Сергей Печуров
Американцы сразу установили дружеские отношения с латвийским премьером Карлисом Ульманисом, весьма недружелюбно относившимся к России. Фото 1934 года
Принципиально новой функцией американской военной контрразведки сразу после окончания Первой мировой войны стало ее привлечение к обеспечению безопасности официальных делегаций США на различного рода международных саммитов и форумов, в частности, на Парижской мирной конференции, на которой были подведены итоги «мировой бойни» и очерчены контуры будущего мироустройства.
Для выполнения этой задачи американское руководство откомандировало сначала 40, а затем еще 20 сотрудников военной контрразведки. Прибывшего во Францию американского президента Вудро Вильсона сопровождал лично руководитель военной разведки США генерал Марльборо Черчилль, должность которого для протокола была обозначена как «главный координатор по военным связям». В его команду вошли 20 офицеров из Управления военной разведки, на которых впервые в практике американских спецслужб была возложена (в том числе) и задача по осуществлению переводческой деятельности.
Опытному офицеру-разведчику полковнику Вам Деману была поручена задача организации общей системы обеспечения безопасности американской делегации и руководства этой миссией. Команда Ван Демана предварительно тщательно проверила все помещения, где располагались члены американской делегации, а также местный персонал, который должен был привлекаться к обслуживанию американцев.
Контрразведчики ежедневно проверяли все помещения, где работали переговорщики, с тем чтобы исключить утрату документов или возможность прослушки.
Помимо выполнения этих обычных для разведчиков и контрразведчиков задач, Ван Деман ежемесячно готовил аналитическую справку относительно условий безопасности, в которой в обязательном порядке содержался анализ ситуации, связанной с «продвижением большевизма в Европе». Для этого Ван Деман установил новые контакты либо возобновил старые с сотрудниками безопасности из других государств, прежде всего с французами и британцами, в том числе с подполковником Томасом Лоуренсом (известен широко как «Лоуренс Аравийский»), вернувшимся с Ближнего Востока.
С ОРИЕНТАЦИЕЙ НА «ПОСТРОССИЙСКИЕ ПРОСТРАНСТВА»
Формальное обсуждение на Парижской конференции вопросов будущего мироустройства и исключения возможности развязывания новой мировой войны нисколько не препятствовали американскому руководству в его попытках обрести новые сферы влияния, для чего использовались апробированные методы «тайной дипломатии», главную роль в реализации которой играли разведка и контрразведка.
14 мая 1919 года на заседании Совета четырех в том же Париже была принята резолюция, в соответствии с которой Соединенные Штаты получили «мандат на работу» в некоторых провинциях бывшей Российской империи.
Так, в 1919 году Латвию посетил директор Американской администрации по распределению помощи, будущий президент США Герберт Гувер, который установил дружеские отношения с выпускником университета штата Небраска (США), а в ту пору новоиспеченным премьером латвийского правительства, известным русофобом Карлисом Ульманисом. Прибывшая в том же году в Латвию американская военная миссия во главе с полковником Грином оказала активную помощь в финансировании военных приготовлений Риги, направленных против «большевистской России», в чем активное содействие оказывали представители военной разведки и контрразведки США.
Аналогичным образом американцы действовали и в Литве. Правительство этой страны в 1919 году получило от США военную помощь в объеме 17 млн долл., что было достаточно для экипировки 35 тыс. военнослужащих вновь созданной литовской армии. Общее руководство этими вооруженными силами осуществлял американский полковник Даули, помощник главы военной миссии США в Прибалтике, укомплектованной в том числе офицерами американских спецслужб. Такая же помощь была оказана в 1919 году и Эстонии.
Не была забыта и Польша, военная помощь которой со стороны США в тот период превысила объемы помощи всем государствам Прибалтики, вместе взятым. Естественно, целью данного «мирного вмешательства» Вашингтона в дела стран региона было наращивание военного потенциала Запада в целом, направленного на противостояние с Советской Россией. При этом поле деятельности американских спецслужб, включая военную разведку и контрразведку, неукоснительно расширялось, даже несмотря на начавшееся формальное сокращение их структур и финансирования.
ПЕРЕОРИЕНТАЦИЯ НА «ЗАДАЧИ МИРНОГО ВРЕМЕНИ»
Действительно, в первые же месяцы после окончания «Великой войны» центральный аппарат военной разведки в Вашингтоне был сокращен почти в шесть раз и к середине 1919 года насчитывал уже около 300 человек. Еще большему сокращению подверглись структуры американской военной контрразведки. В декабре 1919 года в штате соответствующего отдела числилось всего 18 военнослужащих и гражданских лиц, из которых большинство занималось делами о мошенничестве и коррупции по итогам приобретений вооружений и военного имущества в годы войны. Во всех оставшихся после сокращения частях и соединениях американских ВС осталось 45 «чистых» должностей, закрепленных за контрразведчиками.
Начавшийся рост так называемого революционного движения в США, как отголосок большевистской революции в России, и намерение созданной в этот период в стране Коммунистической партии сформировать «подрывные ячейки» в ВС хотя и вызывали серьезную обеспокоенность в высших кругах политической власти в Вашингтоне, но нисколько не побуждали к возрождению военной контрразведки и нацеливанию ее на борьбу с новой угрозой. Для этого, посчитали американские законодатели, есть другие средства и методы.
В начале 20-х годов США охватила самая настоящая волна шпиономании, которая коснулась в основном так называемого гражданского общества. Генеральный прокурор страны Мишель Палмер, один из кандидатов в президенты, используя «прокурорский аппарат» и агентов Бюро расследований (предшественник ФБР), «запустил» свои пресловутые «красные рейды» против мнимых коммунистов и анархистов. Палмер приказал задерживать сотни подозреваемых без видимых на то причин, среди которых лишь весьма малое количество людей оказывалось причастно к шпионажу против США. Но эти меры вызывали резкий рост недовольства среди населения, в общей своей массе уже начавшее испытывать первые признаки грядущего кризиса. Параллельно в ВС страны к концу 1921 года ликвидировали остатки контрразведывательных подразделений и упразднены, либо «законсервированы», все регламентирующие их деятельность документы.
Между тем ситуация на международной арене в 20-е годы развивалась более-менее спокойно, создавая иллюзию у военно-политического истеблишмента Вашингтона относительно «бесконфликтного будущего» их страны. Разразившийся в стране в этот же период финансово-экономический кризис еще более способствовал усилению превалировавших в американском руководстве тенденций изоляционизма и «полного погружения» в решение в первую очередь внутристрановых проблем.
Однако резкий рост реваншистских настроений в Германии на рубеже 20-х–30-х годов, обусловивший приход нацистов к власти и выразившийся в конце концов в активизации военных приготовлений, заставил демократическую администрацию во главе с вновь избранным президентом Франклином Рузвельтом пересмотреть свои подходы к формируемому внешнеполитическому курсу. Помимо серьезного обострения обстановки в Европе, американское руководство беспокоило и нагнетание напряженности в Тихоокеанской зоне, вызванное отчетливо проявившимся милитаристским курсом Японии. И Берлин, и Токио, в свою очередь, рассматривали Вашингтон в качестве своего геополитического противника, с которым, с большой вероятностью, им придется вступить в прямое военное противоборство. Оба этих фактора обусловили решение Вашингтона о восстановлении военного потенциала в целом, воссоздании расформированных соединений и частей ВС, а также обеспечивающих их структур, в частности, разведки и контрразведки.
УСИЛЕНИЕ НАПРЯЖЕННОСТИ
Положение же на внутриполитической арене США стало складываться таким образом, что, как указывает известный американский исследователь деятельности спецслужб Курт Рисс, «Америка на рубеже 20-х–30-х годов была настоящим раем для шпионов». Ситуация усугублялась тем, что законы, относящиеся к шпионажу, были неполноценными. Так, иностранного агента, пойманного с грифованным документом в руках, можно было осудить лишь по статье за кражу. Стала остро ощущаться необходимость в наличии сильной контрразведывательной службы, располагающей сотнями сотрудников, наделенными широкими полномочиями, позволяющими вести бескомпромиссную борьбу с различного рода иностранными агентами, диверсантами и саботажниками.
Начиная с 1932 года ситуация начала меняться в сторону ужесточения контрразведывательной борьбы. Именно в этом году Бюро расследований наряду с новым наименованием – ФБР – получило и новые широкие права и обязанности в контрразведывательной области, в том числе разрешение на задержание подозрительных лиц и на их арест. Во главе ФБР по протекции лично президента был поставлен незаурядный по своим деловым качествам чиновник Джон Эдгар Гувер, без промедления занявшийся «наведением порядка» в обозначенной ему сфере деятельности. В этот период в условиях фактического отсутствия военного контрразведывательного органа вся тяжесть борьбы со шпионажем легла на ФБР. И уже в середине 30-х годов гласности были преданы многочисленные случаи вербовки японцами военнослужащих США и неоднократная передача ими секретных материалов, касавшихся в том числе американских кораблестроительных программ.
Однако, как вскоре стало очевидно, наибольшую активность и соответственно озабоченность руководства страны стала вызывать деятельность германской разведки. Этому способствовала не только целеустремленная работа германских разведчиков, как военных дипломатов и сотрудников многочисленных консульств «под прикрытием», но и весьма значительная колония немецких переселенцев, принявших американское гражданство, большая часть из которых была объединена в различные клубы и организации типа «Аусландс-организацион» (Организация заграничных немцев), открыто симпатизировавших нацистскому режиму в Германии. Подлинным руководителем всех этих «клубов», или «фюрером», как его называли члены данных организаций, был Вальтер Шелленберг, прибывший в США в начале 30-х годов под видом коммерсанта и сумевший сплотить «заграничных немцев», реально возглавить их и, по сути, организовать в США антигосударственную деятельность. Причем в силу опять же слабой проработки американского законодательства в области шпионажа этому в недалеком будущем руководителю внешнеполитической разведки Германии удавалось без особого труда «обходить препоны» контрразведки и лишь в середине июля 1941 года, когда американские власти рассматривали вопрос о его аресте, благополучно выехать в Германию с «чувством выполненного долга».
Начиная с середины 30-х годов в соответствии с соглашением между руководителями разведок Германии, Италии и Японии их представители в США стали координировать свою деятельность и по возможности обмениваться добытой информации. Все это дало основание Гитлеру самоуверенно заявить: «Нет ничего легче, чем организовать фашистский переворот в Соединенных Штатах».
Беспрецедентная активизация враждебных разведок вынудила американское руководство еще более ужесточить контрразведывательный режим. Выступая в конце 1938 года на одном из совещаний, президент Рузвельт заявил: «Наша страна должна быть защищена против этой формы агрессии». 16 июня 1941 года представитель Госдепартамента США на слушаниях в Сенате заявил о том, что «в стране количество иностранных шпионов и диверсантов больше, чем было в годы Первой мировой войны». В этой связи начали приниматься реальные меры в области контрразведывательной борьбы. Число оперативных сотрудников ФБР было увеличено еще на 800 человек. В 1941 году в подчинении руководителя ФБР было уже порядка 150 тыс. агентов.
Решающая роль в оптимизации контрразведывательной борьбы в предвоенные годы, как считают исследователи работы спецслужб США, безусловно, принадлежала лично президенту Рузвельту, который накануне вступления в войну отдал распоряжение о том, чтобы все сведения о шпионаже, контршпионаже, вредительстве и подрывной деятельности направлялись в ФБР. Он же дал санкцию на проведение операций ФБР по прослушиванию телефонных разговоров без соответствующего ордера. К этому времени было выявлено уже порядка 5 тыс. членов влиятельной нацистской организации в США – «Германо-американского союза», а также таких пронацистских объединений, как «Гитлеровская молодежь», «Ассоциация учителей» и др., против которых, наконец, начали применяться жесткие меры по задержанию и изоляции. Были приняты меры и по принудительному расформированию подобного рода объединений и организаций, а к лету 1941 года – и по существенному сокращению, а затем и закрытию всех 22 германских консульств на территории США, небезосновательно подозреваемых в руководстве диверсионными акциями на предприятиях оборонного комплекса. А через некоторое время было арестовано 29 сотрудников консульств, подозреваемых в шпионаже в пользу Германии.
С этого момента вся шпионская деятельность в пользу Германии на территории США контролировалась через германское посольство в Вашингтоне. Приблизительно в это же время президент Рузвельт с целью некоторого облегчения бремени ответственности ФБР принял решение о подключении к контрразведывательной работе военного и военно-морского министерств. На военных контрразведчиков была возложена ответственность за «профильную работу» на армейских базах, в зоне Панамского канала и на Филиппинах. Военно-морские контрразведчики отвечали за безопасность на флотах, на Гавайских островах и на Гуаме. ФБР занималось борьбой со шпионажем и предотвращением диверсий на всей территории континентальных США, а также в некоторых других зонах американских интересов в Западном полушарии. Тем не менее, указывают критики работы американских спецслужб, власти США даже накануне вступления в войну «явно недорабатывали» в области контрразведки.
Дарья Гармоненко 
