Игорь Атаманенко  |
| Африка де Лас Эрас Гавилан. Фото из книги Николая Долгополова «Главный противник». Эксмо, 2011. |
Ноябрь 1936 года, Страсбург, рутинная проверка документов у пассажиров экспресса Париж–Берлин. В одноместном купе вагона первого класса молодой пограничник просит эффектную даму предъявить документы. Презрительно хмыкнув, она протянула ему канадский паспорт.
В те годы паспорт подданного Канады котировался в Европе очень высоко, багаж его владельца, как правило, не досматривался, а стражи границ при виде черной книжицы с золотыми кленовыми листьями вытягивались во фрунт.
По-иному отнесся к документу молодой пограничник – он тщательно освидетельствовал каждую страницу и наставительно произнес:
– У меня сегодня, мадам, свадьба, поэтому я добрый и готов закрыть глаза на многое… Никому больше не показывайте этот паспорт, иначе у вас будут серьезные неприятности. И потребуйте обратно деньги у тех, кто вам продал эту фальшивку. Торонто, где вы якобы родились, находится в провинции Онтарио, а не в провинции Квебек!
Спесь вмиг слетела с лица «канадки». Выхватив паспорт из рук знатока политической географии, она стремглав бросилась вон из вагона. В тот же день там же в Страсбурге та же эффектная особа по тому же паспорту вторично пренебрегла опасностью быть задержанной жандармами и пересекла границу на автобусе.
РИСКОВАЯ «РОДИНА»
Рисковой пассажиркой была кандидат на вербовку Африка де Лас Эрас Гавилан. Выполняя поручение резидента НКВД в Испании генерала Фельдбина, она везла крупную сумму наличности в иностранной валюте в Берлин.
Необычным именем – Африка – девушка обязана своему отцу, романтику и опальному офицеру, которого за несогласие с монархическим устройством Испании сослали в Марокко. В знак благодарности Африканскому континенту, приютившему его с семьей, он дал нетрадиционное имя дочери, родившейся там 26 апреля 1909 года.
Окончив в Испании монастырскую школу и колледж «Святое Сердце Иисуса», Африка в Марокко не вернулась. Через некоторое время умер отец, и она лишилась средств к существованию, но как-то вдруг получила предложение и вышла замуж за военного. Брак спас от нищеты, но вскрыл идеологическую несовместимость супругов: он – сторонник реакционного генерала Франко, она – человек левых взглядов. Яростные споры и взаимные упреки в политической близорукости приближали крах семьи, и, когда умер их сын, они расстались. «Наша любовная лодка разбилась о рифы политической нетерпимости», – скажет позже Африка. Опять в полный рост перед ней замаячило безденежье, и она пошла работать на ткацкую фабрику. Там сблизилась с коммунистами, да так тесно, что днем вкалывала до седьмого пота, а по ночам выполняла их поручения.
В 1933 году Африка вступила в коммунистическую партию и приняла участие в вооруженном восстании горняков Астурии. Ее отчаянная храбрость поражала соратников-мужчин – она бралась за самые рисковые поручения: то под шквальным огнем доставляла мятежникам оружие и боеприпасы, то, рискуя быть схваченной солдатами правительственных войск, выступала в роли связной. Расхожей шуткой среди восставших стала брошенная ей вдогонку реплика: «Африка, умерь прыть, не то доконаешь своего ангела-хранителя!» После подавления восстания девушка скрывалась от полиции и более года жила на нелегальном положении.
Во время гражданской войны в Испании Африка, сражаясь на стороне республиканцев, попала в поле зрения Фельдбина и была взята в вербовочную разработку. Проверив девушку на контрольных поручениях и убедившись, что ее личные и деловые качества соответствуют требованиям, предъявляемым к секретным сотрудникам, генерал завербовал ее под псевдонимом Патрия (в переводе с испанского «Патрия» означает «Родина»).
В апреле 1938 года и.о. начальника внешней разведки Шпигельглас, идя в фарватере намерений Сталина физически устранить Троцкого, решил подвести к нему агента-ликвидатора. Поскольку «революционер в изгнании», опасаясь покушения, незнакомых мужчин в свой дом не допускал, сделали ставку на его страсть к молодым эффектным женщинам, подставив ему Патрию. Она сумела понравиться Троцкому и была принята в дом гувернанткой.
 |
| Подчиненные Маркуса Вольфа массово засылали агентов-обольстителей к вероятным противникам. Фото федерального архива Германии |
Плацдарм для покушения был подготовлен, но развитие пошло не по лекалам Шпигельгласа: 2 ноября он был арестован по обвинению в измене родине. Чтобы не стать еще одной жертвой репрессий, развязанных Ежовым в отношении чекистов-ветеранов, тогда же в ноябре в США бежал Фельдбин, оператор Патрии. Ее из соображений безопасности вывели по нелегальному каналу в СССР, а операцию по ликвидации Троцкого отложили. Вернулись к теме (но уже без Патрии) в мае 1939 года, когда за дело взялись корифеи жанра генералы госбезопасности Павел Судоплатов и Наум Эйтингон.
ЛЮБИМАЯ РАДИСТКА ЛЕГЕНДАРНОГО РАЗВЕДЧИКА
Первое, что сделала Африка, устроившись в Москве, – записалась в Осоавиахим (ныне – ДОСААФ). Овладела всеми видами легкого стрелкового оружия, которое состояло на вооружении Красной армии, и с гордостью носила значок «Ворошиловский стрелок».
Когда началась Великая Отечественная война, Африка, горя желанием отомстить фашистам за поражение в Испании, жаждала попасть на фронт, но ее не брали из-за маленького роста и хрупкого телосложения. За нее замолвил слово глава болгарской секции Коминтерна Георгий Димитров, и она оказалась в медицинском взводе Отдельной мотострелковой бригады НКВД. А в мае 1942 года после окончания курсов радистов Африку зачислили в разведывательно-диверсионный отряд особого назначения НКВД «Победители», которому предстояло действовать за линией фронта, на оккупированной территории Западной Украины.
Вот что она сама об этом рассказывала:
«Занятия включали многокилометровые марш-броски с полной выкладкой, стрельбу и специальную подготовку. Отдыхать было некогда, да об отдыхе никто и не думал.
Через некоторое время я дала клятву радиста. Я торжественно поклялась, что живой врагу не сдамся и, прежде чем погибну, подорву гранатой шифры и передатчик, а потом себя... Мне вручили две гранаты, пистолет, финский нож. С этого момента все это снаряжение я постоянно носила с собой.
В ночь на 16 июня 1942 года наша группа была выброшена на парашютах близ станции Толстый Лес в Западной Украине. В отряде было девять радисток. Мы принимали телеграммы от 30 боевых групп, и времени для сна почти не было.
Для связи с Москвой из лагеря в разных направлениях выходили сразу три группы. Шли километров 10–15 в сопровождении шести автоматчиков – по две на каждую радистку. Работу начинали все одновременно на разных волнах. Одна из нас вела настоящую передачу, а две другие – дезориентировочные, так как нас постоянно преследовали немецкие пеленгаторы.
В основном я работала с Николаем Кузнецовым, но тогда знала его как Павла Грачева. Он меня так и называл «моя радистка». Настоящее имя легенды нашей разведки я узнала лишь много лет спустя, когда вернулась в Москву из очередной нелегальной командировки. Да и меня бойцы знали как Марусю, Машу, Марию Павловну – конспирация жесточайшая была в отряде, хотя, мне кажется, многие догадывались, что я испанка.
 |
| Елизавета и Василий Зарубины. Фото 1939 года |
Обе зимы в партизанском отряде я страдала от холода. Однажды в мороз за 30 градусов я в присутствии Кузнецова работала на «ключе», и от холода меня стала бить дрожь. Тогда Николай Иванович снял с себя свитер и надел на меня. Так я и работала, с головы до пят одетая в кузнецовское тепло. А еще он мне подарил кашемировую шаль, черную с розовыми цветами (где только взял?!), и я чувствовала себя королевой…»
За выполнение боевых задач и активное участие в партизанском движении Африка была награждена орденом Отечественной войны, орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «Партизан Отечественной войны» 1-й степени.
ВЫХОД В «ОТКРЫТОЕ МОРЕ» РАЗВЕДКИ
Летом 1944 года, когда Африка вернулась в Москву, руководство НКВД предложило ей работать на постоянной основе в нелегальном подразделении внешней разведки, и она без колебаний ответила согласием.
С тех пор начинающая разведчица прервала всякие контакты с земляками, соратниками по гражданской войне. Она никогда их больше не увидит, ничего не будет знать и о судьбе своих родственников. Для них Африка тоже канет в небытие. А за границей она будет выступать под «чужим флагом» – чужими анкетными данными, – ведя, в сущности, анонимное существование. Ничего не поделаешь – таковы безжалостные законы мира нелегальной разведки, и, чтобы в нем выжить, кроме владения иностранными языками, надо иметь огромный запас специальных знаний и навыков.
Более года Африка постигала премудрости ремесла разведчика-нелегала: методы вербовки; способы передачи информации через тайники; шифровальное дело; училась, как сбросить «топтунов», висящих на «хвосте», – уйти от слежки; как моментально сменить на маршруте вид транспорта – пересесть из автобуса или метро в такси и наоборот; как использовать камеры хранения магазинов и вокзалов, а также библиотеки и кинозалы для обмена добытыми сведениями или документами, а для явок – парикмахерские и косметические кабинеты.
«Игра на чужом поле» для Патрии началась в январе 1946 года, когда ее провезли на автомашине через пол-Европы и десантировали в Париже. Там она быстро легализовалась, выдав себя за беженку из Испании, перешедшую в 1945 году испано-французскую границу. Однако в 1948 году по указанию Центра она покинула Европу и, проделав межконтинентальное путешествие, осела в Монтевидео, став владелицей салона французской моды.
Вскоре салон благодаря обаянию хозяйки стал популярным местом тусовок жен и любовниц офицеров Генерального штаба, чиновников разных уровней, дипломатов, бизнесменов, превратившись в заводь, где разведчица ловила «рыбу» – выискивала потенциальных кандидатов на вербовку.
За достигнутые результаты в работе и проявленные при этом бесстрашие и находчивость Патрию наградили вторым орденом Красной Звезды и второй медалью «За отвагу».
Кстати, ветераны внешней разведки почему-то особо чтят эту медаль, приравнивая ее к ордену Красного Знамени.
МУЖ ПО РАЗНАРЯДКЕ
27 апреля 1906 года в городке Фаэнца провинции Равенна области Эмилия-Романья родился Джованни Антонио Бертони. По окончании начальной школы и технического училища работал в мастерской фирмы «ФИАТ». В 1922 году вступил в итальянский комсомол, в следующем году – в компартию Италии (ИКП). За организацию антифашистских митингов неоднократно задерживался полицией. В апреле 1925 года Бертони ликвидировал в Фаэнце двух фашистов, которые терроризировали местных жителей, и ушел в подполье. Суд Равенны заочно приговорил его к 26 годам каторги. По инициативе Тольятти, генсека ИКП, молодой человек по нелегальным каналам Коминтерна был переправлен через Швейцарию в Советский Союз.
В 1925–1927 годах Джованни работал слесарем в одесском порту, затем учился в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада, который окончил в 1931 году. В том же году вступил членом в ВКП(б) и стал работать инструктором ЦК МОПР СССР. В 1936-м Бертони был зачислен в штат Иностранного отдела (ИНО) Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР, то есть являлся кадровым сотрудником внешней разведки с оперативным псевдонимом Марко.
В 1943 году руководство ИНО приняло решение направить Марко на нелегальную работу за границу. Пройдя курс специальной подготовки, он в июне 1944 года на парашюте приземлился в Югославии, а затем перебрался в Северную Италию. Поначалу все складывалось как нельзя лучше: Марко без труда легализовался в Риме и, согласно плану, устроился в государственное учреждение, которое с разведывательной точки зрения являлось настоящим Клондайком секретов. Добытые документы он прятал в тайнике под сиденьем мотоцикла. Однажды, двигаясь на встречу со связником из Москвы, Марко попал в автокатастрофу и в бессознательном состоянии был доставлен в больницу. Полиция обнаружила тайник, разведчик оказался под колпаком у итальянской контрразведки и вынужденно вернулся в СССР. После очередного курса специальной подготовки Марко получил новое назначение: возглавить резидентуру в Уругвае, где работала Патрия.
По замыслу руководства внешней разведки, в перспективе они должны были стать мужем и женой для последующего глубокого оседания в Латинской Америке. И то была не кабинетная импровизация, а взвешенное решение, в основе которого лежал многолетний практический опыт.
СУПРУЖЕСКИЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ ТАНДЕМЫ
На Лубянке считали, что сильной стороной внешней разведки являются супружеские разведывательные пары, которых от обычных брачных союзов отличают абсолютная психологическая совместимость мужа и жены, их идейная твердость и вера в победу коммунизма. Анализ работы разведывательных пар – Елизаветы и Василия Зарубиных, Михаила и Елизаветы Мукасей, Зои и Бориса Рыбкиных и ряда других – подтвердил правомерность такого мнения. Вместе с тем было ясно, что одних разведывательных тандемов, как бы эффективно они ни работали, недостаточно для достижения стоящих перед внешней разведкой целей. Ведь в целом она – крепкий кулак, который наносит удар в наиболее уязвимые места тела противника, в то время как тандем – лишь два пальца. Поэтому создавали их не в массовом порядке, а исключительно поштучно и по мере надобности.
В январе 1956 года, когда возникла необходимость укрепить оперативные позиции в Южной Америке, руководители внешней разведки решили, что оптимальным инструментом для успешной работы там является супружеский разведывательный тандем, а самыми подходящими кандидатами для брачного союза – опытные нелегалы Патрия и Марко.
Правильность выбора сомнений не вызывала: оба разведчика, за свои убеждения пострадавшие на исторической родине, став гражданами СССР, обрели новую родину и искренне любили ее. Пройдя долгий и тернистый путь в разведке, оба доказали преданность коммунистическим идеалам, состоялись как личности и сделали блестящую карьеру – дослужились до полковничьих звезд. Казалось бы, жизнь разведчиков удалась. Однако при всех их званиях, регалиях и материальных благах оба не имели семейного очага и тяготились одиночеством. К тому же в апреле Патрии исполнялось 47 лет, а Марко – все 50.
По расчетам начальства, эти обстоятельства должны были способствовать реализации внутриведомственного плана, закодированного как «Супружество». Стоп! Но члены намеченного брачного союза не то что лично не знакомы – даже не подозревают о существовании друг друга. Ничего, дело поправимое, сейчас важно другое: выяснить, готов ли морально каждый из кандидатов к супружеским отношениям.
Начали с Марко. Детально ознакомили его с оперативной обстановкой на предстоящем «поле брани» – в Уругвае. Подчеркнули, что он направляется туда для оказания помощи действующей там Патрии. Показали ее фото в разных ракурсах, не вдаваясь в детали, обрисовали жизненный и боевой путь, черты ее характера. В заключение сообщили, что для повышения КПД уругвайской резидентуры считали бы целесообразным объединить их в супружеский разведывательный тандем. Как он к этому относится?
Марко ответил просто: «Согласен. Ведь танго в одиночку не танцуют!»
Реакция разведчика оправдала надежды начальства – интересы дела он всегда ставил на первое место, для него слова: «Раньше думай о Родине, а потом о себе» – были не просто строкой из песни, а установкой, которую он сделал себе на всю последующую жизнь, однажды придя в разведку.
…Взяв один редут – получив согласие Марко, – начальство пошло на приступ крепости по имени Патрия. А чтобы выяснить ее отношение к замужеству, запустили пробный шар.
«ЛУБЯНСКИЕ СВАТЫ» ПРОВОЦИРУЮТ
В мае 1956 года Патрия приняла радиограмму из Москвы, в которой ей предписывалось прибыть в Геную для встречи с «итальянским коллегой». Дело привычное – необычными были заключительные фразы депеши: «Допускаем, что ваши рабочие отношения с итальянским коллегой могут дополниться личными. Ваше мнение?»
«Что это? – размышляла Патрия, не сводя глаз с текста. – Для приказа форма слишком деликатная… А что, если Центр завуалированно дает мне карт-бланш на сближение с мужчиной, с которым мне предстоит работать бок о бок?»
На память пришли образы детства, мажордом-марокканец, беспрестанно повторявший суру из Корана: «Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе». В итоге Патрия не стала утруждать себя поиском истины, решив, что все скоро прояснится – или сразу при встрече с «итальянским коллегой», или в ходе работы. На провокационный посыл Центра она ответила аргентинской поговоркой: «Никогда не приглашай на танец сидящую женщину – она может оказаться хромой».
На Лубянке оценили уклончивый ответ Патрии. Действительно, можно ли загадывать, как сложатся твои отношения с «итальянским коллегой», если ты его в глаза не видела? Ведь это ж покупать кота в мешке!
Но самое главное для «лубянских сватов» состояло в другом – сближения как такового Патрия не отвергла, значит, к теме можно будет вернуться, когда она очно познакомится с «итальянским коллегой».
…На следующий день Патрия выехала в США и далее в Италию, где должна была состояться встреча с мужчиной, свидание с которым ей назначила Москва. Прогуливаясь в Генуе по вия Венето строго с юга на север, разведчица рассеянно поглядывала на витрины и мысленно повторяла опознавательные признаки гостя. При этом не забывала выставлять напоказ свои: книгу в яркой желтой обложке и белую сумочку на левом плече, из которой торчала красная косынка.
ОРДЕНОНОСНОЕ ОДИНОЧЕСТВО
Воплотив в жизнь план «Супружество», руководство внешней разведки с удовлетворением констатировало, что эффективность уругвайской резидентуры заметно возросла с образованием разведывательного тандема Марко–Патрия.
Обвенчавшись в Кафедральном соборе Монтевидео, они стали супругами Маркетти. Приобрели надежное прикрытие, получив лицензию на торговлю антиквариатом. В элитном районе столицы купили дом, первый этаж которого приспособили под магазин, а на втором оборудовали фотолабораторию и радиостудию. Скупая и продавая антиквариат в странах Южной Америки, обзавелись там полезными связями. Выполнили ряд важных заданий Центра, в том числе провели конспиративные встречи с Сальвадором Альенде, в ту пору сенатором парламента Чили, и с Эрнесто (Че) Геварой накануне его отплытия на яхте «Гранма» в составе отряда Фиделя Кастро для захвата власти на Кубе. Первыми из «подснежников» – советских нелегалов, работавших в Западном полушарии, – наладили двустороннюю устойчивую радиосвязь и бесперебойно снабжали Москву информацией.
Брачный союз – не притворный, а реальный – двух разведчиков-нелегалов, повенчанных по воле Центра для реализации сверхзадач, оказался не только дееспособным, но и счастливым: восемь лет в нем царил дух взаимной любви и уважения. Все рухнуло 1 сентября 1964 года вслед за скоропостижной смертью полковника Бертони.
Несмотря на постигшее ее горе, Африка в течение трех лет продолжала инициированные совместно с мужем дела в Южной Америке. Лишь осенью 1967 года она покинула Уругвай, где, рискуя свободой и жизнью, проработала почти 20 лет. С возвращением в Москву ее служба в нелегальной разведке не закончилась. Еще трижды она выезжала за кордон для выполнения заданий, которые Центр поручить не мог никому другому.
В марте 1976 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за особые заслуги Африке была вручена высшая награда Советского Союза – орден Ленина. Редкий случай в практике внешней разведки – из почти трех десятков рассекреченных к началу XXI века женщин-разведчиц только двое: Африка и Зоя Воскресенская-Рыбкина имели эту награду.
В 1985 году в связи с 40-летием Победы Африке вручили второй орден Отечественной войны. В том же году она в звании полковник вышла в отставку. Было ей 76, фактический стаж в разведке насчитывал 48, а выслуга – почти… 70 лет! Арифметика простая: по существующему во внешней разведке положению, год пребывания разведчика на нелегальной работе за границей засчитывается в выслугу за два, итого – более 50 лет; плюс два года в отряде «Победители», где год шел в выслугу за три, итого – шесть лет; остальное – работа в центральном аппарате.
8 марта 1988 года предполагалось еще одно награждение – руководители разведки должны были вручить Африке нагрудный знак «Почетный сотрудник госбезопасности». За пять часов до их приезда она скончалась в своей квартире.
Полковник Африка де Лас Эрас Гавилан, виртуоз-профессионал, за годы службы не допустившая ни малейшего промаха, избежавшая предательства и репрессий, в течение 60 лет была обречена на публичное небытие. Ее имя было рассекречено лишь в 1997 году. Имя, но отнюдь не операции, в которых она участвовала, и не все страны, где она выполняла задания Центра, – они еще лет 50 будут оставаться под грифом «Совершенно секретно». Мерилом ее труда и таланта стали оценка коллег и правительственные награды.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Советский опыт по созданию супружеских разведывательных тандемов творчески развил и применил с учетом национальной специфики и в массовом порядке стратегический союзник КГБ – Главное управление разведки (ГУР) Германской Демократической Республики в лице его главы генерала армии Маркуса Вольфа. Сын политэмигранта, он в 1932–1952 годах проживал в Москве, где получил высшее общегражданское и чекистское образование. В 1952 году его зачислили в штат ГУР, которым он впоследствии руководил 30 лет. Все это время генерал Вольф поддерживал тесную связь с руководством КГБ СССР, а его председателя Юрия Владимировича Андропова даже называл наставником и старшим братом.
В 1960-е годы и вплоть до крушения Берлинской стены в 1989 году под руководством генерала Вольфа успешно реализовывалась стратегическая операция под кодовым названием «Красный Казанова». Она предусматривала вовлечение в орбиту деятельности ГУР сотрудниц госучреждений ФРГ (как правило, то были секретарши бальзаковского возраста с неустроенной личной жизнью), имевших доступ к сведениям, составлявшим государственную, экономическую, военную тайну.
Для этого в Западную Германию из ГДР под видом беженцев направляли десятки и десятки агентов-красавцев. Эти неотразимые мачо-сердцееды после интенсивных ухаживаний предлагали своим избранницам руку и сердце и, заключив с ними брак, приобщали к шпионскому промыслу – по сути, создавая некое подобие советских супружеских разведывательных тандемов. Вместе с тем следователи, которые вели дела секретарш-шпионок, пришли к выводу, что в числе мотивов, подвигавших их работать в пользу ГДР, отсутствовала политическая составная (не говоря уж об их вере в торжество социализма!), имели место лишь страсть к деньгам, сексуальное влечение, неудовлетворенное честолюбие и просто азарт.
Среди осужденных за шпионаж секретарш, которые, выйдя замуж за восточногерманских разведчиков, работали на ГУР, были Ирэна Шульц из Министерства науки; Герда Шретер из западногерманского посольства в Варшаве; Гудрун Браун и Леонора Сюттерлайн – служившие в центральном аппарате Министерства иностранных дел; Урсула Шмидт из Федерального ведомства по охране Конституции (контрразведка ФРГ). Впрочем, неразоблаченных, кто «не сошел с дистанции», то есть и до сих пор продолжает действовать, все еще немало.
