Наталья Малашенко
Политические сказки предвыборного периода в поствыборный – как минимум раздражают.
Фото Reuters
Я родилась в СССР, где любые выборы считались народным праздником. Праздников у нас тогда было не слишком много, жизнь моих родителей была не такой уж сладкой, поэтому любое государственное мероприятие, обставленное как праздник, ими, а значит, и мною, воспринималось тоже как праздник. Нарядная одежда, музыка в местах, где проходило голосование, торжественные лица взрослых, трепет перед урнами, куда надо было через узкую щелочку протолкнуть непонятную мне бумажку.
Вот это проталкивание бумажки было для меня тогда самым интересным и волнительным моментом: вдруг не получится, и нас за это каким-нибудь образом накажут. Было непонятно только одно – зачем в этом же помещении стоят какие-то отгороженные желтыми шторками кабинки, в которые никто не входит. Но я почему-то никогда об этом не спрашивала, а может, и спрашивала, но, не получив никакого ответа, забывала свой вопрос до следующих выборов. Куда и кого выбирают, меня, естественно, тоже не интересовало.
Прошло время. Я подросла. И вот радость! Меня, как хорошистку и послушную ученицу, назначили стоять в почетном карауле рядом с урной для бюллетеней. Я уже знала тогда, что она так называется. Но вот кого и куда выбирают, я опять не знала, потому что мне, девочке с косичками в белом фартучке, стоящей у урны, никто этого не объяснял, а мне самой это было совершенно неинтересно. Главное – я стою в почетном карауле в белом фартуке и в отутюженном пионерском галстуке.
И опять прошло время. Я выросла, стала молодой мамой. И в день выборов, как обычно, нарядно одетые, в праздничном настроении мы с мужем с коляской идем на наш пункт голосования. На улице такие же нарядно одетые люди, общее легкое возбуждение, раскланиваемся с соседями: «Вы уже проголосовали? А мы еще нет. Идите скорее, народу еще не так много. Поздравляем! И мы вас!»
Пункт голосования украшен флагами, гремит музыка – советские пафосные песни еще больше поднимают настроение. Радостное возбуждение нарастает – скорее, скорее найти свою букву, скорее, скорее, не глядя, аккуратно сложив, бросить в урну бюллетень, и скорее, скорее в буфет. Господи, хоть что-нибудь вкусненькое купить к сегодняшнему празднику. Очередь? Ну ничего. Можно и постоять. А вокруг праздник, праздник, праздник!
 Стоять в карауле у красного знамени, да еще на выборах, для советских школьников было пределом мечтаний. Фото ИТАР-ТАСС |
А время не идет, время бежит. Прошли не просто годы, прошла эпоха. И снова день выборов. Задолго до них мы обзваниваем своих знакомых, а они нас. «Вы за кого будете голосовать?» – «А вы?» – «Нет, сначала скажите вы». – «А мы еще пока не решили». – «А я не скажу – это секрет, я даже мужу (жене) не говорю».
И снова избирательный участок, и снова флаги, и снова музыка, но она уже больше эстрадная. Во дворе полевая кухня – угощают чаем, гречневой кашей. Внутри буфет, прямо сразу в фойе, можно прямо сразу туда, без голосования. В волнении беру бюллетень и, подождав в очереди, вхожу в кабинку, тщательно задергиваю желтую штору. Вот, оказывается, она для чего нужна! Я в ней, оказывается, могу в своем бюллетене что-то вычеркнуть. Я чувствую себя школьницей, стоящей в белом фартучке в отутюженном пионерском галстуке в почетном карауле. Какая ответственность! Только бы не ошибиться и не вычеркнуть того, кто должен остаться┘ Молодость, молодость, как ты наивна!
И вот сегодня – очередные выборы. Парламентские, как денно и нощно нам разъясняли с экрана телевизоров в основном почему-то устами первых лиц страны. Пасмурно, идет снег с дождем. Идти никуда не хочется, да и незачем. Кумиры, нами сотворенные, либо не состоялись, оказавшись слабее остальных, либо уже построили для себя отдельно взятый рай земной, а кто-то и небесный. Оставшиеся, как заводные игрушки, повторяют только то, что умеют, и никак не кончится их завод. А я испеку лучше сладкий пирог. Все-таки сегодня необычное воскресенье – сегодня день выборов. Да и зачем что-то менять в жизни? Все, слава Богу, вроде бы неплохо. Пусть теперь молодежь походит. А с неба все что-то летит и летит – то ли дождь, то ли снег.
