Наталья Круглянская
ДЕВЯТОГО марта 1893 г. в самом центре города, в здании Московской думы, было совершено злодейское покушение на жизнь городского головы Николая Александровича Алексеева. А он был любим москвичами, им было столько сделано для родного города...
Он происходил из весьма уважаемой купеческой династии, хорошо известной в Москве. Прадед его, Семен сын Алексеев, заложил в Москве в 1785 г. "фабрику волоченого и плащеного золота и серебра", изготавливавшую тончайшую проволоку, блестки и канитель для выделки золототканых изделий и драгоценных украшений. Порядки на фабрике были патриархальные. Хозяева не только поименно знали своих рабочих, но с особенно заслуженными обращались очень уважительно. 28 рабочих трудилось у Алексеевых на фабрике в 90-х г. XVIII в., при этом перерабатывалось более 14 фунтов золота и 16 пудов серебра, а годовой доход составлял около 59 тыс. руб. При выработке изделий из драгоценных металлов на руках рабочих бывало товара на много тысяч рублей, но между тем не известен был ни один случай кражи.
Первоначально золотоканительная фабрика купца первой гильдии Семена Алексеева находилась в Якиманской части Москвы, а вскоре после 1812 г., когда во время пожара в Москве фабрика сгорела, перебрались Алексеевы в Рогожскую часть, там и обосновались окончательно. В 1816 г. был куплен участок земли с огромным каменным домом на ул. Большой Алексеевской (совпадение наименования улицы и фамилии Алексеевых случайно - улица названа по церкви Алексея, митрополита Московского, стоявшей недалеко от дома). Этот дом - "родовое гнездо" Алексеевых-рогожских, как их звали в Москве, - с некоторыми переделками сохранился. Ныне его адрес: Большая Коммунистическая, 29. А вскоре рядом с домом появилось и здание фабрики, которая впоследствии стала самым крупным в России предприятием по выпуску золотоканительных изделий.
В 50-х гг. XIX в. фабрика расширила свои границы. Был прикуплен участок земли на лежащей рядом Малой Алексеевской улице. В 1881 г. Алексеевы учреждают в Москве на основе Товарищества золотоканительного производства "Промышленное и торговое товарищество "Владимир Алексеев" (названо в память сына и продолжателя дела Семена Алексеева). Сюда кроме золотоканительной фабрики вошли различные предприятия, в том числе шерстомойная фабрика в с. Григоровка Харьковской губернии. Алексеевская фабрика стала первой в России по выпуску высококачественной очищенной мериносной шерсти. Кроме того, Алексеевы создали хлопкоочистительные заводы, крупные овцеводческие хозяйства и конные заводы в Средней Азии. Прекрасно развивалось и продолжало бы развиваться, если бы не революция, мериносное овцеводство в Сибири - и здесь Алексеевы были новаторами. В Москве же на базе золотоканительной фабрики в 90-е гг. XIX в. были созданы два завода - меднопрокатный и кабельный. Для них в 1910-1912 гг. строится специальное здание. Его можно видеть и сейчас. В настоящее время в нем располагается завод "Электропровод" (Малая Коммунистическая, 21). До самой революции правлением золотоканительной фабрики товарищества со всеми включенными в него производствами весьма успешно управлял Константин Сергеевич Алексеев, более известный как К.С. Станиславский - актер и режиссер. О том, что он с детства был увлечен театром, всем хорошо известно. Увлечение поощрялось родителями. Его первые любительские спектакли ставились в имении родителей Любимовка, под Москвой. В самом городе, при алексеевской фабрике, в 80-е гг. XIX в. было построено небольшое здание фабричного театра для рабочих и с труппой из рабочих. Руководил театром, естественно, Станиславский. В 1892 г., уже будучи вполне зрелым человеком, Константин Сергеевич вместе с Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко организует Художественно-общедоступный театр (ныне МХАТ).
Станиславский приходился двоюродным братом Николаю Александровичу Алексееву. Николай Александрович, как практически все Алексеевы, был человеком более чем богатым, одним из крупнейших московских капиталистов. На 90-е гг. XIX в. состояние Николая Алексеева оценивалось так: 460 тыс. руб. - собственный дом в Леонтьевском переулке (д. 9) и торговые помещения в Москве; 1195 тыс. руб. - капитал, в том числе на 1175 тыс. руб. - паи товарищества "Владимир Алексеев". Имел звание купца первой гильдии, потомственного почетного гражданина, причем купеческим званием своим гордился и не желал дворянства, которое ему получить было нетрудно.
Николай Александрович являлся директором правления торгового и промышленного товарищества "Владимир Алексеев" (наряду с ним директорствовали Константин Сергеевич и Владимир Сергеевич Алексеевы); директором товарищества суконной мануфактуры в городе Пушкине; директором крупнейшей в России шерстомойни (Харьковская губерния); директором товарищества Даниловской камвольной прядильни (Московская губерния). Своим коммерческим делом он распоряжался мастерски. Современники говорили об Алексееве как о самом выдающемся представителе московских деловых кругов.
На путь общественной деятельности Николай Александрович вступил совсем молодым человеком. Первые его шаги относятся к работе в Московском отделении Императорского Русского музыкального общества (впоследствии и консерватории), основанном в 1860 г. Николаем Рубинштейном. Алексеев являлся казначеем и одним из директоров общества, оказывая ему и материальную, и нравственную поддержку. Будучи одним из директоров, Николай Александрович часто собирал у себя дома музыкантов. И он, и жена его были люди остроумные и радушные. (Николай Алексеев был женат на Александре Владимировне Коншиной - старшей племяннице Павла Михайловича Третьякова.) В 1881 г. Алексеев, будучи еще гласным Думы, устраивает пышные похороны, отдавая дань памяти рано умершему замечательному композитору Николаю Рубинштейну. В Москве днем на парижский манер были зажжены фонари. Потеря для музыкальной жизни Москвы была очень ощутимой. Долгих десять лет после смерти Рубинштейна деятельность консерватории и музыкального общества была вялой и малоинтересной.
В 1883 г. Николай Алексеев заявил Думе о своем желании построить в память покойного отца, Александра Владимировича, в районе Рогожской части, где находились предприятия Алексеевых и жили рабочие их фабрик, каменное здание для двух городских начальных училищ, мужского и женского, каждое на 100 детей. Постройка здания была начата в июне того же года, окончена и сдана городу в 1884 г., когда были открыты и сами училища. Вся стоимость пожертвования была определена в 71 807 руб., не считая обзаведения училищ, которое было сделано жертвователем также за свой счет. Сейчас на здании бывшего училища, которое расположено по адресу: Николоямская, 42, установлена мемориальная доска, посвященная Алексееву.
В 1885 г. Н.А. Алексеев был избран городским головой. (Городской голова заведовал городской управой, которая являлась исполнительным органом Думы, а Городская дума ведала всем городским хозяйством.) Приемы ведения собственного коммерческого дела Алексеев отчасти перенес и в дела общественные. Город под его рукой стал как бы крупным коммерсантом, рачительно и со смыслом вкладывавшим деньги в те или иные мероприятия по благоустройству Москвы. Дела решались мгновенно. Он, обладая горячим темпераментом, сильной волей, решительностью, не терпел проволочек, откладывания рассмотрения вопроса на какой бы то ни было срок. На заседаниях Думы, если какой-то вопрос не находил сочувствия у большинства гласных, Николай Александрович заявлял: "Я нахожу, что предложение необходимо привести в исполнение, а если господа гласные отвергнут его, то заявляю, что оно будет произведено из моих личных средств".
Особенно памятна Москве была история создания психиатрической лечебницы на Канатчиковой даче. В то время в Москве существовала одна психиатрическая больница - Преображенская, на 280 коек. Больница была всегда переполнена. Душевнобольных содержали в совершенно неприспособленных для этого полицейских частях. Родные оставляли своих больных родственников прямо на улицах города, отчаявшись пристроить их в больницу. На это бедственное положение обратил внимание городской голова. В убеждении, что "в Москве нет большей нужды, как устройство помещений для душевнобольных", он обратился с призывом к благотворительности москвичей. Первым откликнулся Т.И. Назаров, положив почин доброму делу 25 января 1889 г., пожертвовав 50 тыс. руб. За этим пожертвованием потекли другие - от Баевых - 200 тыс. руб., Т.С. Морозова - 100 тыс. руб., В.Е. Морозова - 10 тыс. руб. Поступили пожертвования от Боткиных, Третьяковых, К.Т. Солдатенкова, А.И. Абрикосова и т.д. В короткий срок было собрано более 500 тыс. руб. Но средств все равно не хватало. Решено было строить больницу в несколько этапов, постепенно открывая отделения и корпуса, по мере поступления новых пожертвований. В Москве была популярна в то время легенда о том, как Николай Александрович пришел к богатому купцу и попросил у него денег на больницу, тот сказал: "Поклонишься мне в ноги (как вариант - встанешь на колени), дам денег", - и Николай Александрович прилюдно поклонился в ноги, получив большую сумму денег. Имя зарвавшегося купца каждый раз называлось разное. В мае 1894 г., уже после гибели Николая Александровича, больница была освящена и открыта. В советское время она долго называлась больницей им П.П. Кащенко, одного из ведущих врачей лечебницы. Сейчас больнице возвращено имя Н.А. Алексеева.
Важнейшим делом в благоустройстве города, осуществленным Николаем Алексеевым, явилось составление инженерами Московской городской управы проекта канализации города Москвы. С предложением о глобальном очищении города от нечистот Николай Александрович выступил на Городской думе в октябре 1887 г. До этого все домовладения Москвы пользовались выгребными ямами.
В 1892 г. Николай Александрович от лица Москвы принимает дар Павла Михайловича Третьякова - его бесценную картинную галерею, причем без всяких унижающих дарителя проволочек. 31 августа Павел Михайлович написал заявление в Думу о передаче городу собрания своего и брата Сергея Михайловича, а уже 15 сентября на заседании Городской думы дар был принят.
Николай Александрович был замечателен не только своими поступками, благими делами, но и яркими внешними данными, ораторскими способностями. Безусловно, природа не поскупилась на таланты для этого человека. Вот воспоминания гласного Думы по поводу одного из выступлений Алексеева: "...его могучая фигура, красивая и выразительная наружность, дар слова, речь, вылившаяся экспромтом из глубины его души, была замечательна по мыслям и изяществу". Николай Алексеев обладал к тому же и прекрасным чувством юмора и артистическим даром, любил розыгрыши, умел прекрасно рассказывать анекдоты, делая это порой даже в перерывах между заседаниями комиссий в Думе. Но никогда ни розыгрыши, ни чудачества, находившие себе выражение среди его семьи и друзей, не носили характера какого-либо оскорбления.
Одно воспоминание. По городским делам Алексеев был в неладах с генерал-губернатором Москвы князем Д. и пустил по Москве рассказ о том, как князь, встречая шведского короля, при выходе последнего из вагона приветствовал его словами: "Секеретс тендзтикор, утан свафель ох фосфор, едансмот утанс плэн", - т.е. то, что стояло на каждой коробочке шведских спичек, и как король был тронут таким распространением шведского языка, и как сердечно благодарил за это приветствие.
Совершенно невозможно было предположить, что жизнь такого одаренного человека, жизнелюба, русского богатыря, красиво и умно вкладывавшего свои капиталы на благо родного города, оборвется так внезапно и трагично. Венцом трудов Николая Алексеева для Москвы было строительство и открытие здания Московской городской думы. Открытие состоялось в мае 1892 г. Благодаря стараниям Алексеева здание возводилось с изумительной быстротой. В первом этаже находились те отделения Городской управы, которые нужнее всего были городским обывателям. И именно там, в здании Думы, появившейся благодаря Николаю Александровичу, он был смертельно ранен душевнобольным человеком - и в этом тоже была ирония судьбы. Покушение на жизнь городского головы состоялось в день, на который были назначены перевыборы кандидата на эту должность, за несколько часов до начала. Сейчас трудно судить, случайно ли выбор убийцы пал на Николая Алексеева. Являлось ли покушение результатом игры больного воображения или, возможно, были какие-то политические соображения - кто-то хотел видеть на месте городского головы личность более покладистую, более скромную, более послушную, возможно, это была чья-то месть за то, что в одном из политических процессов крутой голова подал голос за смертную казнь подсудимых, - в этом случае душевнобольной убийца выступил в качестве орудия мести, но так или иначе жизнь оборвалась. Николай Александрович после ранения не смог покинуть здания Думы. Рана была тяжелой, и врачи запретили перевозить его не только домой, но даже в больницу. Там же, в Думе, после консилиума известным врачом Склифосовским Алексееву была сделана операция. У его постели дежурили самые маститые медики - Остроумов, Клейн, Черинов. Но все попытки врачей спасти жизнь оказались тщетными. Утром 11 марта Николая Александровича не стало. Ему не исполнился и 41 год.
В здании Думы Москва и прощалась с Алексеевым, торопившимся жить, как будто он предчувствовал свой недолгий век. Москва хоронила его с почестями, которые редко выпадают на долю общественных деятелей не только в России, но и за границей. Похоронен он был в Ново-Спасском монастыре, в семейном захоронении Алексеевых, которое при советской власти было уничтожено, и сейчас даже монахи этого монастыря не могут указать место могилы.
