Макс Нитченко
Мертвое мучить неинтересно...
Фото автора
Как-то в детстве мне попался потрепанный сборник зарубежной фантастики. Запомнился всего один абзац, а первоисточник я разыскивал несколько десятилетий. Помог Интернет. Это были строки из романа чешского писателя Яна Вайсса (1892–1972) «Дом в тысячу этажей».
В одной из глав главный герой Петр Брок проник в личные покои мультимиллионера Агасфера Мюллера. И нашел рядом с почерневшей гроздью сирени пухлый том в пергаментном переплете. Это было сочинение владельца небоскреба – «Как мучить цветы».
Брок наугад прочитал несколько строк:
«Как замучить розу
Расцветшую розу надо отжечь от куста. При этом ствол следует держать в огне до тех пор, пока стебель розы не отвалится. Затем ободрать стебель до самого цветка и поставить в вазу с кипятком. С помощью стеклянного змеевика накапать в вазу концентрированный раствор серной кислоты. На ароматометре можно проследить за стремительным взлетом кривой запаха и ее резким спадом. Подключив ароматофон, вы услышите тихий стон царицы цветов. Она побледнеет, потом посинеет и внезапно опадет.
Пестик надлежит вырезать┘»
Много времени спустя, позабыв, откуда взялись эти строки, я терзался исступленной завистью. Некто придумал, как мучить цветы, а я?! Хотелось взять планку еще выше. Еще выше! Такова была моя «гордыня».
Помните диалог из фильма Марка Захарова «Формула любви»? «(Лоренца): Ах, вот ты с кем соревнуешься? – (Калиостро): Да-да, другие соперники мне не интересны». Все честно: я не Калиостро, но и Вайсс – не Творец Вселенной.
Комната Мюллера была уставлена стеклянными витринами, в которых лежали модели и аппараты странной формы. Брок заключил, что «некоторые из этих орудий предназначены скорее для мучений животных, птиц, насекомых, но не людей».
Мучить живое после такого взлета воображения было скучным и неинтересным делом. Хотя несколько моих приятелей, вдохновившись Вайссом, стали зоологами, чтобы препарировать (эвфемизм) кроликов, пеликанов и каких-нибудь экзотических медуз из толщи Тихого океана.
– Мучить живое – это эйфория и полноценный катарсис! – объясняли они. – А мучить мертвое – это сублимация и┘ плохой оксюморон.
От безнадежности я решил стать филологом.
Долгие годы задача казалось неразрешимой, и мои друзья, хладнокровно кромсавшие морских свинок, смеялись над моим неизбывным идеализмом. Их квартиры уже были уставлены такими аппаратами, о которых домовладелец Агасфер Мюллер мог только мечтать.
На третьем курсе, как положено, я влюбился. И однажды в любовной горячке решил написать своей избраннице стихотворение. Ушло на это несколько дней (соврал, что ездил к родственникам в Кимры). Но любовное стихотворение сочинил: наивное и страстное, чуть гениальное, но в меру – чтобы не спугнуть.
Вейнингер утверждал, что каждый человек хоть раз в жизни может стать гением – стоит ему пережить что-нибудь с достаточной интенсивностью (великую страсть, великую боль). Сложение стихов во время первой любви он относил к такого рода явлениям (О.Вейнингер. Пол и характер. Ростов н/Д, 1998. С. 176).
Наверное, это был тот самый случай, когда интенсивность чувства дала бездарю вроде меня единственный шанс.
Утром. Красивым разборчивым почерком. Я записал это стихотворение. На розовом листе. Из специального блокнота. И задумался┘
Обычно такие стихи стыдливо убираются в ящик письменного стола. Но некоторые дарятся... Как складывается их судьба?
Сначала они используются в качестве закладок. Потом мнутся, комкаются, рвутся в кармашках, косметичках, ридикюлях. Скатываются в бумажные шарики, как чеки из супермаркетов или квитанции об оплате мобильной связи. Однажды раздраженно вытрясываются в урну.
И ведь, как роза, срезанная садовником, настоящее любовное стихотворение существует всего в одном экземпляре. Свежее, чистое, прозрачное, благоухающее, безыскусное┘
А если у вас нет такого стихотворения? Если вы ненароком отправили его «адресату» (о чем потом, конечно, жалели)? Если вы вообще не способны слагать стихи?
Можно порыться в архивах своих мам и пап, бабушек и дедушек. Они любили прослаивать документы и письма вот такими незатейливыми свидетельствами чьей-нибудь мимолетной или продолжительной страсти. И относились к ним гораздо бережнее.
Годятся и собственные стихи, написанные в период первой любви, и аналогичные из архива предков. У этих стихов особые флюиды – они особенно беспомощны, хрупки и уязвимы.
Главное, чтобы найденное стихотворение никогда не было опубликовано. Иначе это уже не свежая роза, а искусственная гвоздика. Мертвое не может мучиться.
Ароматометр и ароматофон нам заменят интеллект и обоняние.
Описываю в деталях то, что проделал со своим стихотворением. Надеюсь, это сойдет за инструкцию.
Мне понадобились: 1) свеча; 2) ножницы; 3) пинцет; 4) пепельница; 5) спички.
Но главное – удобное кресло, чтобы предаваться расслабленному созерцанию в ключевые моменты.
Свеча может быть обычной, парафиновой – или красивой, восковой, ручной работы.
Первым делом я обернул вокруг свечи лист так, что поля обуглились и облетели.
Бумажный лоскуток со стихами пожелтел и теперь сгибался с легоньким шуршанием. Буквы изменили свой цвет. Я перечитал – строки приобрели новый, ранее ускользавший смысл.
Ножницами аккуратно срезал посвящение. Эту вивисекцию можно уподобить вырезанию пестика у розы. Подхватив пинцетом, я обмакнул посвящение в кратер свечи несколько раз и окунул в пламя. Эту операцию я проделал с особенной тщательностью и, кажется, был вознагражден – уловил прощальное мерцание.
Окантованный огнем листок разрезал ножницами на строки, строки – на буквы.
Квадратики сложил в алфавитном порядке. Эту нехитрую процедуру можно уподобить разложению органики на химические элементы. Она требует кропотливости и затрат времени, но мучить цветы по методике Мюллера (можете попробовать) ничуть не проще.
Многое зависит от объема стихотворения. У меня получилось вот что:
АААааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа бббббввввввввГгггггДдддддддЕееееееееееееееееееж ззззИИиииииииииииииииииййККККкккккккккккккккккк
кккккккккклллллллллллллллллллллллММмммммм НнннннннннннннннннннОоооооооооооооооооооооооооо ооооооооооппппппппррррррррррррррррссссссссссссс ТттттттттттттттттУуууууууухцччччччшшшьььььыы
ыыыыыыЭюююююяяяя.........,,,,,,,:-«»
С горечью взглянул я на эти квадратики с буквами. Труп нетерпеливо-страстного порыва, каземат, который покинул дух.
Стихотворение в таком виде уже не заставит трепетать ничье сердце. Но и не ранит ничье сердце пренебрежением.
Затем я сгреб квадратики в пепельницу наподобие погребальной пирамидки. Поднес спичку. И прах обратился в пепел.
Не сочиняйте стихов. Не дарите их. Тем более не публикуйте.
А рождающие стихи уничтожайте. И мучайте.
