Ирина Языкова В этом году весь мир отмечал 400-летие со дня рождения Рембрандта Харменса ван Рейна, великого голландского живописца. ЮНЕСКО объявила уходящий 2006 год годом Рембрандта. Во многих городах Европы проходили выставки и конференции, посвященные творчеству гениального мастера. В Москве в Музее изобразительных искусств имени Пушкина с сентября по ноябрь также экспонировалась выставка, приуроченная к юбилею художника.
Рембрандт был невероятно работоспособен. Ему довелось испытать невероятный взлет славы и забвение, он знал богатство и бедность, счастье и отчаяние. Он умер в нищете, но после смерти художника его работы стали цениться чрезвычайно дорого, порой ему приписывали то, что не было им создано. Но, как бы ни менялись атрибуции и датировки картин, творчество великого голландца занимает особое место в истории искусства всех времен и народов.
День рождения художника ≈ 15 июля – отмечается в Голландии как национальный праздник. Его дом в Амстердаме ныне не просто музей, но место паломничества. О жизни великого мастера в стране ставят мюзиклы и снимают фильмы. На открытии московской выставки представитель посольства Королевства Нидерландов в России господин Йос Доума сказал: «В Голландии на полотна Рембрандта смотрят как на икону». И действительно золотистый мистический свет на его картинах имеет аналогии только в древней иконописи.
Голландия ≈ протестантская страна, и Рембрандт исповедовал веру женевского реформатора Жана Кальвина. В XVII в. из церквей были вынесены все статуи и картины. Конечно, с победой протестантизма искусство не перестало существовать, но религиозные сюжеты были из него вытеснены. Бюргерам были более по душе собственные портреты, чем лики святых. Стены своих домов они охотно украшали пейзажами или натюрмортами с роскошной едой и экзотической посудой.
В Голландии XVII в. в моде был групповой портрет. На огромных полотнах, которыми магистрат украшал ратуши и иные общественные здания, изображались корпорации ремесленников, члены синдикатов, цеховые мастера. Задача художника сводилась к прославлению людей, объединенных единым делом, честных, работящих, законопослушных. Рембрандту тоже заказывали такие портреты.
Однажды ему поступил заказ от корпорации городской милиции Амстердама, и Рембрандт создает свой знаменитый «Ночной дозор». Но простым групповым портретом картину назвать трудно. Вооруженный отряд совершает ночной обход города, браво выступают капитан и его гвардия, но из ночного полумрака свет выхватывает фигурку маленькой девочки, которая движется в противоположном направлении сквозь толпу. Кто эта девочка? Почему она так освещена, что сама кажется сгустком света? Куда она идет? Видят ли ее те, кто победно шествует наперевес с алебардами? Это до сих пор остается загадкой.
Главным источником вдохновения для Рембрандта была Библия. Но картины на религиозные темы заказывали не часто, и, когда не было заказов, художник писал их для себя. В этих картинах воплощены его душа, его молитва, его глубокое прочтение Евангелия. И вновь свет становится «главным героем» картины и ключом к трактовке сюжета. Например, знаменитая картина «Снятие с креста», где действие происходит также ночью. Вспышкой света художник обозначает смысловой центр картины ≈ фигуру Христа. Мертвое тело излучает свет. Отсвет его падает на фигуру Марии, которая в глубочайшем обмороке буквально повисла на руках стоящих рядом. Бросается в глаза мертвенная бледность ее лица, она умирает вместе с Сыном. Отсутствие привычной для религиозной живописи красоты и утонченности персонажей делает переживание евангельского сюжета обостренным и более глубоким.
Так же решены и многочисленные картины на темы Рождества, и в них мастер виртуозно использует световые эффекты. Вот бедный хлев, луч света выхватывает из темноты фигуры Марии и лежащего на соломе Младенца. Источник света неясен, но зритель догадывается, что этот свет излучает младенец Христос, ибо Бог есть свет, Он приходит в холод и мрак этого мира.
Не умаляя духовной высоты Благой Вести, Рембрандт облекает ее в форму предельно понятную и близкую современникам. Хлев, в котором родился Спаситель, есть в каждой голландской деревне. Иерусалимский храм, где старец Симеон принимает на свои руки Богомладенца, напоминает у Рембрандта старинные соборы Амстердама. А все персонажи его библейских картин и даже ангелы похожи на бюргеров и крестьян.
Особой утонченности Рембрандт достигает в графике. По существу, он – создатель офорта, в котором ему нет равных по тонкости линии и легкости штриха. Библейская тема и в графике является главной. Вот слепой Товия идет, выставив вперед руки, «осязая стену», его незрячие глаза устремлены не в пространство, а сквозь него, туда, за пределы видимого, где его сын, о котором болит душа отца. Графические варианты притчи о блудном сыне также поражают накалом драматизма и воздействуют на зрителя не меньше, чем знаменитое живописное полотно на эту тему.
В произведениях на библейские темы Рембрандт, по существу, восстанавливает иконописную традицию молитвенного предстояния и размышления над словом посредством образа. Конечно, ни живописные полотна, ни гравюры Рембрандта в традиционном смысле иконами назвать нельзя хотя бы потому, что это другая техника. Однако ряд приемов, такие, как внутренний свет, молитвенная созерцательность персонажей, очень близки к тому языку, которым пользовались древние иконописцы.
Но дело не только в технике, а в том, что искусство Рембрандта было его служением Богу. Библия занимала в жизни художника огромное место, он размышлял над ней всю жизнь. Возможно, его отношения с Богом не были просты, ведь ему пришлось многое пережить: смерть обеих жен, любимого сына Титуса, он испытал бедность, нужду, банкротство, а благодарить Создателя за судьбу Иова мало кто способен.
Тем не менее художник ни на один день не прекращал диалог с Богом и все время соотносил свою жизнь с жизнью библейских героев. Об этом говорит хотя бы то, что он часто изображал себя в образе апостола Павла, да и в пророке Иеремии мы узнаем его черты. Безусловно, картины Рембрандта можно лишь с определенной долей условности назвать иконами, скорее в том смысле, как об этом писал св. Василий Великий: «Молчаливая живопись есть слово для глаз, как Евангелие есть слово для слуха».
