Михаил Лашков
Поймать Жириновского на противоречиях в высказываниях – все равно что собирать кубик Рубика: как ни складывай, все равно какой-то каледойскоп получается. Фото Reuters
Владимир Жириновский парадоксальным образом единолично заменяет собой целую фракцию так называемых российских либеральных демократов, не без участия которых у нас в стране такие понятия, как «либерализм» и «демократия», стали словами нарицательными, вызывающими изжогу у 86% (согласно официальной статистике) населения, самопожертвенно поддерживающего трон российского суверенного от всего цивилизованного мира государства. Но когда однажды журналисты попеняли на сей факт самому Владимиру Вольфовичу, тот не на шутку возмутился.
«О какой демократии вы говорите, если 65% территории России – вечная мерзлота»! – воскликнул он с видом оскорбленной добродетели и, не мешкая умом лукаво, тут же пообещал самолично эту мерзлоту вспахать, засеять, собрать с нее урожай озимых ананасов и «подсадить весь мир на русскую продовольственную иглу».
«Диктатура – это запор. Демократия – это понос. Выбирайте, что вам больше нравится», – продолжил он, едва оправившись от нахлынувшей волны эмоций, при этом не забыв напомнить: «Мы демократию не просили. Демократию придумали вы – жалкие, гнилые интеллигенты».
Собственно, для себя Владимир Вольфович давно уже определился, что он «за очень высокий уровень демократии». Но…
«Чем выше будет уровень демократии, тем быстрее рухнет страна», – рассудительно подытожил он, а потому не побоялся и прямо в лицо Путину заявил свой ультиматум, который в свободной интерпретации пересказчиков можно было бы озвучить так: «Доколе?! Доколе вы, ваше августейшее величество, будете просто каким-то президентом? Пусть даже и сверхвыдающимся. Пора вам, ваше императорство, верховным правителем земли русской становиться. И не на каких-то там 10–20 лет, а пожизненно».
После чего ничтоже сумняшеся так же прямо в лицо спел Владимиру Владимировичу «Боже Царя храни».
При этом все сразу как-то подзабыли, что всего за несколько месяцев до сего торжественного момента Жириновский без обиняков и экивоков заявлял: «Это страшно – доверить судьбу страны одному человеку. Поэтому самый лучший вид демократии – это парламентская республика, потому что любой президент все равно превращается в авторитарную личность: все рычаги власти у него, и это недопустимо. Поэтому мы должны стремиться к парламентской республике».
По правде сказать, Жириновский весь состоит из парадоксов, как кубик Рубика из разноцветных квадратиков, из которых, как ни складывай, все равно какой-то калейдоскоп получается. При этом вождь ЛДПР, без сомнения, искренне переживает за страну, размышляя о ней в своем уютном депутатском кресле, к которому он, кажется, уже прирос забронзовевшими в думах за судьбу Родины ягодицами. Потому что для него пересесть из этого кресла в какое-нибудь, скажем, губернаторское – «это все равно что пересесть из «мерседеса» за руль велосипеда»! А Владимир Вольфович предпочитает передвигаться на «майбахе», выходя из него в народ в окружении охранников, напоминающих собой шкафы с антресолями без внутренностей.
«Кстати, а откуда у вас «майбах»? – осторожно поинтересовались у вождя ЛДПР парламентские корреспонденты.
«Откуда-откуда, – беззлобно вознегодовал Жириновский. – Из Германии!»
Сдается, что настоящей, но так и несбывшейся мечтой Владимира Вольфовича остается – быть членом кабинета министров.
«Вы посмотрите на их лица! – однажды продекларировал он, указывая перстом в сторону Белого дома на Краснопресненской набережной. – Им стыдно, что они являются министрами российского правительства! Они ждут не дождутся указа президента об отставке. А мне даже хоть какой-нибудь тощенький министерский портфель до сих пор никто не предложил».
Констатировав сей грустный факт, лицо Жириновского облагородилось таким безразличием, что сразу стало понятно, как он от этого страдает – безвинно, но глубоко.
Однако уже через мгновение Владимир Вольфович воспрянул духом, что называется, не по-детски и в подтверждение своего гигантомыслия экономического свойства предложил незамедлительно развивать отечественное презервативостроение, потому как: «Мы тут вот импортные презервативы закупаем. А ведь наши-то ничем не хуже. Некрасивые, но более прочные и надежные. Настоящие шедевры! Нам все-таки нужно делать свое! Хотя с другой стороны… если бы, к примеру, те же животные занимались безопасным сексом, нам нечего было бы есть».
Упоминание о шедевральном изделии № 2 – это вовсе не была оговорка по Фрейду, ибо: «Секс занимает в моей жизни большое место, к сожалению, – грустно вздыхал Владимир Вольфович на очередном пленарном заседалище Госдумы. – А что делать?.. Мужской организм выделяет семя. Это похоже на тополь. Выпустил пух лебединый, и все»…
Но это уже отдельная большая история о том, как вождь установил своим единопартийцам «нормы половой жизни – раз в квартал. Чем меньше, тем лучше. Четыре раза в год – и достаточно». Ибо половая несдержанность (как и излишняя образованность. – М.Л.) – «причина многих революций, многих ненужных реформ, многих злодеяний». – «Действующую власть трогать нельзя. Это деньги!» – убежден Владимир Вольфович. И политику власти трогать нельзя. Потому что: «Где она находится, политика? Президент? Это что, не бизнес? Министр – это не бизнес, губернаторы? Это все бизнес. Деньги все. Все продается и все покупается... Все чиновники – они шариковы, тупые и голодные! Потому что они примитивны. Пока они не насытятся, не сдохнут в деньгах, они не остановятся».
По гамбургскому счету Жириновского, «сегодня страну захватили воры, жулики, коррупционеры, мафия, и власть народу никто не отдаст». Поэтому, согласно его собственным признательным откровениям, самого Владимира Вольфовича из власти «вынесут только вперед ногами», но он будет «и из могилы участвовать в выборах». Потому что он «нужен людям», а его обещания – «это конфетки для избирателей». Ибо кто еще так бескорыстно пообещает: «Землю – рабочим! Фабрики – крестьянам! Всем бабам – по мужику, а мужикам – по ящику пива»? И что им «в ближайшие 10–15 лет придется есть, как в Китае, все, что шевелится».
«Надо быть союзником с властью, – наставляет электорат Жириновский, политик, чье жизненное кредо – «Всегда!». – Но быть союзниками с властью – это не значит целовать ее только в одно место! Вот я всегда говорю свою позицию, я критикую Кремль, хотя и с другой стороны. Потому что мы от оппозиции можем только чирикать и должны играть на всем том плохом, что есть в народе. Такова наша участь».
При этом «уличных протестантов» Владимир Вольфович на дух не переносит. Поскольку в его представлении «никакие это не оппозиционеры, а люди с бесстыжими, нечестными глазами». А посему без вариантов: «Раз уж такая морда проявилась, давайте сделаем ей кулак. И вешать их, вешать, вешать, вешать, вешать!..» – призывает самый демократичный и самый либеральный лидер партии в мире, который даже со своими союзниками по самой преданной президенту «системной» оппозиции ни в какие коалиции объединяться не хочет. Потому что у коммунистов «только Карл Маркс и эта дурацкая его повесть «Капитал». А «Справедливая Россия» – это «вообще негодная и контрафактная партия предателей с желтизной на знамени».
«Зачем в Госдуме 450 депутатов? Достаточно 200. Что мы тут сидим целый год, ничего не делаем, балдеем и просто на кнопки нажимаем? – обратился по случаю Владимир Вольфович к членам фракции «Единая Россия», которых он в периоды выборных кампаний иначе, как «подпевалами Кремля», не величает. – Давайте уберем «справедливую», забьем коммунистов и между нами договоримся на двоих».
Однако, едва выйдя из зала заседаний, он клятвенно заверил общественность, что: «Мы ни с кем объединяться не намерены, Мы так и останемся – чуть-чуть правее центра! Градусов на пятнадцать. Правда, никто не знает, где этот самый центр».
Короче, о противоречивости полетов мыслей Владимира Вольфовича можно говорить бесконечно. Но если поверить в то, что сам он всегда озвучивает исключительно чаяния кремлевских кулуаров, то чьи мысли он имел в виду, когда называл некогда кандидата в президенты и будущего нашего премьер-министра Дмитрия Анатольевича Медведева «жалким» и «собачонкой на привязи»?..
Безусловно, такая несдержанность вождя ЛДПР, возможно, кажется кому-то чрезмерной, и что типа он хотя бы на людях должен вести себя как-то приличнее. Отнюдь! Он ничего нам не должен. Мы сами его избирали.
