Успехи и провал "Викинга"

Когда перехватчик J-35 «Дракен» еще только разрабатывался, в Москве уже знали, какими будут его тактико-технические характеристики. Фото Алана Уилсона

13 июня 1952 года самолет ПВО СССР МиГ-15 сбил над нейтральными водами Балтийского моря шведский самолет-разведчик «Дуглас» DC-3. В нем было восемь членов экипажа. Шведы тогда заявили, что самолет выполнял учебный полет.

Спустя полвека, в 2003 году, в 55 км восточнее Готланда шведы обнаружили корпус самолета и подняли его с глубины 126 м. Хвостовая часть машины была разорвана на куски пулеметными очередями. Нашли тела четырех человек. Судьба еще четверых так и осталась неизвестной.

На этот раз шведская сторона признала, что самолет следил за советскими военными базами. Информацией делились с США и Великобританией. НАТО тогда хотело как можно больше узнать о советской ПВО в районе латвийского и эстонского побережий: именно через этот «балтийский коридор» в случае войны должны были идти американские и британские бомбардировщики с атомными бомбами на Ленинград и Москву.

Сбитый самолет имел название «Хугин» – по имени ворона скандинавского бога Одина, сообщавшего ему все новости мира. И это говорило о предназначении DC-3. На борту находилось британское и американское оборудование – результат секретного соглашения нейтральной Швеции и НАТО: техника в обмен на результаты разведывательных полетов.

О том, с какой целью шведский «транспортник» курсировал вдоль кромки территориальных вод Советского Союза, в Москве хорошо знали. Сведения поступали от полковника шведских ВВС Стига Эрика Констанса Веннерстрема, без малого 15 лет работавшего на советскую военную разведку – знаменитое Главное разведывательное управление Генерального штаба ВС, или, по-простому, ГРУ. Самолет был сбит также по его наводке.

«ОРЕЛ» – ЛИЧНОСТЬ РАЗНОСТОРОННЯЯ

Пожалуй, лучше других Веннерстрема знал Виталий Никольский, генерал-майор Главного разведывательного управления, который на протяжении двух последних перед арестом шведа лет, как говорят в разведке, вел агента, был его куратором. Я познакомился с отставным генералом Никольским в начале 90-х годов прошлого века. Он бывал у меня в редакции «Красной звезды», приносил воспоминания о своих боевых товарищах по партизанским дням. Однажды пригласил к себе домой и рассказал, что пишет книгу о шведском периоде своей жизни.

В Стокгольме Виталий Александрович трудился «под крышей» советского военного атташе. В книге воспоминаний под торговым названием «Аквариум-2» (в противовес «Аквариуму» Виктора Суворова) Никольскому было позволено поместить небольшую главку о Стиге Веннерстреме.

Его оперативный псевдоним – «Орел», Никольский же называет агента «Викингом». В день установления связи с нашим военным атташе Стиг Веннерстрем был начальником военно-воздушной секции Командной экспедиции Министерства обороны Швеции. Стигу тогда было 54 года, выглядел он стройным, всегда был веселым и интересным рассказчиком. Кроме того – мастером по горным и водным лыжам, чемпионом Швеции по керлингу, стрелком, фотографом, летчиком и автомобилистом. Владел отлично финским, немецким и английским языками, прилично – французским и русским. Не считая, конечно, родного шведского и датского. Умел держать себя в обществе.

Веннерстрем состоял в дальнем родстве с королем Густавом VI Адольфом и даже некоторое время служил у него адъютантом. У Стига был широкий круг знакомств в военных кругах, практически неограниченный доступ к документам государственной важности. Информацию он давал в основном по НАТО: планы по обороне Северной Европы, описание новой английской ракеты класса «земля-воздух» зенитного ракетного комплекса «Бладхаунд», основы британской противовоздушной обороны, характеристики новых американских ракет класса «воздух-воздух» типов «Сайдуиндер», «Хок» и «Фэлкон», а также данные о крупных маневрах альянса. Сообщил и о конструкторских разработках шведского всепогодного перехватчика J-35 «Дракен», координаты строящейся в береговых скалах подземной базы шведских ВВС. Шведы были вынуждены перестраивать всю систему противовоздушной обороны.

Стиг Венерстрем окончил морское училище, летную школу, служил в штабе ВВС Швеции, в ноябре 1940 года получил назначение в Москву военно-воздушным атташе. К тому времени Стиг, от природы склонный к авантюризму, уже передавал секретные сведения немецкой контрразведке. В 1943 году Веннерстрем командует эскадрильей, а в 1944–1945 годах в штабе ВВС Швеции отвечает за связи с представителями иностранных военно-воздушных сил. В 1946 году американцы через генерала Рейнхарда Гелена, одного из бывших руководителей немецкой военной разведки на советско-германском фронте, а затем – создателя «Организации Гелена», предшественницы Федеральной разведслужбы ФРГ, получили документы абвера, в которых Веннерстрем рекомендовался с лучшей стороны. После этого он был завербован американцами. В том же году, побывав на авиационном военном параде в Москве, он пишет служебную записку о перспективах разведывательной деятельности на территории СССР. Словом, «Викинг» был натурой крайне разносторонней.

Два года спустя подполковник Веннерстрем сопровождал (и опекал) в поездке по Швеции советского военного атташе в Стокгольме полковника Ивана Рыбальченко. Впоследствии швед вспоминал: «В результате постоянного совместного пребывания в автомобиле, самолете или купе у нас возникло некое подобие дружеских отношений… Однажды он вычитал в местной газете статью о модернизации и укреплении взлетно-посадочных полос на каком-то военном аэродроме. Он закурил одну из своих неизменных папирос, подумал и проронил: «Я должен подтвердить это документально». Я усмехнулся: «Есть старая пословица: рука руку моет». Он сказал, по-прежнему не глядя на меня: «Можно поставить вопрос иначе. Сколько вы хотите за эту несчастную полосу? Две тысячи?» В конце концов сошлись на пяти». Иногда вербовки проходят и так.

Веннерстрем должен был держать ГРУ в курсе стратегических планов и военного потенциала США. Он делал это так хорошо, что советская военная разведка присвоила ему звание генерал-майора. Правда, эта версия некоторыми разведчиками опровергается.

ПРАВАЯ РУКА МИНИСТРА

С апреля 1952 года военно-воздушный атташе Швеции в Вашингтоне Веннерстрем ведал закупкой вооружений для ВВС своей страны и был хорошо информирован обо всем, что касалось американских разработок. Вернувшись в Швецию в 1957 году, он до отставки в 1961 году был начальником сектора при оперативном отделе главного штаба вооруженных сил. То есть, по сути дела, правой рукой министра обороны. Все секретные материалы попадали на стол Веннерстрема. Он был в тесном контакте и со штабами НАТО в Дании и Норвегии, так как преподавал стратегию в школе летного состава и был главным экспертом по вопросам разоружения.

Но вернемся к генералу Никольскому. Как он мне рассказывал, личный контакт с Веннерстремом они установили в октябре 1960 года, когда советский военный атташе впервые нанес визит в Командную экспедицию. Предшественник Никольского, работавший со Стигом, представил генерала как будущего куратора. При первой же встрече Веннерстрем запросто достал из своего сейфа полтора десятка фотокассет. На пленках было техническое описание недавно полученной шведами американской ракетной установки «Хок». Никольский даже несколько растерялся. Ему пришлось распихивать кассеты по карманам.

За полгода – до весны 1963-го – «Викинг» передал советскому куратору несколько тысяч кадров специальной фотопленки «Щит», которую ему поставляло ГРУ, с оперативными документами по военным, военно-политическим и военно-экономическим вопросам. Эта пленка не поддавалась проявлению без специальной обработки реактивами, известными лишь в лаборатории ГРУ. Правда, потом все это оказалось не совсем так: после ареста Веннерстрема шведские контрразведчики подобрали реактив за несколько дней. Однако никто не мог отрицать, что материалы попадали раньше в ГРУ, чем на столы шведских высокопоставленных чиновников. Сейфы штаба обороны были открыты для советской военной разведки.

Особенно ценными были сведения Веннерстрема о ракетном вооружении США и Великобритании, которое планировалось для поставок шведам. По словам генерала Никольского, все 47 полков шведской армии были изучены советской военной резидентурой вдоль и поперек. Точно был известен уровень их подготовки, контакты руководства с натовскими штабами. Во время Карибского кризиса Веннерстрем сообщил детали приведения американских ВМС в состояние боевой готовности, о входе соединения атомных подводных лодок США в Северную Атлантику. Возможно – для блокирования советских кораблей на пути в Гавану.

Чтобы передать это сообщение, Стиг позвонил прямо в аппарат военного атташе посольства и пригласил Никольского в ресторан неподалеку от Командной экспедиции. Это было рискованно, но отказ был бы еще более подозрителен для «прослушки», и генерал согласился. В ресторане куратор не сдержался: «Если так будем соблюдать конспирацию, то мне придется в 24 часа покинуть страну, а тебе пожизненно сидеть в тюрьме». Стиг тогда рассмеялся и сказал, что контакты советского военного атташе с местными жителями курируются лично им. Действительно, Командная экспедиция следила за контактами с иностранными военными атташе, то есть выполняла функции военной разведки и контрразведки.

Шведский паспорт Стига Веннерстрема.  Фото Хольгера Элгаарда

РИСКОВАННЫЕ ИГРЫ

Передача, с одной стороны, кассет с пленкой, а с другой – денежного вознаграждения и указаний Центра проходила на многочисленных представительских мероприятиях. Иногда письменные инструкции Центра передавались в советских сигаретах. Виталий Александрович всегда боялся перепутать пачки с куревом. Однажды во время кинопоказа Веннерстрем передал десяток кассет (вот уж разведюмор!) в присутствии начальника шведской контрразведки. В практике шпионажа это, возможно, единственный случай.

Проблемы с конспирацией продолжались. Однажды Веннерстрем подъехал прямо к дому, где жил куратор, на служебной машине с сиреной и красной мигалкой. Ему нужно было срочно передать схему командного пункта правительства и штаба обороны на случай чрезвычайного положения. Хотя передача этих документов не требовала спешки. Был случай, когда «Викинг» перехватил куратора по пути на работу. Никольский даже пригрозил: доложу о твоей недисциплинированности в Центр и вообще откажусь с тобой работать. Это испугало Веннерстрема – он не хотел расставаться с ГРУ.

Вознаграждение «Викингу» – каждый квартал 12 тыс. шведских крон сотенными банкнотами. Более крупные купюры тщательно контролировались фискальными органами. Сумма, по мнению Виталия Никольского, была небольшая, если учесть ценность информации от «Викинга». Пакет, довольно большой, с новыми кассетами и деньгами куратор оставлял, например, в аптечке собственной квартиры, куда приглашались шведские офицеры. Ключи были только у двоих посвященных. Такая же аптечка висела и на вилле Веннерстрема.

Весной 1961 года Стигу стукнуло 55 лет – предельный возраст для полковника. Перспективы стать генералом у него не было, он должен был подать в отставку. Оставить его в армии по закону не мог даже король. Стиг терял доступ к важным документам. Боясь, что ГРУ откажется от его услуг, «Викинг» развил бурную деятельность, вовсе забыв о конспирации. С увольнением Стига для встреч с куратором не было официального повода. Никольский поручил подобрать в городском парке три тайника для обмена малогабаритной почтой. Сигналы о вложении и изъятии «груза» договорились ставить в местах на пути от дома военного атташе на Линнейгатан, 2 до советского посольства на Виллагата, 12.

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

У всякого разведчика, особенно крупного, к числу которых, несомненно, принадлежит Стиг Веннерстрем, работавший на советскую военную разведку почти полтора десятилетия, в биографии всегда есть множество белых пятен, недосказанного. И – много версий, догадок, домыслов и вымыслов. В том числе по поводу его провала.

Да, признавал генерал-майор Виталий Никольский, Стиг явно пренебрегал конспирацией. Причиной тому был, вероятно, его авантюрный от природы характер. Еще одной причиной неосторожности агента, вероятно, стало его положение в военной иерархии своей страны. Стиг, напомним, проходил службу в отделе Командной экспедиции Министерства обороны Швеции, осуществлявшем контакты с иностранными военными атташе и выполнявшем функции военной разведки и контрразведки.

Но были и другие причины, которые могут сегодня рассматриваться лишь как гипотетические – за неимением веских оснований и доказательных фактов. За месяц до увольнения кадровики предложили без пяти минут запасному полковнику Веннерстрему две должности: военного советника при министре иностранных дел Швеции либо генерального консула в Мадриде. «Викинг» попросил у Никольского совета. Генерал отправил в Центр шифровку с предложением согласиться на Мадрид. Центр, напротив, выбрал первое предложение. Это, вероятно, и приблизило раскрытие агента.

БРИТАНЦЫ И КАЗИНО

Одна из множества версий разоблачения и провала полковника – все пошло от британской контрразведки МИ-5. Ее сотрудники обратили внимание на то, что русские часто лучше шведов осведомлены о типах вооружений, поставляемых Великобританией в Швецию. Наблюдение за Веннерстремом велось с лета 1962 года. Удалось установить, что отставной полковник имеет счет в одном из банков Женевы, где он в это время находился в качестве эксперта по вопросам разоружения МИД Швеции. Было организовано прослушивание телефона Веннерстрема. 19 июня 1963 года на чердаке дома Веннерстрема служанка Карин Розен, завербованная шведской контрразведкой, обнаружила тайник с микропленками. Утром 20 июня Веннерстрем, кавалер высшего государственного ордена Почетного легиона, дальний родственник короля Густава VI Адольфа, был арестован по пути на работу.

Биографы Веннерстрема называют и другие возможные версии предательства: непреодолимая страсть к игре в казино, пацифистские и даже прокоммунистические взгляды легендарного шведа. По сведениям западных журналистов, Москва шантажировала Веннерстрема, имея на руках данные о его агентурной работе на нацистов во время Второй мировой войны.

Еще одна версия. 20 июля 1960 года шведская контрразведка СЭПО получила от агента ЦРУ сотрудника ГРУ генерал-майора Дмитрия Полякова, работавшего на американцев четверть века, информацию о существовании в шведской военной разведке агента ГРУ «Орел». После этого на «Орла» был «заряжен капкан» и началось тщательное изучение и анализ личных расходов Стига Веннерстрема.

Убедительнее других выглядит версия генерала Виталия Никольского.

Весной 1962 года Центр решил устроить встречу с Веннерстремом в Хельсинки. Для инструктажа в финскую столицу направили одного из заместителей начальника ГРУ. Никольский не называет его, но по некоторым сведениям, это был генерал-лейтенант Петр Мелкишев. Вообще-то проинструктировать агента можно было бы и в Стокгольме. Но, возможно, начальнику нужен был повод для поездки за границу.

В Хельсинки высокий гость неизвестно по какой причине привлек к организации встречи сотрудника от «ближних соседей», то есть Первого главного управления КГБ (ныне Служба внешней разведки). При этом Мелкишев воспользовался квартирой заместителя резидента КГБ в Хельсинки Анатолия Голицына. Тот для прикрытия числился хозяйственником в торгпредстве. В декабре 1961 года Голицын бежал в США и попросил политического убежища. Там он и сообщил британской разведке о человеке, приезжавшем в Хельсинки из Швеции для встречи с гэрэушным генералом.

Виталий Никольский признавал, что Веннерстрем жил на широкую ногу, часто ездил за границу. Обитал он на шикарной вилле в пригороде Стокгольма, имел нескольких слуг. Расходы явно превышали денежное содержание полковника в 4 тыс. крон в месяц. Заметим, что столько же он получал и от ГРУ. Однажды советский военный атташе так и сказал своему другу и агенту: надо бы быть поосторожнее в расходах в интересах безопасности. Стиг стал его успокаивать: мол, его жена – состоятельная женщина, работает в банке, вилла – ее приданое, два автомобиля в семье – для Швеции норма. Как потом оказалось, Стиг выдавал желаемое за действительное, чтобы успокоить чрезмерно бдительного советского друга. Расточительность Веннерстрема вместе с его беспечностью, уверенностью в прочности своего положения, некоторыми другими обстоятельствами и стала причиной того, что привлекло внимание контрразведки в начале 1960-х.

СЛЕД ПЕНЬКОВСКОГО

Самая же главная причина провала, опять же по версии Виталия Никольского, – о Веннерстреме узнал «предатель века» полковник ГРУ Олег Пеньковский, работавший на англичан и американцев.

Всю разведывательную информацию о новых западных вооружениях, полученную от зарубежных источников, ГРУ передавало советскому военно-промышленному комплексу. В обезличенном, разумеется, виде. Но поступавшие от Веннерстрема документы попадали и в Комитет по науке и технике, где с 1960 года работал Пеньковский. Он не имел прямого отношения к скандинавскому направлению, но длительное время пользовался документами, которые добывал «Викинг» – «Орел». Пеньковскому не составляло труда понять: в Швеции ГРУ располагает ценным агентом. Об этом предатель рассказал во время встреч в Лондоне работавшим с ним представителям МИ-6 и ЦРУ. Оттуда наводку передали шведской контрразведке. Остальное было делом техники.

В июле 1962 года Центр приказал Никольскому передать «Викинга» на связь сотруднику резидентуры, работавшему под прикрытием первого секретаря посольства. Логика Центра была проста: раз агент перешел работать в МИД, пусть с ним на приемах встречается дипломат. Не учли, правда, одного: столь мелкие чиновники, каким был теперь Веннерстрем, на приемы и рауты практически не приглашаются. И связь со Стигом практически прервалась.

Виталий Никольский считал, что Веннерстрем был самым ценным агентом, которого имела российская военная разведка после полковника Альфреда Редля, передавшего перед Первой мировой войной мобилизационные планы Австро-Венгрии. В Швеции его называют самым известным шпионом холодной войны. Однако в книгу «100 великих разведчиков» Веннерстрем не попал.

После ареста Стига Веннерстрема военный атташе, а также первый секретарь посольства СССР в Швеции, замешанные в этом деле, вынуждены были покинуть страну пребывания. Никольского, опасаясь провокаций, отправили не обычным рейсом парома, а на сухогрузе «Репнино», погрузку которого прервали. Генерала, единственного пассажира, везли через Балтику на почти пустом судне водоизмещением 5 тыс. т и с экипажем более 40 человек. На родине вину и ответственность за случившееся возложили на Виталия Александровича. Нашли стрелочника.

Никольский же винил себя лишь в том, что не настоял на безличной связи с агентом через тайники. Он считал, что привлечь внимание шведской контрразведки мог сотрудник, которому на связь был передан «Викинг». Никольский его не называет, но знающие люди в ГРУ указывают на Г. Барановского. Несмотря на невысокую должность, он сразу по приезде в Стокгольм приобрел дорогой «Мерседес-220». И это в то время, когда даже советники посольства ездили на дежурной автомашине. Более того, этот молодой человек снял и шикарно обставил хорошую квартиру, какой не было у его коллег. Он бравировал знанием нескольких иностранных языков, был не по рангу активен в контактах с местными.

Шведские власти обещали, что сообщение о выдворении двух советских дипломатов они дадут в прессу лишь утром. Но едва рассвело, журналисты буквально всех ведущих и местных СМИ осаждали квартиру Никольского. Консьержка обманула журналистов, сказав, что русский генерал уже уехал в порт. Все ринулись туда. Провожал Никольского на пирсе лишь его заместитель, которому он перед отъездом передал секретные документы и валюту.

ПОТЕРЯЛИ БДИТЕЛЬНОСТЬ

Спешным бегством на сухогрузе, без достойных проводов советская сторона еще до суда косвенно признала правильность обвинения шведских властей. Как рассказывал мне Никольский, Центр обвинил его в том, что резидентура проводила «слабую воспитательную работу» с агентом, что и привело к потере им бдительности. Как бы сказали сегодня, совковая логика. Кто-то из руководства обвинил Веннерстрема в патологической жадности, которая заставляла пренебречь осторожностью.

Суд приговорил «Викинга» к пожизненному тюремному заключению. В своем последнем слове он отрицал обвинение в нанесении вреда безопасности Швеции – за раскрытие натовских планов его судить не могли. Еще Веннерстрем говорил, что работал на предотвращение новой мировой войны. И действительно, Карибский кризис не перерос в ядерный конфликт отчасти и благодаря информации Стига Веннерстрема.

Для Виталия Никольского провал «Викинга» означал конец карьере разведчика. От оперативной работы его отстранили. Два месяца, пока шло разбирательство, он находился в распоряжении начальника ГРУ. В ноябре 1963 года его назначили начальником факультета Военно-дипломатической академии. Спустя еще пять лет он ушел на пенсию.

Веннерстрем же сидел в тюрьме. Там он демонстрировал образцовое поведение и работал в центре для несовершеннолетних заключенных преподавателем иностранных языков, в том числе русского. В итоге в 1974 году в возрасте 68 лет он был помиловании, освобожден за примерное поведение и вернулся домой к жене в город Дьюрсхолм. Надо отдать должное советской разведке – Веннерстрема не раз пытались обменять, но что-то не складывалось.

Материалы судебного разбирательства с подробными показаниями Веннерстрема и данными служебного расследования были объявлены государственной тайной на срок 50 лет. В 1959 году Никита Хрущев отменил свой визит в Швецию под предлогом антисоветской кампании, развернувшейся в шведской прессе, но в 1964 году он все же поехал в Швецию, несмотря на скандал, связанный с разоблачением советского шпиона Стига Веннерстрема.

Последние годы Веннерстрем жил в стокгольмском доме престарелых. Он умер, немного не дожив до 100 лет. Виталий Александрович Никольский, отдавший военной разведке больше 40 лет, до последнего дня своей жизни так и не знал, жив ли его подопечный и друг.