Виктор Малухин В ПОСЛЕДНЕЕ время телеканалы удивили своих зрителей передачами, целью которых является постоянное подглядывание за обыденной жизнью новых "телезвезд" - простых молодых людей, согласившихся стать объектами эксперимента.
Православные верующие в России категорически не приемлют подобные зрелища, и прежде всего потому, что в них достоинство человека как образа и подобия Божия подвергается глумлению, а сами жильцы стеклянной клетки сознательно низводятся до уровня обитателей зоопарка, за жизнью и поведением которых, включая гигиенические процедуры и спаривание, круглосуточно наблюдают миллионы людей. В итоге совершается целенаправленное раскрепощение животных инстинктов и утверждение их не просто в качестве общественно допустимой нормы, но и как идеальной поведенческой модели для молодежной аудитории.
Естественно, что бесчеловечные условия, в которые ставятся участники такого телевизионного эксперимента, пагубно влияют на их психическую устойчивость, свидетельством чему являются нервные срывы членов команды игроков, как это было во время демонстрации "Большого брата" (прообраз телешоу "За стеклом") в Англии, Польше и Швеции. И только в Дании молодые люди, помещенные во враждебные для естественной человеческой нравственности обстоятельства, повели себя так, как подобает наследникам многовековой христианской традиции и европейской культуры: в один прекрасный день они просто вышли из постыдной игры, покинув свой стеклянный зверинец и отказавшись от недостойной конкуренции друг с другом и от приза, заработанного ценой вселенского позора. Ибо обезбоженный мир научает низости всех без разбора, но, к счастью, далеко не все соглашаются играть в этой школе роль первых учеников.
В отличие от Англии, где основным содержанием подобной передачи были отнюдь не совместные помывки малознакомых партнеров, а дискуссии в среде достаточно зрелой и хорошо образованной молодежи, русское шоу имело одну бросающуюся в глаза особенность. Героями телепроекта "За стеклом" стали социально неблагополучные, психологически и эмоционально проблемные молодые люди сплошь из неполных семей, с низким интеллектуальным, образовательным и духовным уровнем, убогими запросами, примитивными хитростями, бедной и косноязычной речью. В этом смысле титры, сопровождавшие монологи и диалоги сидельцев застеколья, были призваны не только литературно компенсировать труднопонимаемый провинциальный выговор, но и служили комментированным подстрочником их коротеньких путаных мыслей, без которого понять эти существа было бы решительно невозможно. Телеканал, запустивший этот проект, может поздравить себя: национальными героями страны с тысячелетней христианской культурой стали Бивис и Батхед обоего пола.
Другая особенность русского застеколья должна рассматриваться в общем контексте развлекательно-воспитательной политики частных и полугосударственных телеканалов. Я говорю о телешоу типа "Алчности", "Слабого звена" и "Последнего героя", морально легитимизирующих недостойные человека побуждения, оправдывающих сугубо эгоистическую мотивацию поступков, утверждающих в обществе представление о том, что для достижения индивидуального благополучия годятся все средства. В этом перевернутом мире действуют правила, по которым талант и великодушие всегда проигрывают холодной расчетливости и лицемерию. Запомнилась прощальная фраза одной из участниц "Слабого звена", вынужденной сойти с дистанции: "Чтобы победить в этой игре, нужно быть настоящим шакалом".
Еще одна калька с зарубежного "реального шоу" - "Последний герой", в котором зрители вовлекаются в эмоциональное соучастие в опасной культурно-религиозной регрессии. Ибо, добровольно поставив над собой законы выживания первобытного племени, современные секулярные люди неизбежно приходят к поклонению тотемам, языческим божкам и антропоморфным природным стихиям. На наших глазах происходит ускоренное попятное движение в дохристианские пласты времени и сознания, пугающая инволюция индивидуума от высшего религиозно-нравственного начала к низшим культурным формам человечества. Будь эти люди христианами, их община сохранила бы в неприкосновенности все признаки христианского братства и на необитаемом острове. Будь они убежденными последователями разных религий, их сообщество сложилось бы в самоорганизующуюся ассоциацию с еще более сложной структурой. Но по воле "мастеров игры" наши неверующие современники и соотечественники редуцировались до уровня первобытного человечества. И хотя еженедельное ритуальное "пожирание" соплеменников здесь только метафора, но метафора грозная. Потому что нет сомнений - подобное островное племя, если бы ему дали время на естественную цивилизационную эволюцию, неизбежно оформилось бы в тоталитарное общество. Ибо ничто другое не способно вырасти на тех моральных принципах, которые положены в основу этой игры.
Когда в советские времена отечественные идеологи доказывали, что Оруэлл, Замятин и Хаксли описывают в своих знаменитых антиутопиях вовсе не мироустройство на принципах коммунистического тоталитаризма, а будущее капиталистического общества, фрондирующей интеллигенцией это воспринималось как неуклюжий пропагандистский ход властей. Ныне у них есть возможность не просто убедиться в собственной близорукости, но и осознать, что либеральное российское общество с восторгом принимает принцип добровольного отказа от свободы во имя тотального контроля над личностью. Впрочем, вряд ли подобный оборот событий могли вообразить и сами великие классики антиутопии, книги которых пронизаны бессмертной интенцией свободы. Весьма знаменательно, что смертный приговор герою набоковского "Приглашения на казнь" был вынесен не за что-либо иное, а за некую "гносеологическую гнусность", под которой понималась злокозненная непрозрачность обвиняемого для общества. В сегодняшней России этот человек остался бы без дармовой квартиры.
Помимо всего прочего, телепрограмма "За стеклом" - это еще и весьма опасный соблазн "игры в творца". "Бог", "Голос с неба", "Папа" - так именуют марионетки за стеклом своего главного кукловода, сидящего за режиссерским пультом, и, кажется, вовсе не задумываются о существовании над их жалким застекольем истинно Всеведущего и Всемогущего. Понятно, что в группу подопытных не попали и не могли попасть молодые люди, для которых религиозный выбор является сколько-нибудь значимым жизненным обстоятельством, и одно это уже много говорит о характере телепроекта "За стеклом".
Почему же в качестве героев безгеройного времени создателями телешоу из нескольких тысяч претендентов были выбраны именно те, кого страна увидела "за стеклом"? Почему в течение месяца ей демонстрировали вялое растительное существование человеческой биомассы, лишенной духовных интересов, свойственных нормальной личности? Разве создателям проекта было неизвестно, что зрелище делает захватывающим внутренний драматизм сюжета, движимого, в свою очередь, сильными чувствами незаурядных людей? Разумеется, все это они знают. Просто у них, видимо, была другая задача.
Один из маркетинговых законов современного общества потребления предписывает создание отсутствовавшей ранее потребности с целью последующего ее удовлетворения к выгоде производителя. Группа "застекольщиков" и была, к сожалению, успешной попыткой насаждения в обществе персонифицированной эмоциональной потребности в типе личности сниженного духовного и интеллектуального наполнения, лишенной достоинства и нравственной рефлексии. Если угодно, это была сознательная игра на понижение - в тараканьих бегах и в собачьих боях стали участвовать люди, в борьбе за приз позволившие манипулировать собою, готовые за деньги, говоря словами Достоевского, "заголиться и обнажиться", сдавшие пустые души напрокат создателям развлекательного шоу и готовые стать наглядными пособиями для демонстрации межеумочного индивидуума вне истории и культуры, исследуемого in vitro, подобно микробу.
Создатели зрелища вполне преуспели в своей миссии - потребность в новом герое была успешно внедрена в массовое сознание, возникли молодежные клубы поклонников "застекольщиков", новорожденных младенцев по всей стране нарекали именами четырех финалистов игры. Слова Энди Уорхолла о том, что в ХХ веке каждый получил право на свои пятнадцать минут славы, в наступившем столетии звучат еще более угрожающе. Прозрачная перегородка между застекольем и нашим миром стала увеличительным стеклом, взглянув на которое оказалось возможным сделать некоторые малоприятные открытия относительно самой телеаудитории. Ибо общество, с жадным и нездоровым интересом ежедневно приникающее к телевизионному стеклу зрачками тридцати видеокамер в предвкушении мыльной оперы из жизни, очевидным образом нравственно неблагополучно. Таковы неизбежные последствия семи десятилетий блуждания нашего народа в бесплодной атеистической пустыне, ныне целенаправленно усугубляемые телепрограммами, имеющими своей целью вымывание из народной жизни традиционных моральных ценностей. Да, протестное голосование зрителей лишило шанса на победу пару, вступившую в блудное сожительство под взглядами неусыпных телекамер, и, таким образом, осудило грех, однако это слабое утешение, потому что созерцание того, что было предано затем осуждению, тоже было грехом.
Итак, потребность в новом телевизионном продукте создана, обществу привита бацилла коллективного вуайеризма, и теперь новоприобретенные рефлексы будут всемерно закрепляться, поощряться, удовлетворяться. И вот уже двадцать процентов аудитории одной из радиостанций ожидают от подобных зрелищ драк, а еще тридцать процентов - группового секса. Уже объявлено, что на российском телевидении грядет нашествие "стеклянных" проектов всевозможных видов. Неизменный аргумент и вечный идол телевизионщиков - рейтинг. Разумеется, он ничего не доказывает, потому что в противном случае ничто не мешало бы идеологам застеколья организовать круглосуточную прямую трансляцию из общественного туалета, которая на какое-то время и в известной части аудитории наверняка перекрыла бы все мыслимые рейтинги.
Впрочем, сегодня нет никаких гарантий, что на нашем телевидении этого не произойдет. Приглашенный с кратким визитом в застеколье, по-видимому, для идеологического прикрытия нравственно сомнительного телевизионного проекта, писатель-концептуалист Владимир Сорокин важно высказался в том смысле, что в трансляциях из гостиницы "Россия" "недооценивается роль дефекации". Концептуальный гость, конечно, не мог опуститься в своих откровениях до старомодной эстетики Чернышевского, проповедовавшего, что жизнь выше искусства. И потому новый русский писатель заявил, что цель проекта "За стеклом" - "сделать Россию открытой, прозрачной для мира". И тут же выдвинул собственную сногсшибательную идею: пустить по Транссибирской магистрали поезд, состоящий сплошь из стеклянных вагонов, в которых люди жили бы, как они живут в своих квартирах, а население прилегающих пространств стекалось бы к железнодорожному пути, чтобы наблюдать за этой жизнью и духовно раскрепощаться. Идея немного напоминает несбывшуюся затею футуристов поставить к первой годовщине Октябрьской революции в Александровском саду оранжевый куб величиной с Нью-Йорк.
Однако была во всем этом и некая саморазоблачительная проговорка: создателям телешоу "За стеклом" очень хотелось бы, чтобы зрители считали, что современная российская молодежь именно такова, какой нам ее представили, а те, кто находится по эту сторону застеколья, среди соглядатаев ничем не отличаются от тех, кто пребывают по другую его сторону, в террариуме для поднадзорных.
Слетело с уст концептуалиста Сорокина и еще нечто, что намекнуло на истинные мотивы творцов телевизионного застеколья: шоу "показывает человека без мифа о человеке", а его участники - "не люди, а просто буквы на бумаге". Достоевский говорил о человеке "со всеми его почесываниями". "Человек без мифа о человеке" - это одни почесывания, без человеческой личности. В дальнейшем эта личность со всеми ее мифами и внутренними вселенными редуцируется до буквочек на бумажке. Как замечательно выразился в схожих обстоятельствах один германский культуролог, "телезритель становится неоплачиваемым надомником по производству человека массы". Вот, собственно, и вся задача.
Знаменательно, что в числе других людей общественную опасность происходящего чувствуют даже обладающие интеллектуальной честностью сотрудники бульварной прессы, в свою очередь, в меру сил раздувающей искру греха в человеческой душе. Один из таких журналистов недавно даже потребовал введения нравственной цензуры на нашем телевидении. Этого человека легко понять: его ребенок растет не в английской частной школе и не у бабушки на Брайтон-Бич, а в Москве, где распространяется "Московский комсомолец", где, согласно рекламе, "ТВ-6 подсматривает, "Эхо" подслушивает", где "под прицелом тридцати телекамер люди живут в борьбе за квартиру и славу" и где в стеклянной колбе нам на погибель выращивается телевизионный гомункулус "без мифа о человеке".
Подглядывать подано!
Но достаточно ли решительно люди православной культуры выражают свою позицию в связи с оскорбляющими их чувства и убеждения телепрограммами, которые против нашей воли ежедневно доставляются нам на дом?
Или, как выразился на своем птичьем языке один из цицеронов застеколья: "Сколько раз в день вы предпочитаете говорить о чем-то?"
