Анна Хахамович
Насилие? Или приобщение к традициям своего народа?
Фото Reuters
Немецкий закон суров и последователен: скажет – как отрежет. Или не даст отрезать. Вот и Кельнский земельный суд в июне с.г. отвел от младенцев скальпель специалистов по обрезанию крайней плоти.
Предыстория такова: два года назад родители четырехлетнего мальчика по имени Илан решили, что пора приобщать отпрыска к традициям ислама, и привели его к «своему» хирургу. Доктор Хан тут же определил ребенка на обтянутую бурой кожей кушетку, впрыснул ему два миллилитра местного анастетика и совершил древний ритуал. Затем рану зашил, вооружил счастливую маму необходимым количеством обезболивающего и с чувством выполненного долга отпустил малолетнего пациента домой.
Два дня спустя ребенок снова оказался на операционном столе, но уже в реанимации: рутинное вроде бы хирургическое вмешательство вызвало сильнейшее кровотечение. Доктора Хана обвинили в нанесении телесного повреждения с привлечением опасного орудия, а также в причинении ущерба здоровью пациента. Тщательная экспертиза, впрочем, развеяла всякие сомнения касательно компетентности хирурга: операция была проведена при неукоснительном соблюдении соответствующих стандартов. А ребенку просто «не повезло». Хотя врачу и вынесли оправдательный приговор и апелляцию суд отклонил, сам религиозный обряд постановили запретить. На всякий случай, во избежание лишних кровопотерь.
На следующий день после объявления столь жесткого решения многие ведущие печатные издания Германии, в том числе Frankfurter Allgemeine, Suddeutsche Zeitung, уже вовсю обсуждали обоснованность, а главное, возможные последствия нового запрета. Надо сказать, никто не ожидал такого отважного хода от системы, доселе безмолвно мирящейся с порой, мягко говоря, открытыми провокациями общественных меньшинств. Обделенный очевидными человеческими жертвами кризис в зоне евро внезапно несколько утратил свою злободневность, поблек, так сказать, на фоне катастрофы явного насилия над человеческой плотью. «Говорящие головы» резко сменили фокус своих интересов и переключились с вянущих виноградников Греции на тела невинных деток, остающихся один на один со скальпелем очередного дипломированного или самозваного эскулапа. Ведущие экономисты и политики уступили свое участие в ток-шоу представителям общественных организаций евреев и мусульман Германии, с пеной у рта отстаивающих неприкосновенность и непоколебимость права на свободу религии.
В течение нескольких недель в адрес немецких блюстителей закона тоннами сыпались обвинения в дискриминации по религиозной принадлежности. Представители внезапно «ущемленных» религиозных течений требовали вернуться к прежним Положениям немецкой общественности в отношении детской хирургии и впредь не лезть в чужой монастырь со своим уставом. Мол, это наши дети: мы их рожаем, мы их и обрезываем. Некоторые выступления, правда, поражали не только абсурдностью доводов, но и вульгарным лицемерием. Когда такой персонаж, как экс-заместитель председателя Центрального совета евреев и экс-президент Еврейского конгресса Европы Мишель Фридман, вдруг начинает поучать общественность на предмет святости собственных корней, общественности смешно. Потому что в Интернете уже несколько лет гуляют компрометирующие истории об этом блюстителе духовных традиций.
 На некоторое время тема запрета обрезания стала главной в публичном пространстве Германии. Фото Reuters |
Тем убедительнее звучали аргументы оппонентов – по большей части немецких юристов. В отличие от защитников обрезания они оперировали не эмотивными религиозными текстами, а сводили свою аргументацию к простейшим правам индивида. В глазах закона произошло следующее: над малолетним членом общества, не способным самостоятельно принимать решения, с согласия родителей было совершено физическое насилие. Устранить телесные повреждения, нанесенные дипломированным хирургом без каких-либо медицинских показаний, либо невозможно вовсе, либо крайне сложно и мучительно для пациента. Желание родителей приобщить ребенка к культуре народа и дать ему «правильное» религиозное воспитание оказывается в данном контексте на другой чаше весов – в глазах закона куда более спорной.
Дело в том, что в тот момент, когда родительские права вступают в противоречие с правом ребенка на физическую неприкосновенность и самоопределение, они тут же теряют собственную безусловную легитимность. Иными словами, стоит только намерениям официального опекуна ребенка отклониться от общепризнанного и социально адекватного курса на благо подопечного, как вмешивается официальное лицо и, грозя пальцем, вносит свои коррективы. И пусть, ребята, в вашей культуре испокон веков и считалось, что младенцу восьми дней от роду просто необходимо пройти через ампутацию пары миллиметров крайней плоти и тем самым заключить священный союз со Всевышним – посмотрите по сторонам, а потом на отметку о месте проживания. Это вы к нам приехали – будьте добры жить по нашим законам. Никто не отнимает у вас право на свободу религии: верьте во что хотите, ходите куда хотите, празднуйте что хотите. Но акты физического насилия над недееспособной личностью мы на нашей земле не позволим. Кстати, два года назад немецкий суд уже запретил еще более спорный религиозный ритуал – женское обрезание.
Так или иначе сыр-бора было много. СМИ будто поставили перед собой задачу показать немецкой аудитории как можно больше прецедентов преступления над личностью под названием «обрезание». Очевидцы охотно и подробно описывали выражения беспомощности в глазах несчастных жертв. Зритель/читатель от всей души охал и сопереживал. А спустя пару недель волшебная лампа сенсации перегорела, и «говорящие головы» снова озадачились нестабильностью евро. Потому что крайнюю плоть мусульманского мальчика по имени Илан уже не вернешь, а хлеб с молоком дорожают.
