Николай Климонтович
Порнография сама по себе для огромной части здорового населения скучна.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
Наконец, самый судьбоносный для государства и страны в целом вопрос: а что вообще подразумевать под этим словом – «секс»? Одного и очертания облаков уже сексуально волнуют, а другому голый зад покажи – слону дробина. Когда молодая пара целуется взасос – это секс? Или таковой начнется, только когда они залезут в койку? А что, если они просто утомились солнцем и им спать хочется? Более того, даже для очевидных случаев совокупления не оговорены время суток, среда и место совершения, возраст и количество участников, дозволенные способы┘ Что говорить, много неотложных вопросов – один острее другого – поставили депутаты перед Законодательным собранием. И перед правительством, конечно.
Но дело в этой законодательной инициативе процентной нормой не ограничивается. Так, предлагается запретить продажу эротических изданий у детских садов и школ, у стен прочих учебных заведений, в местах скопления населения, в выходные и праздничные дни, включая государственные и религиозные, а также в дни десантников, пограничников и т.д. О «женских днях» ничего не сказано. Как и о домах престарелых. Но и без того ясно, что законопроект в такой форме вступает в известное противоречие с демографическими инициативами президента и соответствующими усилиями правительства. Если солдатика не подзадорить, то он, выйдя из казармы на свободу, глядишь, и жениться не захочет. А будет сразу баллотироваться в депутаты местного Заксобрания.
Говоря более общо, но много точнее, подобные инициативы вообще идут поперек вольного течения живой жизни. Что везде и всегда свойственно поборникам всяческих нововведений, регламентирующих частную жизнь гражданина. А уж если цель достигнута и тоталитаризм как светлое будущее установлен, так страшное ханжество воцаряется в государстве. Даже вопреки очевидному вреду для дела окончательной победы: поборешься-поборешься против секса, глядишь – под ружье некого будет ставить. Некому станет сдавать нормы «Готов к труду и обороне». И кто тогда будет кормить этих самых высокоморальных депутатов, оплачивать их кабинеты, машины и шелковые галстуки?
Дело здесь, конечно, в том, что вольное совокупление населения по его собственной воле страшно раздражает поборников спущенных сверху норм жизни. Потому что имеет невыносимый для них душок свободы. Отдает некоторой неподнадзорностью. Грешит незарегистрированностью. Короче, происходит без спросу. Другое дело – установленное квотирование и лицензирование половых отношений. Ну, как отлова рыбы.
Однако в таком деле, как поедание клубнички, вводить единую квоту представляется нецелесообразным. Это лишает государство в целом и законодателя в частности многих рычагов. Ведь секс – это такое дело, что нужно бы использовать его для поощрения. Послушным квоту любви можно увеличить до шестнадцати процентов, даже до семнадцати в отдельных случаях и в южных регионах. А кого-то вовсе лишить плотских радостей. Это относится не только к частным гражданам, но можно распространить на организации и СМИ. Хорошо и правильно работает редакция, успешно освещает работу Думы, – повысим ей квоту порнушки. А нет, так пусть пишут про природу, про надои и вести с полей.
Но удивительно и радостно видеть вблизи саму тактику закручивания гаек законодателями, бегущими впереди паровоза. Поскольку пока еще не в их воле вовсе объявить секс вне закона, закрыть кинотеатры и издания, ввести обратно цензуру, то они ведут по резьбе осторожно, от витка к витку. С этой точки зрения с ходу заявленная пятнадцатипроцентная норма даже удивляет смелостью: могут ведь и цыкнуть, погрозить пальцем, мол, не надо зарываться и лезть поперек батьки в пекло. Начали бы осторожненько с двух-трех. Ну, с пяти┘
Все это глупо, но грустно. Дума уже не в первый раз пытается вмешиваться в сексуальную жизнь нации. Как во многие прочие аспекты приватной жизни людей. Весь прошлый год оттуда доносились призывы ввести всяческие ограничения. Результатом могла бы быть, если бы эти предложения прошли, вовсе не регламентация сексуальной тематики в СМИ. Напротив, это означало бы загнать интересантов по этой части в нужду и заставить их искать альтернативу. Тогда предсказуемо появление соответствующего подпольного рынка, что блестяще показала практика борьбы с порнографией на электронных носителях.
Кажется, депутаты путают две вещи: запретить – это еще не значит создать условия. Не говоря уж о том, что порнография сама по себе для огромной части здорового населения скучна и, как правило, представляет интерес лишь в известном возрасте. Запреты же как раз и подогревают такой интерес.
