Ксения Ярцева Иду недавно из Исторички, так москвичи называют Историческую библиотеку, любуюсь Ивановским монастырем. Сколько раз я безуспешно пыталась прорваться туда! И вдруг вижу: с северной стороны дверь приоткрыта, а на ней ящичек для пожертвований на храм. Оказывается, церковь на территории "военной части" снова действует, и я несмело вхожу внутрь...
Вот он тот самый, "Иоанно-Предтеченский девичий монастырь в Старых садех, под бором, что на Кулишках". Древний монастырь с долгой непростой историей. Узнать о ней можно из монастырских брошюрок, недавно появившихся в продаже, и сборника "Памятники архитектуры Москвы", где приведены даже планы построек. В историческом архиве есть фонд монастыря и дело, посвященное его истории: 60-70 листов, написанных не слишком аккуратным почерком.
Считается, что обитель была основана в XV-XVI вв., не то Иваном III, не то Иваном IV. Ее посещали Михаил Федорович, Алексей Михайлович, Иван Алексеевич и другие царственные особы. Здесь были пострижены в монахини Салтычиха (Дарья Салтыкова), прославившаяся своей жестокостью, и княжна Тараканова, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны.
Меня, впрочем, интересовала вовсе не официальная история, а та, которую пытались уничтожить и забыть еще в середине XVIII века, и о которой стараются молчать даже в наши дни.
В трудах "сектоведов" XX века значится, что к 1720 году Ивановский монастырь был одним из трех крупнейших "гнезд" зарождавшегося мистического движения христоверов, или хлыстов, как их пренебрежительно называли.
Документально историю хлыстовства можно проследить не ранее чем с 1710 года. В то время во главе московской общины хлыстов стоял Иван Суслов.
Согласно поздней хлыстовской легенде, "для утверждения между людьми истинной веры Данила Филиппович - легендарный основатель движения - избирает себе помощника Ивана Тимофеевича Суслова. Он возносит его на три дня при свидетелях с собой на небеса, после чего Суслов делается сыном Божиим - Христом и начинает утверждать между людьми истинную веру. Сам Данила через некоторое время возносится на небо". (А.Рождественский. Хлыстовщина и скопчество в России. 1882 г.)
Впрочем, достоверных сведений о том, что к своим наставникам хлысты относились как к Богу-Саваофу и Христу, нет. Лидеры "кораблей" (хлыстовских общин) скорее воспринимались как народные святые. Все связанное с ними становилось реликвиями, необходимыми народному религиозному сознанию, к реликвиям относились полученные от них хлеб, изюм, ленточки. Разумеется, почитались и их "мощи".
Умерший в 1716 году первый лидер хлыстов Иван Суслов (Данилу принято считать фигурой мифической) был похоронен у церкви Николы в Грачах. В 1732 году его останки перезахоронили в Ивановском девичьем монастыре - одном из тайных центров движения. В это же время здесь был похоронен и преемник Суслова - отставной московский стрелец Прокопий Лупкин. Над их могилами соорудили палатку, или сень. Однако в 1739 году члены Синода сочли, что такой вид захоронений может навести на мысль о святости Суслова и Лупкина. Почитаемые "мощи" были извлечены и сожжены в поле за городом.
Увидеть монастырское кладбище мне не удалось: оказалось, что монастырю возвращена только часть территории. Остальную по-прежнему занимает Юридический институт МВД. Поэтому огромный монастырь изнутри кажется совсем крохотным. Тем не менее уже с 1992 года в нем живет община сестер, хотя официально обитель вновь открылась в 2000 году. Это третье возрождение монастыря, закрывавшегося с 1748 по 1761 г., с 1812 по 1859 г. и в 1918 г.
Любопытно, что устав Ивановского монастыря разрешал выходить за монастырские стены только старицам и пожилым монахиням. Молодые инокини могли покидать обитель исключительно в случае опасной болезни родителей и обязательно в сопровождении более опытной сестры. Посещение сестер родственниками дозволялось лишь по великим праздникам и воскресным дням. На встречу, за которой наблюдали две пожилые монахини, отводилось два часа.
Даже если учесть, что такой строгий устав сложился не позднее конца XIX века, остается неясным, каким образом хлысты могли совершать в монастыре свои обряды. Вероятно, в то время религиозная жизнь хлыстов основывалась исключительно на пророчествах старцев и стариц, к которым приходили в верующие. Эта практика дожила и до наших дней: многочисленные паломники стремятся получить в монастыре совет старца, просфорочку, маслице, бутылочку (а то и канистру) святой воды. Словом, обрести благодать.
Можно предположить, что именно с феноменом старчества был связан обычай "одаривания" приходящего хлебом, изюмом и другими "святыньками", позднее ставший частью хлыстовского ритуала. "Из Московского девичьего монастыря старица Настасья, еще две старицы и старик прельщали людей пророчествами и вместо причастия Святых Тайн подавали разрезанный кусками хлеб, а из стакана давали пить квас и воду" (Н.Варадинов. История Министерства внутренних дел. Кн. 8. История распоряжений по расколу. СПб., 1863). В середине XVIII в., когда жила старица Настасья Карпова, хлыстовский "корабль" Ивановского монастыря насчитывал 78 человек.
Позднее одной из наиболее известных хлыстовских "богородиц" стала жена Прокопия Лупкина - Акулина Ивановна. Родилась и жила она в Нижнем Новгороде, а после смерти мужа была пострижена в Московский Ивановский монастырь с именем Анны. Во время собраний "Анна Ивановна давала каждому кусок черного хлеба и говорила: "Принимай сие вместо тела и крови Христа Спасителя" <┘> Положив земной поклон и поцеловав кружку, они запивали съеденный хлеб водою" (Н.В. Реутский. Люди Божьи и скопцы. М., 1872).
Все истории про "мистически настроенных" стариц Ивановского монастыря заканчиваются печально: в 1733 году Настасья была казнена, Анна расстрижена и сослана в Тобольский Введенский монастырь.
В наши дни о хлыстах мало кто вспоминает. Если они и сохранились, то в очень обновленном виде. Возможно, теперь они действительно почитают своих наставников за Христа, подобно виссарионовцам или чуриковцам.
