у них нет магнитного поля, что защищает лодки от мин и магнитных обнаружителей. (Своего рода подводная технология «Стелс» – Т.К.). Современная СМПЛ – это именно то, о чем могли только мечтать морские спецназовцы в период Второй мировой: глубина погружения до 200 м, дальность плавания до 1000 миль, экипаж – 4 человека плюс 6 диверсантов в легководолазном снаряжении. Вполне понятно, что «Пираньи» имеют приличную скорость, запас торпед и мин. Тридцатиметровая лодка способна находиться в «автономке» 10 суток – вполне достаточно для выполнения любого задания.
Немного позднее к «Пираньям» присоединились более совершенные «Тритоны», также предназначенные для разведывательно-диверсионной деятельности.
С чего начинались сегодняшние «Пираньи» и «Тритоны» знают далеко не все. Еще в 1934–1935 годах в Союзе были сконструированы АПСС (автономное подводное специальное судно) в знаменитом ленинградском Остехбюро (Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения). Однако полностью воплотить в металле весьма смелые по тому времени технические идеи не удалось.
Другой тип сверхмалой подводной лодки Остехбюро получил шифр АПЛ (автономная подводная лодка) и условное обозначение «Пигмей». Было принято решение о строительстве в 1936–1937 годах серии из 10 таких ПЛ, несколько единиц даже заложили в Ленинграде на «Судомехе», но они так и не были доведены до боеготового состояния. В распоряжении советского ВМФ оказался лишь один опытный образец АПЛ «Пигмей», который был захвачен в начале Великой Отечественной войны германскими войсками в порту Феодосии. Для немцев, которые в то время активно работали над многочисленными проектами своих СМПЛ, подобный трофей, без сомнения, представлял огромный интерес. Неудивительно, что «Пигмея» (длина – 16 м, ширина – 2,62 м, водоизмещение – 18,6 тонны) тут вывезли в Германию. Но достигла ли АПЛ места назначения, неизвестно. Никаких ее следов не обнаружено ни на дне море, ни на суше, ни в бумагах.
Таким образом, Военно-морской флот СССР вступил в Великую Отечественную войну, так и не получив на вооружение сверхмалые подводные лодки. Истории было угодно, чтобы СМПЛ, официально вошедшими в состав советского ВМФ, стали в 1945 году трофейные немецкие субмарины «Зеехунд», конструкторы которых, возможно, использовали в своей более успешной, чем у их советских коллег, работе и один из проектов Остехбюро – «Пигмей».
Все эти «Пигмеи» и «Зеехунды» сегодня уже дедушки для современных «Пираний» и «Тритонов», да и более совершенных СМПЛ.
ЛАСТЫ, АКВАЛАНГ И... АВТОМАТ
Трудно поверить, что всего каких-то 60 лет с небольшим назад появились ласты, а чуть позже (1943 год) и акваланг. С них и началось оснащение подводных диверсантов, называемых общим термином «боевые пловцы».
История отечественного морского спецназа берет свое начало с того самого визита «Свердлова» в Великобританию в 1953 году, о котором говорилось выше (несколько разведывательно-диверсионных отрядов из моряков действовали во время Великой Отечественной, но это не был подлинно морской спецназ). Когда обнаружилась попытка обследовать подводную часть крейсера, Министерство обороны СССР срочно приступило к рассмотрению вопроса «о необходимости создания специальных подводных разведывательно-диверсионных формирований».
Это явилось ответной мерой на развитие подводного оружия в противоположном лагере. Но дело шло туго, аж до 1957 года, потому что во главе МО стоял маршал Георгий Жуков, не очень разбиравшийся в морских вопросах. И несмотря на то, что только в 1957 году приказом министра обороны и главкома ВМФ был создан «Учебно-тренировочный отряд легких водолазов Краснознаменного Черноморского флота», положивший начало системной подготовке боевых пловцов, к 1980-м годам СССР оказался в данной области «впереди планеты всей».
В конце 1960-х годов НИИ точного машиностроения получил от Минобороны конкретную задачу – сконструировать надежное и эффективное стрелковое оружие для подводной стрельбы. А уже в 1971-м советские диверсионно-разведывательные подразделения получили на вооружение четырехствольный пистолет СПП-1, а в 1975-м – автомат АПС. По данным западной печати, аналогов ни 4,5-мм СПП-1, ни 5,66-мм АПС в мире до сих пор нет. Убить человека из АПС можно на расстоянии 5–15 метров. Стреляет он 10-сантиметровыми иглами, как и пистолет СПП-1.
Но в еще большей степени боевые пловцы обязаны конструкторам и рабочим других некогда закрытых предприятий. Созданные ими аппараты замкнутого регенеративного типа (ИДА) позволяют морским спецназовцам работать на глубинах до 50 м на протяжении 4–8 часов. Они вооружены кроме пистолетов обычными десантными ножами и игольчатыми кинжалами с газовыми баллончиками.
Но главное – это человек, сам боевой пловец, на выучку которого уходит немало времени и средств. Мой друг-однокурсник (не буду называть его фамилию), увлекаясь аквалангом, в конце 1950-х годов после окончания училища подводного плавания желал распределиться в отряд боевых пловцов командиром взвода. Был период становления этих подразделений, а молодой офицер по всем статьям подходил для этого «романтичного» дела.
Потом, много лет спустя, он делился своими впечатлениями о высадке вместе с подчиненными с подводной лодки через торпедные аппараты. Я сам подводник, и эта процедура понятна мне, а потом – каждый служащий на подводной лодке обязан пройти курс легководолазного дела и не один раз за службу шлюзоваться через торпедный аппарат, по крайней мере раньше так было, сейчас не знаю. Отсутствие торпедных аппаратов в корме ПЛА «Курск» во многом способствовало гибели собравшихся в этом отсеке-убежище моряков. Но вернемся к нашей теме, к рассказу бывшего однокурсника:
– Самое мерзкое, что мне пришлось в себе преодолеть, – страх перед торпедным аппаратом. Ладно я, а парней моих приходилось силой туда заталкивать, пока они не поверили в надежность его действия.
Подводная лодка, конечно, дизельная, подходит к точке и ложится на грунт. Открывается задняя крышка торпедного аппарата, и ты, в легководолазном снаряжении, извиваясь, как червяк, заползаешь в торпедный аппарат, за тобой следующий. Аппарат задраивается. Лежишь в темноте весь скукоженный, кругом железо, со всех сторон закрыт, как в могиле. И в эту минуту возникает пакостная мыслишка: а вдруг что-то не сработает, так и останешься здесь. Бросает то в жар, то в холод, и так минут 8–10, пока заполняется аппарат водой и сравнивается давление с забортным. Потом чувствуешь, водичка тебя обжала, начали открывать переднюю крышку. Стук – крышка открыта полностью! Уже легче! Пополз наружу...
Фу-у, высадились. Сориентировался по прибору, до берега 3 мили, и пошли... Выныриваешь, ищешь береговой ориентир. Хорошо, если Луна, но чаще высаживают в дождь, в туман, когда ни зги не видно. Вылез, забился под скалы, переоделся и – вперед, выполнять задание. А потом уходить надо скорее. Если засекли и открыли стрельбу, шанс уцелеть – минимальный. Боевых пловцов глушат чем попало. Они легкоуязвимы, и их можно достать взрывом, и тогда либо всплываешь, либо идешь ко дну. Боевой пловец – это просто большая рыба...
Несмотря на такие невеселые воспоминания спецов, желающих попасть в эти морские диверсионно-разведывательные подразделения было много. Если подходить к ним по большому счету, то они нужны ведь не только для боевых действий, но и для предотвращения диверсий разбушевавшегося терроризма. Достаточно вспомнить затонувший в ангольском порту Намибе 16 лет назад советский теплоход «Гавана». Тогда же, кстати, были взорваны еще одно советское и несколько иностранных судов, уничтожена база горючего. Устроили этот «фейерверк» боевые пловцы, «адрес» которых неизвестен до настоящего времени. Случай в нашей ближайшей истории далеко не единственный. И бороться с этими подводными диверсантами могут эффективно только боевые пловцы.
Нелишне напомнить, что ребята из спецназа ВМФ участвовали в разминировании Обской губы, портов Читтагонг и Чална в Бангладеш в 1972 году, еще ранее очищали от мин Суэцкий канал... Выполняли они и весьма деликатные дипломатические поручения. Например, Урхо Калева Кекконену, занимавшему пост президента Финляндии четверть века, посадили на крючок байкальского омуля, который никогда на удочку не ловится. Старик был безмерно рад...
Но не для баловства ведь нужны эти ребята – для дела. И коль есть у державы флот, должны быть и специальные подразделения, способные обезвреживать подводных диверсантов, патрулировать акватории военно-морских баз и портов, проводить всевозможные инженерные работы... Словом, делать профессионально все то, что обеспечивает безопасность флота и берега. В настоящее время спецназ ВМФ, как и все наши Вооруженные силы, переживает тяжелые времена, хотя уровень его подготовки и сейчас остается весьма высоким. Но уходят люди, утрачивается бесценный опыт, за который заплачено обильным потом, а иногда и кровью. И очень хочется надеяться, что в обновленном Военно-морском флоте России боевые пловцы по-прежнему буду занимать достойное место.
