Татьяна Шубина
Чтобы лучше узнать мусульманскую страну, надо хотя бы в одежде походить на местную жительницу.
Мы плывем из Египта в Судан по водохранилищу – озеру Насер. До последнего момента я не верила, что попаду сюда: прошел лишь месяц с тех пор, как я покинула шумную российскую столицу и отправилась в далекое путешествие автостопом с рюкзаком за плечами. Но сейчас, находясь у границы Судана, я понимаю, что мое путешествие только начинается.
Расслабленное состояние полусна на борту парома нарушилось суетой пассажиров. Наше судно прибыло в портовый город Вади-Хальфу – северные ворота огромной страны.
Поднявшиеся на борт сотрудники пограничной службы не скрывали интереса и удивления при виде белой девушки, путешествующей в одиночку. В мусульманских странах женщине не принято путешествовать одной.
«Добро пожаловать в Судан, – сухо произнес пограничник, проставляя штамп в моем паспорте. – Регистрация в течение трех дней». Несколькими годами раньше туристам требовалось приобретать вместе с регистрацией еще и пермиты – разрешения на все возможные виды услуг. Если вам хочется покататься на байдарке – пожалуйста, приобретите пермит. Вы едете в поезде – предъявите разрешение. Оно необходимо, даже если вы хотите что-то сфотографировать своим собственным фотоаппаратом. Сейчас же остался только один закон о регистрации туристов при въезде в страну. Регистрация стоит полсотни долларов США.
– Мисс Шубина? – обратился ко мне высокий человек в длинной белой джелабие – традиционной арабской рубахе. – Я Саид. Меня попросили вас встретить.
Мы сели в раскаленную от африканского солнца машину и помчались из порта в город.
 Большая мечеть в Хартуме – столице пока еще самого большого африканского государства. |
– Сегодня и завтра вы переночуете у нас. Поезд в Хартум отправится только через два дня.
За поворотом в безжалостно ослепляющем солнечном свете показалось скромное глиняное жилище Саида.
– Муслима? – спросила у меня по-арабски худая высокая девушка, осмотрев мое мусульманское одеяние: длинную рубашку, юбку до земли и головной платок, ниспадающий до плеч.
– Нет, не мусульманка, – покачала я головой, улыбаясь. – Мой платок – это знак уважения местным традициям.
– Это правильно, – подхватил Саид. – Белой девушке одной небезопасно путешествовать по нашей стране, а тем более с непокрытой головой.
После трапезы домочадцы Саида извлекли молитвенные коврики, расстелили их на земле и совершили молитву, обратив лицо к востоку.
Судан велик. Через всю его землю протянулся Нил, а через горячую Нубийскую пустыню – нитка железной дороги, которая была построена еще колонизаторами-англичанами. От Вади-Хальфы до столицы страны Хартума – 800 км, но этот путь по железной дороге занимает целых два дня.
Поезд медленно ползет по занесенным песком рельсам, и серое однообразие изредка нарушается низким колючим кустарником.
За время пути пришлось повидать многое. Один пассажир вдруг выпрыгнул в окно, решив бежать рядом с поездом, чтобы размяться и не томиться в тесном, переполненном людьми вагоне. Скорость состава вполне это позволяла. На узких сиденьях в местных поездах друг напротив друга теснятся по три человека. Проходы завалены сумками, тюками и канистрами с водой. Спать в таких условиях практически невозможно. Поневоле захочется наружу!
 Суданцы готовы разделить с гостем даже самую скромную трапезу. Фото из архива автора |
Нил – величайшее творение природы. Пару недель назад в Египте я так же стояла у его берегов: та же мутная вода, те же высокие деревья вдоль берега.
В воды Нила, протекающего через Хартум, смотрит огромный католический кафедральный собор святого Матфея. Храм расположился у высокого моста через реку, и даже издалека видны его возвышающиеся башни. Я поспешила к храму, опережая неспешно прогуливающихся вдоль набережной суданцев в длинных белых одеждах. Дернула ручку двери и с разочарованием обнаружила, что она заперта.
– Девушка, вы христианка? – произнес женский голос позади меня. – Эти двери обычно закрыты. Вход с обратной стороны. Но храм будет открыт только во время богослужения. Приходите сегодня в шесть.
– Спасибо, – небрежно пробормотала я, оборачиваясь. Передо мной стояла девушка, одетая согласно мусульманским традициям.
– Не удивляйтесь. Я так же, как и многие женщины здесь, ношу платок, когда мне случается бывать в городе. Это обязательства, с которыми мы вынуждены мириться, – добавила красивая темнокожая девушка, приподнимая платок на груди, чтобы показать мне распятие.
Богослужение совершалось не в самой церкви, а во дворе. Служба, на которую пришли проживающие в Судане христиане-католики, была очень своеобразна по атмосфере и контингенту присутствующих. Двор собора был заполнен прихожанами африканской наружности, присутствующими здесь в полном семейном составе: многие держали детей на руках. Все были очень нарядны: мужчины в светлых рубашках, женщины в длинных платьях. Во дворе храма царил своеобразный дух самобытной африканской культуры. Все вместе, взрослые и дети, произносили молитвы, повторяя за священником и хором певчих.
Девушка Марьям, которую я встретила у ворот храма, предложила проводить меня до дома, где мне предоставили ночлег. Через квартал в сторону от реки открывается совсем другой Хартум: пахучий многолюдный базар, магазины и шумная пыльная дорога. Среди невысоких жмущихся к земле домов я без труда отыскала свое временное пристанище. Жилище, где мне предстояло провести несколько дней, расположилось рядом с возносящимся к небу минаретом.
Глава семейства встречал нас у ворот, любезно пригласив и мою спутницу на чай в саду, где становилось все темнее от быстро наступающих сумерек. Мы сидели в суданской ночи – в самом сердце Африки. Я – гостья из далекой холодной России и мои недавно обретенные друзья: девушка-христианка и семья мусульман, любезно приютивших меня в незнакомом арабском городе. И то ли от нашей мирной тихой беседы, то ли от царившего между нами единения я была необыкновенноооооо счастлива.
