Айдын Гаджиев В РОМАНЕ Льва Толстого "Война и мир" есть такой эпизод. Наполеон спрашивает, какая дорога ведет к Москве. На что получает ответ: как всякая дорога согласно пословице ведет в Рим, так и все дороги ведут к Москве, и есть много дорог, в числе которых и дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII.
В той или иной интерпретации этот афоризм устойчиво продолжает сохранять свою актуальность на всем постсоветском пространстве в течение всех лет, прошедших с момента распада Советского Союза и образования на обломках могущественной некогда супердержавы самостоятельных национальных государств.
Азербайджан, испокон веков находясь в окружении трех гигантских государственных образований - России, Ирана и Турции, в ходе всей своей истории поочередно являлся объектом экспансии каждого из них. Историческая судьба распорядилась таким образом, что последние два столетия, ознаменованные, кстати, беспрецедентным взлетом азербайджанской экономики, культуры, общественно-политической мысли, Азербайджан находился в составе Российской империи, а затем и Советского Союза.
Мы не случайно подчеркиваем своеобразную историческую преференциальность почти двухсотлетнего нахождения Азербайджана в составе России, ибо сегодня как с одной, так и с другой стороны раздаются голоса, пытающиеся представить российско-азербайджанские отношения как сплошную мрачную, депрессивную историческую полосу, причем игнорируются обстоятельства бурного прогресса Азербайджана за это время, взаимовыгодное сотрудничество в рамках одного государства, приносившее несомненную пользу как русскому, так и азербайджанскому народам.
Безусловно, альфой и омегой внешнеполитической доктрины Азербайджана являются максимальная сбалансированность в отношениях со всеми государствами мира, обеспечение взаимовыгодного и взаимоприемлемого сотрудничества с ними. Но в конструировании системы приоритетов, на наш взгляд, существенное место следует уделять соседним странам, и прежде всего Российской Федерации.
В период господства государственных идеологий вхождение азербайджанских ханств в состав Российской империи представлялось как исключительно добровольное воссоединение двух народов и обставлялось радужными историческими подробностями. В настоящее время пытаются настойчиво абсолютизировать военные, захватнические аспекты этого процесса. И то и другое представляет из себя ортодоксализм, неприемлемый для современного, цивилизованного восприятия как истории, так и политики.
Несомненно, в истории были и штурм Гянджинской крепости русскими войсками в январе 1804г.; и взятие в октябре 1806 г. отрядом Булгакова Баку; и превращение Бакинского ханства в простую русскую провинцию; и длительная и неудачная для русских войск под командованием генерала Гудовича осада Эривани - центра Эриванского ханства в ноябре того же 1806 г.
Но история зафиксировала и Куркчайчский трактат между карабахским ханом и Российской империей о переходе ханства под власть России от 14 мая 1805 г. Первый же артикул данного документа гласил: "Я, Ибрагим-хан Шушинский и Карабахский, именем моим, наследников и преемников моих торжественно навсегда отрекаюсь от всякого вассальства или под каким бы то ни было титулом от всякой зависимости от Персии или иной державы и сим объявляю перед лицом всего света, что я не признаю над собою и преемниками моими иного самодержавия, кроме верховной власти Его Императорского Величества Всероссийского великого Государя Императора..."
Событийная канва того периода рельефно выявляла и такие исторические эпизоды, когда вопросы внешних ориентиров становились предметом ожесточенных военных баталий даже между престолонаследниками. Подобная борьба происходила между наследниками престола шекинского хана - Мамед Гасан ханом, стремившимся оставить шекинское ханство под вассалитетом персидского шаха Ага Магомеда, и его братом Селим ханом, присягнувшим на верность российскому государству. Селим хан являлся зятем карабахского хана Ибрагима, вставшего под покровительство Российской империи, что предопределило благосклонное отношение и постоянную поддержку со стороны Александра I. Это наряду с консолидировавшимся с ним правителем Ширванского ханства Мустафай ханом способствовало тому, что беки и народ Шекинского ханства признали Селима своим правителем и присягнули ему на верность. 21 мая в том же лагере на Куракчае Селим хан подписал практически идентичный карабахско-российскому трактат, отличавшийся только размером ежегодной дани.
Их примеру последовал и правитель Кубинского ханства Шах-Али хан, присягнув на подданство русскому государю в присутствии генералов Гудовича и Лихачева в 1806 г.
Не смогла бы тогдашняя Персия, или Османская империя дать Азербайджану то, что дала Россия, превратившаяся в результате петровского реформирования в державу мирового значения.
Не говоря уже о промышленном буме второй половины XIX столетия, способствовавшем формированию азербайджанского национального промышленного и банковского капитала, созданию нефтяной, медеплавильной, шелкомотальной, химической отраслей, индустриализации, казалось бы, традиционно кустарных ремесел (рыболовство, ковроткачество и т.д.), происходит резкий скачок в развитии образования, науки и культуры. Появляются выдающиеся мыслители, воплотившие в своих идеях прогрессивность и цивилизованность просвещенного Запада в России в сочетании с традиционной этикой и многовековой мудростью Востока.
Говоря о советском периоде азербайджанской истории, нельзя согласиться с бытующим и весьма популистским термином "империя" по отношению к Советскому Союзу. Логично ли экстраполировать авантюристический азербайджанофобский по своей сути курс горбачевского руководства на весь спектр советского периода азербайджанской истории?
В этом контексте целесообразно задать вопрос: в какой империи метрополия индустриализирует свою колонию? Где это видано, чтобы метрополия строила в колонии метро или создавала нетрадиционные для этой страны отрасли экономики? Или какая империя дает одинаковые гражданские права жителям метрополии и жителям колонии? Вопросы подобного характера можно задавать бесконечно. И это отнюдь не является идеализацией советского прошлого. Авторы этих строк неоднократно в своих публикациях критиковали отдельные аспекты внутренней и внешней политики бывшего Союза. Но деформировать историческую правду в угоду сиюминутной политической моде считаем не достойным звания ученого, дипломата и вообще интеллигентного человека.
В этом ракурсе возьмем хотя бы коренную проблему азербайджанской государственности - восстановление территориальной целостности. Не секрет, что нынешний государственно-территориальный комплекс Азербайджанской Республики сложился на юридической основе Московского договора между советской Россией и Турцией от 16 марта 1921 г. Российская делегация на российско-турецких переговорах выступила с предложением о выработке формулы, определяющей, что Нахичевань будет неразрывно связана с Азербайджаном и образует автономию под его покровительством. Турецкая же ввела поправку, что Азербайджан не уступит этого протектората никакому третьему государству. Эта формулировка вылилась в 3-ю статью Московского договора. Но мало кто знает, что на территории Нахичеванской области существовала самостоятельная Араз-Тюркская республика, население которой в героической борьбе противостояло попыткам Великобритании передать эти территории дашнакской Армении. И началу российско-турецкой конференции в феврале 1920 г. предшествовала встреча наркома иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина с турецкой делегацией в целях предварительного согласования позиций сторон, на которую большое воздействие оказал В.И. Ленин, ознакомившийся до этого с письмом Н.Нариманова о сути данной территориальной проблемы. То же самое касается и проблемы Верхнего (Нагорного) Карабаха, сохранившего автономию в составе Азербайджана на основе решения пленума Кавбюро РКП(б) от 4 июля 1921 г. И в этом большую роль сыграли многие видные государственные деятели России, в т.ч. и некоторые лица армянского происхождения, правомерно считавшие бульшим благом сохранение хозяйственных и политических связей с Азербайджаном, нежели с Арменией.
За годы существования Азербайджана в составе Советского Союза не раз покушались на его территориальную целостность. Это было и сразу после окончания Великой Отечественной войны, и в 1960-м, и в 1968-м. И при каждой такой попытке сепаратизм получал достойный отпор со стороны замечательных представителей российской государственно-политической элиты, имена которых азербайджанский народ никогда не забудет. Но, как правило, подъем и кульминация сменяются спадом и депрессией. Драматическим в этом плане оказался для Азербайджана период горбачевской перестройки и первые годы государственной самостоятельности. И правомерно ли отождествлять авантюризм отдельных личностей и политических кругов современной России по отношению к Азербайджану с отношением русского народа к нам в целом, мудростью, объективностью и конструктивизмом огромного ряда российских политиков, бизнесменов, деятелей культуры, науки и образования? Думается, что ответ однозначен.
Какова же современная панорама российско-азербайджанских отношений? Безусловно, в них немало еще проблем. Но являются ли эти проблемы такими уж неразрешимыми? Отнюдь. Обе стороны обладают достаточно конструктивным потенциалом для выработки взаимовыгодных решений по проблеме и статуса Каспия, и транспортировки нефти, и вопроса о поставках оружия Армении сверх норм, предусмотренных российско-армянским военным договором. В России существует понимание необходимости уважения оборонительных интересов Азербайджана, и это неоднократно подтверждалось многими ведущими российскими политиками.
Выбор приоритетов, основанных на мнении радикально настроенных азербайджанофобских политических кругов России при определении политики по отношению к ней, как показал опыт, дивидендов нашему государству не приносит, так же, как и игнорирование исторических, политических, культурных и экономических факторов, благоприятствующих взаимовыгодному сотрудничеству и дальнейшему развитию дружеских отношений с российской стороной.
Вместе с тем нынешнее социально-экономическое состояние почти всех бывших республик Союза оставляет желать осуществления более решительных, досконально продуманных действий по консолидации усилий, направленных на достижение стабильности в экономическом росте. В свое время Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), олицетворявший социалистическую интеграцию, имея огромный индустриальный потенциал, научно-технические возможности для разработки современных производственных технологий, исторически был обречен именно в силу наличия строгих идеологических ориентиров и малозначительности факторов экономической выгоды и целесообразности.
Образовавшийся на всем постсоциалистическом пространстве интеграционный вакуум больно ударил по интересам не только бывших советских республик, но и бывших соцстран Восточной Европы. Но сможет ли Азербайджан полноправно интегрироваться, скажем, в ЕЭС или Бенилюкс, в Ассоциацию регионального сотрудничества Южной Азии (СААРК) или Латиноамериканскую ассоциацию интеграции (ЛАИ)? "Нонсенс!" - скажете вы и будете правы, поскольку основополагающими принципами любых интеграционных систем являются: географическая близость стран, входящих в них; традиционность экономических, рыночных связей; историческая общность в принадлежности к одним и тем же в прошлом государственным образованиям либо экономическим и политическим системам; относительная идентичность уровня социально-экономического развития.
Логически напрашивается вывод о том, что Азербайджан может стать полноправным членом интеграционного сообщества, могущего возникнуть на пустующем пока постсоветском пространстве (к сожалению, сегодня оно действительно пустует). Аморфность Содружества Независимых Государств (СНГ) не дает никаких поводов для оптимизма. Но следует ли из этого, что надо по-прежнему ловить журавля в небе, выпуская синицу из рук?
Должны признать, что безоблачность российско-азербайджанских отношений существенно омрачает существующий в виде самопровозглашенных сецессий Нагорного Карабаха в Азербайджане и Чечни в России этносепаратизм. Когда-то нагорно-карабахский этносепаратизм неосмотрительно был взят в союзники демократических преобразований, и это бумерангом ударило по государственным интересам некоторых из вновь образованных государств, в том числе и России. Однако внешнеполитические доктрины обоих государств базируются на примате принципа территориальной целостности и соблюдения прав этнических меньшинств не в ущерб ему. Об этом неоднократно было заявлено как руководством Азербайджана, так и руководством России, и это недвусмысленно было подтверждено как Лиссабонским, так и Стамбульским саммитами. Наличие общности позиций в отстаивании территориальной целостности наших государств - это еще одна отправная точка в позитивном развитии азербайджано-российских отношений. И нам кажется, что потуги определенных сил (как внешних, так и внутренних), спекулирующих на наличии у нас этих проблем, противопоставить Азербайджан России или наоборот - несостоятельны. Слишком многое нас связывает, слишком многое объединяет, и как бы кому-то этого ни хотелось, дороги мира и прогресса нас никогда не разъединят.
