Операция "Монастырь"

«Гейне» советской разведки Александр Демьянов.
Фото предоставлено автором

18 января 1942 года, в связи с расширением партизанской борьбы на оккупированной германским вермахтом советской территории, было создано 4-е управление НКВД во главе с генералом Павлом Судоплатовым, являвшимся одновременно заместителем начальника внешней разведки нашей страны. Его заместителем по 4-му управлению был назначен кадровый сотрудник внешней разведки Наум Эйтингон.

На 4-е управление НКВД возлагались задачи по организации в крупных городах на оккупированных территориях нелегальных резидентур, внедрению агентуры в оккупационные военные и административные органы, по подготовке и заброске в тыл врага разведывательно-диверсионных отрядов и групп, организации резидентур в районах, находящихся под угрозой захвата, обеспечению групп специального назначения и агентов оружием, средствами связи и документами. Помимо решения этих задач сотрудники управления сыграли ведущую роль в проведении, в частности, оперативной игры «Монастырь».

У ИСТОКОВ ОПЕРАЦИИ

В начале февраля 1942 года, когда немецкие войска впервые после начала Второй мировой войны потерпели сокрушительное стратегическое поражение в битве под Москвой, к немцам за линию фронта перешел агент органов госбезопасности Гейне – Александр Петрович Демьянов. Он являлся выходцем из знатного дворянского рода: прадед Демьянова, Антон Головатый, был первым атаманом Кубанского казачества. В роду Демьянова все мужчины традиционно были военными. Завербован он был в 1929 году и использовался контрразведкой для разработки связей оставшихся в Советском Союзе лиц дворянского происхождения с зарубежной эмиграцией. Александр Демьянов работал в Москве в Главкинопрокате, был знаком со многими известными актерами театра и кино. Он часто бывал на бегах, держал в Манеже собственную лошадь и был широко известным человеком среди московской богемы.

Выбор Гейне в качестве подставы гитлеровским спецслужбам не был случайным. К моменту нападения фашистской Германии на Советский Союз он уже был опытным агентом.

Из характеристики на секретного сотрудника Гейне, относящейся к середине 1930-х годов:

«Надежный, способный и абсолютно честный во взаимоотношениях с органами госбезопасности работник. Он научился концентрировать волю, отличается активным восприятием жизни, умением глубоко проникать в психологию людей. Обладает великолепной памятью, молниеносной реакцией, способностью самостоятельно принимать решения».

Еще в довоенный период Гейне вышел на представителей германской торговой миссии в Москве и в разговоре с ними назвал ряд фамилий русских эмигрантов, поддерживавших контакт с его семьей в предреволюционный период. Германская разведка заинтересовалась Гейне и стала вести его разработку. Абвер присвоил ему кличку Макс.

В поле зрения органов государственной безопасности в предвоенное время находились некоторые представители русской аристократии – бывший предводитель Дворянского собрания Нижнего Новгорода Глебов, поэт Садовский, член-корреспондент Академии наук СССР Сидоров и некоторые другие. В свое время они учились в Германии, были известны немецким спецслужбам, а в Москве жили на территории Новодевичьего монастыря, где нашли прибежище потомки некогда знаменитых дворянских родов. Немцы проявляли интерес к этим лицам. Им, в частности, было известно, что поэт Садовский, практически не издававшийся в СССР, написал большую поэму в честь «немецких войск, освободителей Европы». В июле 1941 года руководство 4-го управления НКВД приняло решение создать из этих и других лиц с помощью агентуры легендированную прогерманскую подпольную церковно-монархическую организацию «Престол» и внедрить в нее агента Гейне с дальнейшим выводом его в Германию. Операция получила кодовое название «Монастырь».

ГЕЙНЕ НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ

В феврале 1942 года Гейне был доставлен на фронт в районе Можайска. Войсковая разведка перебросила его на нейтральную полосу, которая, как оказалось позже, была немцами заминирована. С рассветом Гейне встал на лыжи и направился к немцам с белым флагом. Только по счастливой случайности он не подорвался на минах.

Сам Гейне о переходе нейтральной полосы писал так: «Когда я добежал до бруствера, немцы помогли мне перебраться, и один из них, отведя в укрытие, попросил по-русски немного подождать. Затем последовала серия непрерывных допросов, днем и ночью. Я находился под неустанным наблюдением. Меня привели в блиндаж к майору. Тот по-русски спросил меня, почему я предал Родину. Остро резанул его взгляд, полный холодного презрения, взгляд кадрового офицера, типичного тевтонца, гордого своим превосходством. Он демонстративно встал из-за стола, когда капитан усадил меня пить чай, брезгливо бросил реплику «предатель Родины» и вышел. Затем меня увезли в штаб».

Гейне рассказал немцам о существовании в Москве монархической организации, которая желает установить связь с немецким командованием и выполнять его задания. Ее цель – борьба с коммунизмом. Гитлеровцы вновь подвергли Гейне допросу, затем имитировали его расстрел. Разведчик держался стойко, спокойно отвечал на все вопросы, и немцы сделали вид, что ему поверили.

Однако проверка Гейне продолжалась. Он был отправлен в Смоленск. Его поместили в концлагерь вместе с предателями и изменниками Родины. В лагере продолжались допросы «перебежчика». Офицеры абвера постоянно интересовались историей его перехода через линию фронта, проверяли знания в области радио- и электротехники. Через некоторое время Гейне перевели на городскую квартиру в Смоленске, где два инструктора занимались его подготовкой в качестве агента абвера. Под их руководством он изучал тайнопись, шифровальное и радиодело. Впоследствии Александр Демьянов вспоминал, что труднее всего ему было скрывать свое умение бегло работать на телеграфном ключе.

Через некоторое время состоялась встреча Гейне с высокопоставленным представителем абвера, который сообщил, что скоро его отправят обратно в Москву с заданием по подрывной работе в столице. Были уточнены некоторые детали задания, способы и время связи. Условились, что курьеры, прибывающие в Москву, будут приходить к его тестю, профессору медицины, практикующему на дому, а тот, в свою очередь, будет связывать их с Гейне.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОСКВУ

После этой беседы Гейне переправили в Минск, откуда он должен был вылететь самолетом через линию фронта, прыгнуть с парашютом, а дальше добираться до Москвы. В Минске его поселили на частной квартире, в которой проживали несколько соседей, и в течение трех дней не беспокоили, оставив одного. Это тоже был один из элементов проверки разведчика со стороны гитлеровских спецслужб. В частности, под окнами квартиры постоянно прогоняли группы людей, жестоко избивая их при этом. «Соседи» поясняли, что на казнь ведут очередную группу партизан, а сами внимательно следили за его реакцией.

15 марта 1942 года за Гейне пришла машина. Его отвезли на аэродром, выдали деньги для организации «Престол» и посадили в самолет.

Приземлился Гейне в лесу около районного центра Арефино Ярославской области. Захватившим его в плен красноармейцам он сообщил свой оперативный псевдоним и попросил немедленно связаться с Москвой. Из Москвы поступило распоряжение доставить разведчика в Ярославль. Там он проживал некоторое время, затем в сопровождении сотрудников госбезопасности был доставлен в Москву. Первые две недели потребовались для написания подробного отчета. Гейне не выходил из дома, так как было не исключено, что немцы могли проверить, когда он вернулся. А слишком быстрое возвращение могло вызвать подозрение. Через две недели Гейне вышел в эфир и передал немцам первую дезинформацию, подготовленную Генеральным штабом Красной армии. Одновременно он сообщил немцам, что устроился под другой фамилией на должность младшего офицера группы связи в Генштаб.

В течение первых четырех месяцев органы госбезопасности сознательно избегали ставить перед немцами какие-либо вопросы. Только в августе 1942 года им было передано, что имеющийся у организации «Престол» передатчик пришел в негодность и требует замены. Вскоре в Москву пожаловали курьеры абвера. 24 августа 1942 года они пришли к тестю Гейне, а затем встретились и с ним. Курьерами оказались предатели Станкевич и Шакуров. Они вручили Гейне новую рацию, батареи, блокноты для шифрования и деньги. Одеты они были в советскую военную форму и прибыли в Москву для совершения диверсий. К вечеру Эйтингоном был отдан приказ усыпить курьеров. Пока курьеры спали, их сфотографировали, обыскали, заменили патроны в револьверах на холостые. Утром им дали возможность погулять по Москве под плотным наружным наблюдением, а затем одного из них арестовали на вокзале, когда он пытался подсчитать воинские эшелоны. Второй курьер был арестован на дому у женщины, с которой он успел познакомиться.

Гейне сообщил немцам по рации, что Станкевич и Шакуров благополучно прибыли, но новую рацию не доставили, так как она якобы была повреждена при приземлении. 7 октября 1942 года абвер забросил еще двух курьеров, которые без лишнего шума были арестованы органами госбезопасности. Гейне проинформировал немцам, что и эти курьеры благополучно прибыли и приступили к выполнению задания. В дальнейшем радиоигра с немцами велась по двум линиям: по радиостанции Гейне от имени монархической организации «Престол» и по рации прибывших 7 октября 1942 года диверсантов, которые были перевербованы органами государственной безопасности. Руководство 4-го управления учитывало тот факт, что прибывшие первыми агенты Станкевич и Шакуров имели указание вернуться назад. Было принято решение скомпрометировать одного из них. Гейне сообщил немцам по радио, что Шакуров «трусит, много пьет и становится для нас опасным». Абвер приказал его ликвидировать.

Руководитель операции «Монастырь» генерал-лейтенант Петр Судоплатов. Фото предоставлено автором

12 октября 1942 года немцы предложили Гейне передать сведения о месте работы членов организации «Престол». Агент ответил, что члены его организации работают в Москве и некоторых других городах. Абвер интересовало наличие членов организации в Ярославле, Муроме и Рязани. Немцы потребовали переслать им адреса и пароли для связи с этими лицами. Чтобы не вызвать подозрений немцев, им было сообщено, что в названных городах организация «Престол» своих людей не имеет, однако располагает возможностью принять курьеров в Горьком. Немцы запросили адрес явочной квартиры и пароль. Игра с гитлеровской военной разведкой расширялась. Абвер высоко оценил работу Гейне. 18 декабря 1942 года Гейне была передана шифровка из Берлина о том, что он и Станкевич (к тому времени он был перевербован советской контрразведкой и стал принимать активное участие в операции «Монастырь») награждены немецким Орденом с мечами за храбрость.

Вскоре Гейне информировал немцев, что его организация приобрела еще одну явочную квартиру. На самом деле в ней проживал сотрудник НКВД. Курьеры абвера все чаще прибывали в Советский Союз. Их встречали не только в Москве, но и в других городах, в том числе в Горьком, Свердловске, Челябинске, Новосибирске. Одному из курьеров даже разрешили вернуться обратно, чтобы подтвердить немцам, что организация «Престол» работает под контролем абвера.

РАДИОИГРА АКТИВИЗИРУЕТСЯ

Радиостанции Гейне и Станкевича продолжали передавать «важную стратегическую информацию», которая на самом деле готовилась в Генеральном штабе Красной армии с целью дезинформации германского военного командования. Среди сведений, передаваемых за линию фронта, были донесения о «важнейших решениях» Ставки, данные о совещаниях у маршала Шапошникова и другая информация. Шифровки Гейне высоко ценились в отделе «Иностранные армии Востока» германского генерального штаба и учитывались при планировании операций на Восточном фронте.

Гейне активно передавал выгодные советскому командованию сведения о железнодорожных перевозках воинских частей, боеприпасов и военного снаряжения. Для подтверждения фактов о якобы проведенных организацией «Престол» диверсиях чекистами были организованы соответствующие публикации в прессе. Приходилось даже имитировать акты вредительства на железных дорогах страны, в частности под городом Горьким. В отдельных случаях, когда это было выгодно советскому командованию, Гейне передавал немцам и настоящую информацию определенного целевого назначения. В ее подготовке принимал непосредственное участие начальник оперативного управления Генерального штаба генерал Сергей Штеменко. Некоторые важные операции Красной армии на фронте действительно осуществлялись там, где их предсказывал Гейне, но они имели отвлекающее, вспомогательное значение.

Характерными в этом отношении стали дезинформационные мероприятия, проведенные через Гейне в преддверии Сталинградской и Орловско-Курской операций.

Так, накануне контрнаступления под Сталинградом Ставка Верховного командования довела до немцев стратегическую дезинформацию относительно направления главного удара Красной армии на Западном фронте. При разработке и подготовке Сталинградского котла Сталин пригласил 13 ноября 1942 года в Кремль членов Политбюро и членов Государственного комитета обороны. На этом совещании присутствовали также генералы Василевский и Жуков. При обсуждении плана контрнаступательной операции Жуков и Василевский обратили внимание присутствующих на то, что германское командование может перебросить в район Сталинграда на помощь группировке Паулюса часть своих войск из района Вязьмы. Чтобы этого не случилось, необходимо было дезинформировать германское командование относительно направления удара Красной армии, сделав вид, что наступление на советско-германском фронте планируется осуществить в районе Ржевского выступа.

На Жукова возлагалась задача подготовить наступление Калининского и Западного фронтов, чтобы убедить немцев, что именно здесь наносится главный удар. Действительно, появление Жукова на Западном фронте дезориентировало немецкое военное командование, которое сочло, что именно здесь Красная армия планирует перейти в контрнаступление. Более того, сосредоточение стратегических резервов Красной армии в районе Москвы также укрепило немцев в этой мысли. На самом деле задача Жукова была более скромной – сковать силы немцев на этом участке советско-германского фронта. Для перехода в контрнаступление у него не было достаточных сил и средств.

Германское командование стало срочно усиливать группировку своих войск в районе Ржевского выступа. Предупрежденные Гейне о том, что Красная армия готовит удар именно под Ржевом, немцы предприняли меры по его отражению, а с началом Сталинградской наступательной операции оказались не в состоянии перебросить из-под Ржева войска на помощь окруженной группировке генерал-фельдмаршала Паулюса. Сражение под Ржевом носило ожесточенный и затяжной характер, хотя контрнаступления здесь, как уже отмечалось, не планировалось. В наши дни отдельные средства массовой информации пытаются доказать, что Жуков-де под Ржевом потерпел поражение. Как мы видим, Жуков сумел блестяще выполнить поставленную перед ним задачу, сковав в районе Ржевского выступа немецкие войска, и тем самым способствовал их разгрому под Сталинградом. Следует отметить, что только под Сталинградом армии фашистского блока потеряли до 1,5 млн. человек, то есть четверть всех сил, действовавших тогда на Восточном фронте.

Относительно летней кампании 1943 года Гейне информировал немцев о том, что советское командование планировало осуществить военные операции к северу от Курска и на Южном фронте. В результате переход советских войск в районе Курска и Орла к стратегической обороне, а затем к наступлению оказался для немцев неожиданным.

Интересно отметить, что стратегическая дезинформация, передававшаяся советскими разведчиками для гитлеровского командования в ходе операции «Монастырь», подчас возвращалась в органы госбезопасности от их источников в абвере и британской разведке. Так, в 1942 году внешней разведкой в одной из оккупированных немцами стран удалось наладить непродолжительное, но весьма продуктивное сотрудничество с одним из руководителей шифровальной службы абвера полковником Шмитом. До своего провала он успел передать нам ряд ценных разведывательных материалов абвера, полученных из Москвы. При анализе этих материалов было установлено, что они являются «информационными» сообщениями Гейне.

Кроме того, британская разведка, имевшая свою агентуру в абвере, также получала по своим каналам материалы Гейне, которые возвращались в Москву в виде агентурных донесений от члена «кембриджской пятерки» Энтони Бланта. Англичане настолько уверовали в то, что абверу удалось завербовать агента в окружении маршала Шапошникова, что даже Черчилль сообщил Сталину в 1943 году, что в Генштабе Красной армии есть немецкий агент.

НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ

Объем шифрованной переписки Гейне с абвером, включавший в себя помимо «информационных» материалов множество запросов и ответов по организационно-оперативным вопросам, составил три объемных, ныне архивных тома.

Оперативная игра «Монастырь» продолжалась до конца Великой Отечественной войны. В ходе операции органами государственной безопасности было арестовано более 50 агентов абвера и 7 пособников врага, а также получено несколько миллионов рублей на деятельность легендированной организации «Престол».

За успешное содействие стратегическим операциям Красной армии руководители операции «Монастырь» Павел Судоплатов и Наум Эйтингон были награждены орденами Суворова 2-й степени, что в системе органов государственной безопасности было единственный раз. Сам Гейне – Александр Петрович Демьянов – получил орден Красной Звезды, его жена, Татьяна Георгиевна Березанцева, и ее отец – медали «За боевые заслуги».

Но эти награждения последовали уже в ноябре 1945 года. А пока наступил 1944 год. Война шла к концу, Красная армия подходила к государственной границе СССР. Близилась к завершению и одна из наиболее удачных операций разведывательных органов государственной безопасности военного периода – операция «Монастырь». Однако на одном из очередных совещаний Сталин предложил руководству госбезопасности изучить вопрос о расширении рамок радиоигры.

Первоначально чекистами обсуждалась возможность заслать к немцам координатора от «Престола». Прорабатывался также вопрос о повторном направлении Гейне за линию фронта. Сам Гейне предлагал направить одного из якобы активных членов организации «Престол» в качестве переводчика Красной армии в лагерь немецких военнопленных с тем, чтобы в дальнейшем организовать его «побег» совместно с несколькими немецкими офицерами. Явившись к немцам, этот переводчик должен был создать условия для более активной связи Гейне с абвером.

Однако в первых числах августа 1944 года Гейне был включен в новую оперативную игру с немецким командованием, разработанную органами государственной безопасности и получившую кодовое название «Березино».

В очередной шифровке Гейне проинформировал немецкую разведку о том, что переведен из группы связи Генштаба Красной армии в технические части с присвоением звания инженер-капитана. В связи с этим ему требовалась еще одна рация для продолжения связи из Москвы, где его функции будет выполнять другой радист, подготовленный организацией «Престол». Свою рацию он берет с собой и свяжется с ними из тех мест, где будет находиться по долгу службы. Таким образом, связь с абвером по линии операции «Монастырь» не прекращалась, а введение Гейне в новую оперативную игру обеспечивалось быстрыми темпами.

Но это уже следующая страница истории Великой Отечественной войны.