Спасибо тебе, девочка моя!

Гора Монте Касале. Маршрут идет по центру правого бастиона – Примо Пиястро. Фото Альмы Бенутцер

Немало красивых маршрутов исходил я с Игорем (он же Гоген). То сентябрьское утро было ясным, день обещал быть погожим и теплым. Мы оставили машину на небольшой площадке у обочины дороги и пошли под гору. Тропа шла через лес, сначала лежала полого, затем резко повернула вправо и повела вверх. Выйдя на каменную осыпь, мы стали подниматься галсами вправо, влево, пока не достигли подножия стены нашего Примо Пиястро ди Монте Касале. Волнительный момент: первое прикосновение к скале рукой, а она шершавая, прохладная… Шепчу ей ласковые слова: «Ну, здравствуй, девочка! Рада встрече? Примешь? Примешь! Спасибо!»

Прошли первые несколько веревок (на жаргоне альпинистов каждый участок между страховочными станциями – это «веревка»). Это был легкий участок, дальше маршрут становился сложнее. Перед выходом на очередной его отрезок развешиваю снаряжение на страховочной системе и одновременно смотрю вниз. Долина начинает просыпаться отсюда и до дороги, что проходит по ее дну на высоте не более семисот метров по перепаду высоты, по ней ползут микроскопические автомобили. Осматриваю себя, бросаю взгляд вверх, вижу пару хороших зацепок, делаю глубокий вдох, выдох.

– Ну, что? Пошел!

Хватаюсь за скалу, встаю поудобнее, снимаю свою самостраховку и лезу вверх до следующей станции, потом меня меняет напарник. Так попеременно мы дошли до карниза, и вот он, момент истины: карниз покажет, кто есть кто. То есть в данном случае кто есть я – этакая проба себя на прочность. Пока готовлюсь лезть, опять смотрю вниз. На противоположной стороне долины – цепь гор, покрытых лесом. Ниже вершин – зеленые склоны, еще ниже – вкрапления поселений, отсюда дома кажутся разноцветными точками.

– Как пойдешь? – спрашивает меня Гоген.

– Попробую лазаньем! Но на всякий случай приготовлю лесенки.

Карниз не очень большой – метров шесть, не больше, его пересекает длинная трещина. Передо мной потолок, в него вбиты четыре крюка – нет необходимости ставить свои страховочные точки, только бы эти крючья не вылетели под нагрузкой... Пролезаю до второго крюка, это примерно середина карниза. Дальше сложнее: здесь трещина узка в глубине и резко расширяется на краях, но есть несколько выступов на ее стенках. Еле дотягиваюсь до ближайшего из них, пытаюсь взяться за него агрессивным хватом, так, чтобы уж наверняка, а он мелкий и покатый. Взялся, подергал – не 

Первый в связке всегда рискует сорваться. Фото Игоря Ивашуры

понравилось, как держусь. Перехватился, попробовал слегка нагрузить руку: вроде бы ничего, переношу вперед центр тяжести и... Моя рука срывается с выступа, повисаю на другой руке, которую заклинил глубоко в той же трещине. С меня, пожалуй, хватит. Эксперимент не удался, ну что ж, хотя бы попробовал. Вешаю штурмовую лесенку на ближайший крюк и встаю на нее.

– Что, спекся? – подначивает меня Гоген.

– Да уж! – с выдохом отвечаю.

Остаток карниза прохожу на лесенках, используя ИТО (искусственные точки опоры) в данном случае оставшиеся два крюка. Обидно, конечно, но что поделаешь, выше головы, как говорится, не прыгнешь.

Этот карниз – ключ маршрута, самое сложное место, дальше, до следующего пояса карнизов, лазанье приятное, вертикали с хорошим рельефом. В процессе лазанья на окружающий мир не обращаешь внимания, зато пока страхуешь напарника, есть возможность вдоволь насмотреться на окружающие красоты, наслушаться пения легкого ветерка, вдохнуть воздух какой-то особой свободы, которую можно ощутить только на вертикали.

Этот карниз первым проходил Гоген, на мой черед выпал следующий отрезок. Первое движение я сделал спокойно, надо было пролезть два-три метра и встать на очень маленькую узкую полку – такую, что только кончики пальцев ног поместились. Вылезти-то я вылез, и встать я встал, а вот куда идти дальше – это был вопрос! Налево мне явно было не надо, это уход с маршрута, только заблудиться нам еще не хватало. Направо перегиб, а что за ним – не видно. А над головой вертикальная монолитная стена, на которой своих точек страховки не поставить. Но что делать – полез! Зацепки на стене, конечно, не очень: маленькие луночки, куда еле-еле влезает кончик одного пальца… Ноги приходится ставить на трение.

Через метров двенадцать напряженного лазанья моя монолитная плита уже просматривалась вверх метров на тридцать, до широкой и длинной горизонтальной трещины. Мало того что надо мной – вертикаль и страховаться невозможно, вернуться еще проблематичнее. Понял – влип! Смотрю вниз: полок нет, значит, при срыве полечу свободно на всю длину веревки до станции и столько же ниже ее; при удачном стечении обстоятельств просто повисну на веревке. Только бы станция, на которой Гоген страхует меня, выдержала!  

Бояться уже поздно, заставил себя ритмично дышать, это помогает умерить воздействие адреналина на мозг. Лезу, каждое движение делаю четко, надежно ставлю ноги, хватаюсь наверняка. Только бы веревку не заклинило на перегибе… Вспоминаю Бога, вот самое время, чтобы помог. А ведь помог!

Кричу Гогену, чтобы веревку давал свободнее. Метров за пять-семь до трещины стенка легла более полого, этот отрезок я просто пробежал, добрался до трещины, засунул одну руку в нее по локоть, стою, перевожу дух, а в голове: «Пронеслоооо!» И всплывают тут в памяти слова Редрика Шухарда, сталкера: «Фу, отпустила…» А ведь и вправду отпустила. А потом вдруг пришла мысль: да ведь это же мне подарок, компенсация за неудачу на карнизе! Ай да гора, спасибо тебе, девочка моя! Огромное спасибо, от всей души!

По трещине траверсирую вправо на выступ – там нашел старую станцию (два ржавых забитых в скалу лепестковых крюка, сблокированных петлей из веревки), усилил ее закладками и камалотами. Смотрю вниз: к станции ведет довольно комфортный внутренний угол и метрах в двадцати ниже меня в скале торчит крюк… Маршрут проходил правее, всего-то надо было сделать пару шагов за перегиб и лезть по простому пути.

Чуть выше мы вышли на достаточно просторную полку, на ней можно было почти комфортно усесться, свесить ноги над пропастью и полюбоваться видами долины. Слышу крик хищной птицы где-то совсем рядом, ищу ее глазами: вот она, родимая, летает на  нашем уровне, кружит и орет благим матом, наверно, гнездо где-то рядом. Большая птичка, не то мелкий орел, не то очень крупный ястреб.

Следующую веревку я лез первым по очереди. Эта вертикальная стенка, сложенная из больших блоков, с нависанием в одном месте, технической сложности не представляла, но после нее начались «чудеса»… Обе мои руки от плеч до кистей свела судорога, да такая, что я завыл по-волчьи. Еле-еле дошел до станции, принял Гогена. Работа несложная – выбирать веревку, но я с трудом вставил ее в страховочное устройство; самое неприятное было в том, что держать эту веревку оказалось проблематично, так как кисти рук тоже свело.

Гоген подошел очень быстро, вылез к станции.

– Что случилось?

– Руки свело, напрочь!

– Лезть сможешь? Нам еще две веревки осталось.

– Какая там сложность?

– Там дальше несложно, следующая веревка пять «цэ», шесть «а», а последняя не больше пятерки!

– Попробую, только не первым!

Вылезал я эти две последние веревки с большим трудом. Руки висели как плети, местами Гоген подтягивал меня веревкой, но в основном я упирался, как мог, плечами.

Когда мы вылезли на верхушку Примо Пиястро ди Монте Касале, одежду, которая была на мне, можно было выжимать, а это очень легкие скалолазные штаны да майка. Руки болели адски... Я сел на пятую точку, вытянул ноги и закрыл глаза. Гоген уже уложил все снаряжение в свой рюкзак и сидел, ждал, когда я буду готов идти.

– Ну что, Сашка, с горой тебя! А быстро мы ее прошли, меньше чем за семь часов! Эх, классный маршрут, красивый! Ну скажи, ведь здорово было!