Александр Суетнов Рассказывая о бесконечных действиях войск и властей в Чечне, почему-то никто не желает отвлечь читателя с нормальной человеческой психикой от ощущения безысходности. Не предлагать модель решения проблемы, но как бы проникнуть в нее. Вместе оценить и посмеяться над юмористическими ситуациями, как-то связанными с этими проблемами. Ведь они всегда и обязательно возникают между людьми, каким бы тяжелым и унизительным не было их общее положение. Мой рассказ (пересказ маленькой истории) как раз о такой ситуации, в которой я нахожу много и смешного и благородного. Поведал мне эту историю знакомый прапорщик, служивший где-то между Валериком, Ведено и многочисленными "юртами" три года. Образную речь честного прапора пришлось специально лексически причесать. Конечно, сохранив суть рассказа. Зовут прапорщика Саша. Фамилию открою только заинтересованным, но неофициальным лицам.
* * *
Стояли они тогда на каком-то бессмысленном блокпосту в районе Алханчуртского канала. Пять черпаков, дед и прапорщик. Стояли долго, честно воевали (то есть не грабили и не палили попусту), и с местными жителями отношения были даже, мягко говоря, хорошие. Можно даже сказать, что ребята были довольны своей дикой жизнью и боялись только одного - как какой-нибудь┘ очень нехороший человек снова начнет палить из всех орудий. Проезжающих по дороге стригли по-божески, то бишь по необходимости, продукты для пропитания покупали на рынке.
Но Саша своим заслуженным задом чувствовал, что такая лафа не вечна, как и вдруг выплаченное жалованье. И точно - обычные беды всех строевиков - смотры, проверки, комиссии и прочая лабуда, в связи с замирением ("наведением конституционного порядка") наступили. Стали создаваться какие-то совместные органы управления.
В райцентр должна была приехать делегация чуть ли не из штаба округа и заодно продемонстрировать журналистам бравый вид, высокоморальный облик и исключительно благожелательное отношение солдат к местным жителям.
На всякий случай к приезду делегации в райцентре велено было укрепить кадровый состав. То есть подтянуть подкрепления. Попал в число этих счастливчиков и Саша со своей командой. Наведя (и приняв) марафет и приличный вид, ребята пошли передислоцироваться. Благо идти было недолго, всего лишь через речку, а "своих" чеченцев они не боялись. И тут случилось первое неприятное стечение обстоятельств.
У главного аксакала того аула, что через речку, недавно подорвался на неясно чей растяжке сын. Если бы он погиб, то, конечно, не простили бы, но поняли. Война! Но, увы, его лишь слегка задело и оторвало, пардон, овоиды, сиречь яйца. Такой обиды аксакал не стерпел и публично поклялся, что каждому русскому гяуру, зашедшему в его аул, он лично будет засовывать в штаны гранату. (Причем аул был мирный, и уважаемый правоверный в горы со всеми не уходил.) Наши ребята, не зная этого, при параде спокойно переправляются и идут дальше. Их, конечно, останавливают всем аулом и теснят на площадь. На общем круге правоверные напоминают их уважаемому начальнику о его клятве. У всех наших начинается мандраж выше среднего. Не растерялся только прапор Саша. Он извинился перед абреком и попросил еще раз повторить клятву. И спросил: "Клянешься ли ты перед Аллахом сделать только то, что обещал, и ничего больше?" Тот, удивляясь, подтвердил. Тогда Саша приказал ребятам построиться и дал команду: "Сухари! На счет три - все хэбэ ниже пояса - долой! Успели на счет два. Саша собрал эту кучу потных порток и портянок и положил к ногам аксакала. "Бросай гранаты, уважаемый, как поклялся - вот штаны русских героев!"
Неизвестно, какие чувства испытывал гордый джигит, (возможно, облегчение - воевать никому не хотелось), но слову данному публично он изменить не мог. После долгих переговоров пришли к компромиссу. Джигит забирает подорванные штаны, а неверные как есть пусть проваливают к своей русской маме. Даже выпили немного по такому поводу. И Сашина команда (пусть задницы голые, но слово командира - закон), соблюдая правила передвижения, в полной парадной до пояса форме топает в райцентр. Они приближаются к комендатуре, блестя семью голыми задницами над "калашами", и тут - второе естественное стечение обстоятельств┘ Конечно же, полковник дает в это время пресс-конференцию. Сообщает о достигнутых успехах и полном взаимопонимании с местным населением┘ Потом багровеет и замолкает. Перед ним - редкое зрелище. У полковника легкий апоплексический удар. Потому что не понимает товарищ. То ли учения такие учинили, то ли все отделение взбесилось, а если их ограбили, то почему только на нижнюю половину? Въедливые журналисточки хихикают, спрашивают: "Вы так всегда встречаете гостей? По-гречески? Мальчики, а можно подержать?"
Когда дар речи к полковнику возвращается, он, естественно, долго матерится, обещает всех сгноить и не находит ничего лучшего, как отправить семерку под арест, на гауптвахту. Приезжий бедняга не знал, что гауптвахта находится на другом конце селения. Тертый Саша скомандовал: "Кругом!" - и компания отправилась дальше по городу.
Вот, собственно, и вся история. Никого не наказали, кроме журналистов. Это был единственный случай, когда у всех отобрали все пленки. А Саша стал героем части. У солдатиков, говорят, появились поклонницы. Но меня поразил конец истории. Недавно побывав там по службе и зайдя в дом давно "мирного" уважаемого человека, на самом видном месте, на стене рядом с коврами, кинжалами и нагайками я увидел - эти самые штаны.
А вот уже неприятный, но все равно смешной постскриптум. На каком-то сайте все же появилась фотография великолепной голой семерки с подписью вроде "Так отдыхают (или "Вот что творят...") русские солдаты в Чечне". Подтекст заметки был таков, что русским уже надоело каждый раз снимать штаны, насилуя все, что движется. И они ходят по улице в неглиже.
Я стопроцентно уверен, что перед отправкой наших милиционеров в Чечню они должны в обязательном порядке проштудировать рассказы Толстого, желательно еще раз "Героя нашего времени", обязательно воспоминания генерала Ермолова и "Путешествие в Арзрум" Александра Сергеевича. Только наши уникальные люди умудряются в одну реку входить дважды. И потому вновь "злой чечен ползет на берег".
